– Сколько маяков на острове Филиппо? – спросил Гленнон, вспомнив странный атлас смотрителя Орвелла.
Таунсенд глядела на массивный фонарь в середине комнаты. Она стояла сбоку и могла видеть отражения Гленнона и Ли.
– По-всякому, – наконец ответила она.
– Как это? – спросила Ли.
Таунсенд смотрела холодно. Щека у неё дёрнулась.
– Это зависит от электричества и запчастей. Иногда не хватает энергии, чтобы задействовать все маяки.
– Это же опасно, – сказал Гленнон.
– Да, может быть.
От огромного окна повеяло холодом. Гленнон плотнее завернулся в куртку. Он разглядывал новый маяк – он как будто плыл!
– Его называют Призрак. Он построен на отмели, и поэтому кажется, что он плывёт. Там есть смотритель, но его не включают, потому что наш маяк находится совсем рядом, – Таунсенд снова натянула капюшон, пряча лицо. – Туда не добраться.
Гленнону послышалось в её голосе жёсткое «не спрашивай об этом», как часто слышалось у папы.
Таунсенд направилась к лестнице. Ли последовала за ней, но Гленнон задержался. Он посмотрел в окно и заметил проблеск света на башне маяка Призрак. Мальчик готов был поклясться: там кто-то стоял у окна и махал ему, словно приглашая внутрь.
Ощущение, которое Гленнон испытывал, когда ехал к Ингрэму, захватило его полностью. В памяти всплыли жуткие вопли привидения, слёзы Ли и его собственный страх.
Они пришли к Таунсенд за ответами, но она ничего им толком не сказала и уклонялась от ответов. А сейчас Гленнон смотрел в ту сторону, где эти ответы находились.
Чтобы попасть туда, надо просто проплыть по озеру. Он был в этом уверен.
15
Вдалеке среди воды виднелся маяк Призрак. Гленнон стоял на пляже, окаймлявшем Ингрэм. Справа у берега стояла лодка Таунсенд.
– Что ты хочешь сделать? – окликнула его Ли. Она стояла, поставив ногу на педаль велосипеда.
– Хочу изучить этот маяк, – ответил Гленнон.
– Зачем?
– Потому что Таунсенд не хочет, чтобы мы туда добрались.
– Да? Вряд ли Эверетт живёт там.
– Понятно, но… – Гленнона одолевали смешанные эмоции: смущение и злость, любопытство и страх.
– Гленнон, – сказала Ли.
Он не знал, как описать то, что чувствовал, он не находил слов. Мальчик не мог ничего сказать.
– Приключений ищешь?
«Язык проглотил? Нечего сказать?» – Гленнону послышался голос папы.
– Так зачем тебе туда? – снова спросила Ли.
«Да объясни же! Скажи ей, глупец! Ну же…»
– Я домой пойду. – Ли схватилась за руль велосипеда, словно заводила мотоцикл. – Позвоню по межгороду, если мама разрешит. Спрошу у подружки насчёт графа Дракулы. Она фильм видела и книжку читала. Может быть, она знает о вампирах что-нибудь, чего мы не знаем.
– Хорошая мысль, – наконец смог выговорить Гленнон.
– А ты ещё здесь останешься?
Он кивнул и повернулся к маяку.
Ли уехала. Гленнон пытался подавить панику, которая охватывала его каждый раз, когда он не знал, что сказать.
Серый бетонный маяк возвышался над водой. На нём располагались четыре квадратных окошка, а на самом верху – большие прямоугольные окна. Верх был выкрашен в красный, на макушке был шар, словно на маяк была надета шапка с помпоном.
Мальчик не знал, как добраться до маяка. Если бы здесь был Кит, он бы, наверное, помог: у него хватило бы решительности взять лодку Таунсенд… и он, должно быть, знал, как запустить мотор.
За спиной послышался хруст. Гленнон обернулся, ожидая увидеть Ли, но пляж был пуст – виднелись только маяк, груды скал и несколько чахлых деревьев.
Дул лёгкий ветерок. Позади маяка Ингрэм появилась радуга. Гленнон пригляделся: из-за камня на него уставились глазки – крыса! Она поднялась на задние лапки и что-то грызла. Этот звук заставил Гленнона вздрогнуть, как если бы он сам ел что-то и нечаянно заскрежетал зубами.
Справа хрустнул камешек, Гленнон обернулся. На него смотрела ещё одна крыса. А потом подошла и третья, стуча коготками по камням. Она была тощая, над глазами проступали проплешины. Острые зубы поблёскивали в открытой пасти.
Она была похожа на ту крысу, что карабкалась на диван, чтобы добраться до мамы, полудохлая и облезлая. Крысы приближались, и Гленнон почувствовал, что за скалами их ещё много.
Нервы его не выдержали, мальчик вскочил и бросился к лодке Таунсенд. Он стал толкать её, чуть-чуть сдвинул с места, потом сдвинул ещё сильнее и отвязал. Потом толкнул ещё раз – и лодка свободно закачалась на волнах.
Ухватившись за борт, Гленнон перевалился внутрь, а потом подтянул ноги. У лодки был мотор, но сейчас он был поднят, чтобы не задевать за камни. На дне лежали вёсла. Гленнон поднял одно, чтобы оттолкнуться от скалы.
– Что это ты делаешь?
Гленнон резко повернулся. Перед ним стояла Таунсенд в низко надвинутом капюшоне, скрестив руки на груди. Её белая кожа отсвечивала голубым в холодном свете дня. Гленнон пригляделся к тому, что было за её спиной. Но крыс не увидел.
