- Я поговорю с дядей, но на успех не рассчитывай… Он тебя ненавидит.
Подцепив мой подбородок двумя пальцами, Марк поднимает мое лицо. Кружа по нему глазами, я открыто его разглядываю. Рассеченная бровь, синяки и ссадины, красующийся на переносице лейкопластырь, четко очерченные губы, которые хочется прикусить.
Словно услышав мои мысли, Кляйс склоняется и прижимается ими к моим губам. Прихватив одну из них, мягко втягивает в рот.
Я делаю то же самое. Прижавшись друг к другу, мы целуемся. Неторопливо, осторожно, словно заново знакомимся.
Отстраняюсь первой, когда чувствую животом его эрекцию.
Поправляя волосы, отворачиваюсь и отхожу к окну. Не знаю, какие мне нужно будет найти слова, что убедить дядю разрешить Марку остаться.
Глава 18.
Глава 18.
По пути домой прошу Леву остановиться у цветочного магазина. Сама себе покупаю огромный букет красных роз. Раньше их покупал Алекс, сейчас приходится самой.
Положив цветы на сидение рядом, ласкаю кончиками пальцев их бархатные бутоны.
На сердце неспокойно. Не могу понять, что именно гложет меня. Предчувствие или ощущение неправильности происходящего. Возможно, это недоверие к Марку и неестественная тяга к нему. Или недосказанность в отношениях с Алексом и грызущая изнутри тоска по нему.
А может, все вместе сразу.
- Что такое, Вадик? – спрашиваю водителя, заметив, что наш автомобиль сбавил скорость на трассе.
- Похоже, за нами хвост, Ирма Сергеевна, - проговаривает Лева, глядя прищуренным взглядом в зеркало заднего вида.
Меня бросает в холодный пот. Мои родители погибли так же, не далеко от этого самого места.
Резко обернувшись, я замечаю едущую за нами темно-синюю иномарку.
- Этот? С чего ты взял?
- Тащится за нами от клиники…
- Боже… где вторая машина?
Открыв бардачок, Лева достает из него ствол. Кладет себе на колени и набирает в телефоне номер второго водителя. Быстро обрисовывает ситуацию, отключается и звонит Алексу.
- Да… понял… двадцать пятый километр…
Прижав ладонь к грохочущему в груди сердцу, дышу через раз.
- Ирма Сергеевна, пригнитесь, чтобы вас не было видно.
Судорожно кивнув, я ложусь на сидение. Зажимаю в ладони телефон и инстинктивно ищу в контактах номер Алекса. От страха буквы на экране расплываются, руки трясутся так, что у меня не получается попасть пальцем в иконку с его именем.
В этот момент он звонит сам.
- Ирма, - голос звучит по деловому спокойно, но на меня это производит обратный эффект, закусив костяшку пальца, едва сдерживаю слезы, - послушай меня.
- Алекс… - всхлипываю тихо.
- Послушай, что бы ни случилось, ты должна слушаться Льва. Сейчас ляг на сидение…
- Я легла…
- Умница. Если придется остановиться, ни в коем случае не выходи из машины. Поняла?
- Да.
- Мы уже выехали навстречу. Все будет хорошо.
- Да, я знаю. Я тебе верю.
Отбившись, прижимаю телефон к груди. Как ни странно, но мне действительно стало чуточку спокойнее. Если Грозовой сказал, что все будет хорошо, значит, все так и будет. Ему я верю больше, чем себе.
- Гриша догнал… - говорит Лев.
Немного приподнявшись, я смотрю через заднее стекло. Действительно, параллельно той иномарке теперь едет наш черный Мерседес.
У меня даже получается облегченно выдохнуть. Появляется уверенность, что сегодня мы доберемся до дома живыми.
Проехав так пару километров, Вадик начинает сбрасывать скорость. Впереди поворот с трассы в сторону нашей усадьбы. Лев, не отрывая взгляда от зеркал, нащупывает рукой лежащий на коленях пистолет и делает мне знак снова пригнуться.
Вадик сворачивает вправо и в этот же момент из поворота, наперерез преследователям, вылетает наш джип и отрезает нас от иномарки. Слышится визг тормозов и сигналы клаксонов.
Отогнав наш Мерс подальше от перекрестка, Вадик паркуется на обочине, и Лева выскакивает из машины.
- Ирма Сергеевна, оставайтесь здесь, пока я не вернусь!
- Хорошо.
Медленно приняв сидячее положение, я оглядываюсь по сторонам. Ничего подозрительного, но Лева с оружием в руках обходит машину по кругу.
Вадик тоже достает ствол.
Обняв плечи холодными пальцами, я всматриваюсь в заднее стекло. Где-то там, на трассе Алекс.
Но вскоре я вижу и наш бронированный джип, и мою машину сопровождения.
Они останавливаются позади нас, из Хамера выходит Грозовой, перебрасывается парой слов с Левой и открывает заднюю дверь. Ворвавшийся в салон ветер заносит с собой его запах.
- Алекс… - выдыхаю, не сумев сдержать счастливой улыбки.
- Ирма Сергеевна, пересядьте в другую машину.
На лице ни одной эмоции, взгляд ровный, тон официальный. Разлившаяся в моей груди радость приобретает горьковатый вкус.
- Хорошо, - бормочу по нос, выбираясь наружу.
Бросив взгляд на оставленный на заднем сидении букет роз, закрываю дверь. Быстро шагаю в сторону внедорожника, чувствуя себя рядом с Алексом в полной безопасности.
