Он смог оценить масштабы разрушения, только когда все стихло. Оставив трупы в покое, методично и безжалостно занялся ранеными, которых находил по стонам. И их свежими сердцами, отсчитывающими последние удары.
Вкуснятина.
Видимо, троим или четверым удалось от него улизнуть, но добраться до города и рассказать о произошедшем, вероятно, сможет только один.
Механокардионик представил в голове, что осталось от огромной бобины, разлетевшейся на пять кусков, и змеившейся вдаль цепи, погребенной под слоем пыли, когда облако из песка, плотное как масло, наконец осело. Удар был такой силы, что один из буксиров подбросило вверх и перевернуло раз шесть, а теперь он лежал на боку в сотне метров от верфи. Все оставшиеся в живых сбежали на втором.
Под ногами что-то хрустнуло. Механокардионик пошарил рукой и поднял солнечные очки. Провел указательным и средним пальцами по дужке, где раньше было стекло. Эх, проволоку бы ему, чтобы закрепить на затылке, он с радостью надел бы их, как в давние времена…
Ясир вернул его к жизни, но, видимо, больше они не встретятся. Жаль, было бы неплохо иметь такого ловкого гида с парой глаз, особенно когда он доберется до города…
Пнув каску начальника верфи, механокардионик устроил допрос первому попавшемуся куску металла. Нужно понять, в каком направлении ему идти.
Где его друзья, где старое сердце. И сердце девушки-капитана.
Сейчас он их не слышал. Но они были рядом. Внутри него. Как те четыре сердца, которые он только что проглотил…
– Попался!
Извиваясь, пинаясь и молотя кулаками, Ясир пытался вырваться изо всех сил. Но Сарган уложил его животом на песок, сел верхом и связал руки за спиной.
Потом взял за волосы и заставил встать на ноги. Только теперь Ясир увидел, что поймал его какой-то старикашка.
Сарган держал мальчишку за шиворот.
– Что ты делаешь в открытой пустыне? – спросил он Ясира, у которого не было ни традиционной маски кочевников, ни специальных средств защиты от песка – то есть в долгое путешествие тот, по всей видимости, не собирался.
– Ничего! – Ясир сплюнул набившийся в рот песок. – Мы с другом поссорились, и я пошел куда глаза глядят.
– Как тебя зовут?
– Ясир. А тебя?
– Не твое дело! – резко оборвал его офицер. Но почти сразу же взял себя в руки: – Сарган. – Он до сих пор не мог отдышаться после погони и борьбы с мальчишкой, поэтому перестал держать Ясира. – По пескам нельзя разгуливать просто так. Это довольно тяжелое преступление, да и вообще опасно – и для тебя, и для кораблей, которые здесь ходят.
Он потер глаза.
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать.
В этот момент к ним наконец подошел водитель гребня, видимо надеясь, что они, когда разберутся между собой, помогут вытащить драндулет из песка.
Сарган сделал вид, что не заметил его, и снова обратился к мальчику:
– Мы возьмем тебя на борт, а потом сдадим портовым властям. Отделаешься штрафом или парой ночей в тюрьме, если не найдешь денег.
– Но сначала поможешь нам достать из песка гребень! – вмешался водитель. – Или я заставлю заплатить за него все, до последнего гроша!
– Еще чего, – отрезал Сарган. – Пусть кто-нибудь из экипажа займется твоей развалюхой. Я этого психа освобождать не собираюсь. Он бегает слишком быстро – снова мы его точно не поймаем.
Мальчишка не смог сдержать улыбку.
Сарган посмотрел на него исподлобья. Он понимал: если Ясир попытается сбежать еще раз, то у него наверняка получится.
– Возьмите меня в экипаж, – попросил Ясир через пару минут. – Я опытный полировщик. А ваш корабль, при всем уважении, выглядит просто ужасно.
– А ну-ка повтори еще раз, что сказал, и я заставлю тебя копать канаву языком!
– Ваш ко-рабль вы-гля-дит у-жас-но!
Сарган снова схватил его за шиворот, но тут же отпустил.
– Во время плавания у нас возникли проблемы. Да и решать все равно не мне.
– Ты не капитан?
– А что, похож на капитана?
Ясир скорчил гримасу.
– Ну, с виду еще тот козел.
Где-то вдалеке загрохотало – это и спасло разговор от неприятного поворота, который он принимал. Все трое уставились на небо. С востока надвигался рваный сгусток черных туч.
– Потом поговорим, – буркнул Сарган. – А сейчас хорошо бы вытащить из песка этот драндулет, чтоб ему пусто было, и добраться до верфи, прежде чем начнется буря.
– Тут метрах в ста растянута большая цепь, – вдруг произнес Ясир. – Ее не видно в песке, так что надо бы предупредить рулевого.
Сарган подозрительно посмотрел на мальчишку.
– …и валяется на боку восьмиколесный буксир, – продолжал он. – Там, за дюной. А вокруг – куча трупов.
– А ты-то откуда это все знаешь?
– Я видел, как буксир подлетел в воздух вместе с цепью длиной метров в пятьдесят. А потом проходил мимо.
– Они собирались поставить на якорь островок?
Ясир кивнул.
– Развяжи мне руки, пусти на корабль, и я расскажу все, что видел.