– Ты крадёшь мою лодку, – сказала она.
– Ну-у… – Гленнон снова оттолкнулся веслом, – скорее беру на время.
– Да ты хоть знаешь, как с ней обращаться?
Мальчик взглянул на мотор – он не знал, как его опустить. Он взглянул на вёсла – грести он тоже не умел.
– Ты хочешь попасть на маяк Призрак?
Гленнон представил маяк у себя за спиной и вспомнил про свет, мелькнувший в верхнем окне. Он постучал себя по голове. Внутренний голос сказал: «Я знаю ответы на твои вопросы».
– Я же говорила, что тебе туда нельзя! – мрачно произнесла Таунсенд.
Он снова опустил весло в воду и оттолкнулся от камней.
Таунсенд натянула капюшон. Из-под куртки, словно прядь волос, виднелся кончик верёвки.
– Значит, ты собираешься украсть мою лодку и сделать то, что тебе запретили?
В голосе Таунсенд звучала настоящая злоба. Гленнон съёжился на дне лодки, обхватив коленки, и пытался угадать, что она может натворить со злости.
– Катись из моей лодки! – в голосе Таунсенд звучала такая ярость, что Гленнон должен был бы мгновенно подчиниться.
Но он из лодки не вылез. У него не было выбора. Ему необходимо было попасть на маяк Призрак: без этого он не сможет выяснить, что же происходит с мамой.
– Не вылезу, – сказал он дрожащим голосом.
– Катись! – завопила Таунсенд.
– Вампир высасывает жизнь из моей мамы! Я доберусь до этого маяка, и ты меня не остановишь! – заорал Гленнон в ответ.
Таунсенд медленно вытянула руки. Они показались из рукавов, бледные и опухшие, словно слишком сильно поднявшееся тесто. Она метнулась вперёд, ухватилась за борт и прыгнула в лодку. А потом снова спрятала руки в рукава.
Гленнон шарахнулся. Ему хотелось спрятаться под скамейку, но он знал, что туда не поместится.
– Не люблю воров, – сказала Таунсенд. Её голос звучал необычно. Низкий и угрожающий, он напомнил Гленнону тот, что он слышал с самого детства.
Он знал, как быстро может совершиться переход от агрессии в голосе к агрессивным действиям. Он знал, как быстро гнев меняет человека.
– И я не люблю людей, которые не слушают моих добрых советов! – Таунсенд наклонилась над ним.
Гленнон дрожал, вжавшись в сиденье. Он вспомнил, как однажды папа взял его в плавание на каноэ.
«Почему тебе не нравится? – спрашивал папа во время этого путешествия. Весло не слушалось Гленнона, мышцы ныли, а от жаркого солнца болела голова. Глядя на быстро бегущую воду, он думал, не лучше ли будет утопиться. – Ты должен получать удовольствие! Я взял тебя, чтобы ты получил удовольствие! Получай удовольствие!»
Гленнон уставился на большие чёрные ботинки Таунсенд, не решаясь поднять голову и встретиться с ней взглядом. В голове у него прошлое смешалось с настоящим. Он пытался загнать воспоминания обратно в глубины памяти и не думать о них. Сейчас – это не тогда! Это не то же самое!
– Прости, – прошептал Гленнон. Он не знал, что ещё сказать. Он поднял руки, словно пытаясь прикрыться от её гнева. – Прости.
Таунсенд отвернулась. Она не ответила. Гленнон наблюдал за ней, зная, что может оставаться настороже сколько понадобится.
– И ты тоже прости, – сказала Таунсенд.
Что?! Гленнон не мог осознать, что она сказала. Она просит прощения? Никто никогда не извинялся перед ним прежде… Этого не может быть!
– Я сорвалась. – Таунсенд потёрла лоб рукой, спрятанной в рукаве куртки. – Так нельзя.
– Ладно. – Гленнон не был уверен, что это действительно «ладно». Таунсенд напугала его. Но он не знал, как ещё ответить на её извинения.
– Если ты действительно хочешь попасть на маяк, я отвезу тебя. Но предупреждаю, ехать будет тяжело.
– Я хочу поехать. – У Гленнона тряслись руки, пока он поднимался и усаживался на скамейку. Он чувствовал, что его трясёт, но хотел скрыть это от Таунсенд. – Погода ясная, и тут недалеко.
– Он дальше, чем кажется, а погода может внезапно измениться. – Таунсенд что-то повернула, и он услышал, как мотор плюхнулся в воду и завёлся с хриплым рёвом. – Не говори потом, что я не предупреждала. Держись крепче.
Лодка слегка подпрыгнула. Гленнон уселся получше, чтобы не вылететь за борт. Ветер засвистел в ушах, и мальчик вспомнил, как они плыли на пароме на остров Филиппо. День тогда был ясный и тёплый, один из тех, когда зимой уже чувствуется весна. Возникнув словно из ниоткуда, на горизонте замелькал остров Филиппо – тёмная масса среди сверкающих вод озера.
Гленнон осмотрелся. Краем глаза он заметил тень – словно смутные очертания человеческой фигуры протянули к нему руки и пытались схватить. Он отшатнулся и присмотрелся. Но там, где только что была фигура, над водой ничего не было. Мальчик оглянулся, и снова краем глаза заметил тень, хватавшуюся за края его одежды. Гленнон содрогнулся – он уже не думал о ясных тёплых днях.
– Держись крепче, – голос Таунсенд снова изменился, но теперь в нём звучал не гнев. В нём звучал страх.
На небе быстро собирались тучи, заслоняя ещё недавно ярко сиявшее солнце.