- Кто это был? – спрашиваю, устраиваясь в джипе, - они, правда, нас преследовали?
- Да.
Сверлю взглядом короткостриженный затылок Грозового, его висок и крепкую шею, понимая, как до безумия я по нему соскучилась.
- Что им надо было?
- Шумовские. Видимо, решили напомнить кое о чем.
- О чем? – зная ответ, все же негромко спрашиваю я.
Алекс не отвечает, набрав кого-то в телефоне, начинает тихо переговариваться. До меня долетают лишь отдельные фразы: «надо пробить», «я сам этим займусь», «Антону надо напомнить»…
Из этого становится понятно, что это Антон Шумов огрызается. Не может простить налет на свой кабак, когда у него из-под самого носа умыкнули заложника.
Снова виновата я.
Остановившись у большого гаража во дворе нашей усадьбы, Алекс выходит из машины и по привычке открывает для меня заднюю дверь. Помогая выйти, правда, держит не ладонь, а локоть.
- Что будет теперь?
- Думать надо.
Нервно поправляя на себе одежду, иду за ним, как привязанная. Ловлю ноздрями запах оставляемого им шлейфа.
- Алекс.
Поднявшись на террасу дома, он останавливается и разворачивается ко мне.
- Что?
- Мне в центрах кто-то пакостит… наверное, Антон.
Грозовой хмурит брови. Спрятав руки в карманы брюк, смотрит на меня сверху вниз. Я тоже закладываю руки в карманы, но интуитивно встаю так, чтобы мое плечо касалось ткани его куртки.
Не знаю, заметил он это или нет, но все же немного отодвинулся.
Молча сглатываю обиду.
- В чем заключается пакость?
- Налоговая, пожарная инспекция… Вчера санэпиднадзор закрыл два кафе на верхнем этаже.
- Старому говорила?
- Нет, я хотела сама…
- Расскажи ему.
- Хорошо, - вздыхаю я.
- Это все?
Отвернувшись, Алекс направляется в сторону дома, но я окликаю его.
- Подожди… Марк… эмм… Кляйс сказал, что Шумовы знают про новое месторождение и что-то замышляют.
- Откуда он знает? – переспрашивает он быстро, сощурив глаза, впивается в меня взглядом.
- Говорит, Антон ему сам сказал.
- А ты ему что рассказывала?
- Ничего! Алекс, ты же меня знаешь!
Дернувшаяся в усмешке бровь и короткая ухмылка действуют на меня как пощечина.
- Ты за кого меня принимаешь?!
- Успокойся, - говорит он так спокойно, что у меня мелькает подозрение, что эпизод с его усмешкой мне привиделся.
- Ты думаешь, я стану с ним откровенничать?.. У нас не те отношения, чтобы…
- Ваши отношения меня не интересуют, Ирма Сергеевна. Но я советую все же рассказать обо всем вашему дяде.
- Алекс! – шиплю гневно, но он меня уже не слушает.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, заходит в дом и сразу идет в кабинет дяди.
Глава 19.
Глава 19.
- Ирма, зайди ко мне, - говорит трубка голосом дяди.
Сразу после возвращения домой он, Митрич и Алекс закрылись в кабинете и два часа о чем-то говорили. Видимо, зовут, чтобы сообщить, что отныне я под домашним арестом.
Накинув на плечи бабкину шаль, спускаюсь вниз и, свернув в коридор, ведущий к кабинету, неожиданно сталкиваюсь с Катериной.
- Простите, Ирма Сергеевна, - говорит блондинка чересчур угодливо, - задумалась…
Бросив на меня еще один взгляд, быстро уходит в сторону хозяйственных помещений. А я смотрю в ее спину, пока она не скрывается за поворотом.
Я заметила мелькнувшее в ее глазах ехидство. Уже знает, что мы с Алексом расстались.
Отворив дверь, проскальзываю в небольшой зазор и встаю у порога. Дядя, хмурый и злой, сидит в своем кресле и курит сигару. Рукава рубашки закатаны до локтей, верхние пуговицы расстегнуты, пиджак болтается на спинке сзади.
Митрич занимает стул напротив него. Удерживая в руках квадратный стакан, разбалтывает в нем вискарь.
На стоящем вдоль стены диване сидит Алекс. Опустив взгляд, смотрит на сцепленные в замок свои пальцы.
- Присаживайся, - предлагает дядя, кивая в сторону дивана.
Неслышно ступая по высокому ворсу ковра, я подхожу к Алексу и усаживаюсь в метре от него. Безумно хочется придвинуться ближе, но я, конечно, этого не делаю.
- Когда твоего у@бка выписывают из больницы?
- Завтра, - отвечает за меня Митрич.
- Завтра, - подтверждаю негромко, - а что?
Дядя устало трет глаза одной рукой и откидывается на спинку кресла.
- Видишь ли, дочка… Крысеныш доставляет нам слишком много проблем.
Я внутренне напрягаюсь. Ни ласковым обращением, ни мягким тоном меня давно не провести.
- При чем тут он?
- При том, что неприятности начались, когда вернулся, - пыхнув сигарой, проговаривает дядя.
- Ты хочешь, чтобы он уехал?
- По своей воле он не уедет.
- И?
- И не буду врать, Ирма, тут варианта только два – пристрелить его или держать под колпаком.
Задержав дыхание, я по очереди смотрю на каждого из них. Дядя делает очередную затяжку, крестный глотает виски и закидывает в рот дольку лимона.