Корабли пришвартовывались со скоростью один в девять минут. На молах и пристанях было не протолкнуться среди моряков, портовых рабочих, ветеринаров металла, отравителей и тех, кто встречал родню. Целая орава торговцев предлагала вновь прибывшим всевозможные товары и услуги: таверны, где наливали дешевое пойло, женщин на несколько часов и запчасти для любого корабля. Не переставая двигались лебедки и подъемные краны, туда-сюда сновали рабочие с тележками, развозя товары на любой вкус по разным базарам города.
АзурМиз слился с толпой местных, которые только и ждали удобного случая, чтобы обдурить какого-нибудь приезжего. Механокардиоников было мало, и ходили они группами, молча и опустив головы; сердцеглоты уже знали, где можно купить необходимые детали по лучшей цене. Еще до окончания швартовки металл сообщал им все необходимое о порте и направлял в ту часть города, где они могли найти ночлег и питание среди себе подобных.
Но в этой информации АзурМиз не нуждался. Он хорошо знал, что ищет. Может, какой-нибудь корабль видел или встречал его «друзей». Или металл скажет, что здесь действительно ремонтировали нужное ему судно, а теперь оно отбыло туда-то.
Однако за два часа, проведенных в Мехаратте, механокардионик услышал лишь обрывочные сведения о кораблях, отплывших к другим пристаням и другим портам. В городе и за его пределами.
Послышались раскаты грома.
АзурМиз выругался. В дождь металл не может выражаться связно. Каждая капля причиняет ему резкую боль. Корабли, дома, мосты, лебедки, башни, минареты начинают кричать. И любая железяка становится слепой, глухой и… немой.
Механокардионики же под дождем почти не способны двигаться – легко теряют равновесие и могут упасть, получив вмятины.
Если он хочет вернуть свое сердце, надо поторапливаться. Но сначала нужно угодить хозяину – забрать самое ценное сердце – сердце Найлы, Рыжей. У металла учтена каждая мелочь: нужно лишь дождаться, когда все идеально совпадет, и тогда замки откроются.
К черту грозу, то сердце стоит целого мира.
Ясир посмотрел на потолок. Никогда в жизни он не видел столько труб. Да еще клапаны, ответвления, муфты… Внизу было темно, но он смог разглядеть кое-что из хранившегося в сухой маленькой кладовке.
Какая тут жарища!
Из труб то и дело вырывался горячий пар и поднимался к потолку.
Пару раз Ясир подскакивал, пугаясь неожиданных звуков, но потом перестал обращать на них внимание.
Эта непонятно для чего предназначавшаяся маленькая темная комнатушка стала его тюремной камерой на Сиракк. Зря он упрашивал взять его на борт полировщиком, зря изо всех сил пытался показать, что ничего плохого не замышляет, и подробнейшим образом рассказал, что случилось на верфи, где разматывали огромную цепь для швартовки острова-спутника.
Ему заявили, что никогда не возьмут в команду сопляка, которому плевать на любые правила. Правда, капитан – женщина (!) – пообещала внести за него залог, чтобы спасти от тюрьмы. Однако она была твердо намерена сдать его портовым властям, которые впишут в реестр его данные и отметят совершенные нарушения. А пока не придумала ничего лучше, чем закрыть Ясира в камбузе.
Выходит, правы были моряки, когда говорили ему, что на кораблях люди редко поддаются чувствам.
А эта женщина с кошачьим взглядом, видимо, держит всех в ежовых рукавицах, и никто не смеет ей перечить.
После разговора на мостике в присутствии капитана, поймавшего его офицера и механокардионика у Ясира засело в голове только одно. Имя из четырех букв. Азур.
Даже сейчас он не мог отделаться от мысли о нем, хотя должен был придумывать, как сбежать.
Вдруг в темноте послышался шорох. Ясир инстинктивно приподнял ноги.
К нему ковыляло какое-то существо. Мальчик прищурился, чтобы его разглядеть.
Это оказался ржавчик – моток железных прутиков и металлических деталек.
Создание добралось до стены, съежилось и пролезло в отверстие у самого пола.
«Красавчик! – подумал мальчик. – А вот смогу ли я выбраться – большой вопрос».
Ясир снова был один. Что, если они с ржавчиком – единственные живые существа, оставшиеся на борту? Офицеры же говорили, что хотят облегчить кораблю ход насколько возможно. Вдруг команда уже высадилась, а какой-нибудь огромный кран сейчас поднимет Сиракк метров на десять и свалит набок, чтобы распилить надвое гигантской вращающейся пилой?
А если они привели ее на свидание? Некоторые корабли подходят к Мехаратту, только чтобы найти партнера и безопасное место для случки. Что будет с ним, когда…
Лучше об этом даже не думать.
На люке загремели замки. По полу протянулась полоска света. За ним пришли.
Какой-то тип с огромным вонючим мешком за плечами сильно толкнул АзурМиза и, даже не удостоив его взглядом, пошел своей дорогой. Часто именно так карманники обчищали зазевавшихся прохожих. Но что взять с механокардионика? Чем может заинтересовать воришку он, голое существо из металла?
На всякий случай АзурМиз проверил дверцу в полость для сердец: заварена на славу. И все же он решил пойти вслед за этим человеком. Механокардионик запомнил запах его мешка – мускусный, какой-то знакомый, а когда мужчина его толкнул, АзурМизу показалось, что его толкнули сразу двое, но второй сделал это не по своей воле, а по инерции.