АзурМиз отошел.
В рубку ввалился Зуар, едва переводя дух.
– В нас влетел кусок острова! И вокруг дрейфуют другие.
В правый борт Робредо угодила большая железяка, заскрежетала о металл и почти сразу же была перемолота колесами.
– Со всех сторон сыплется какая-то дрянь! Если мы не уберемся сейчас же, нас завалит обломками!
Сарган поставил ведро на пол и вытер лоб рукавом. Он уже четыре раза сходил туда и обратно и весь упрел.
Жарища в кардиокомнате стояла просто невероятная. Вся эта беготня вверх-вниз по лестницам наверняка отберет у него год жизни, если не больше.
Тяжело дыша, Сарган опустился на колени, поставив ведро рядом с собой.
– Женщины! – буркнул он. Поднялся, но вместо того, чтобы идти дальше, остановился и стал смотреть на большое сердце, пульсирующее в паутине трубочек. – Это ведро – последнее, больше я не пойду. Остановись уже, будь добра. Из-за твоих капризов я спину надрывать не собираюсь!
Корабль затрясся. Может, это был смех, а может – выхлоп.
С главной палубы послышались чьи-то шаги. И голоса, удивлявшиеся невероятному чуду природы. Похоже, кто-то еще вышел собирать град. Но зачем?
Да он уже и закончился!
Сарган перевернул ведро и рассыпал льдинки по влажному полу.
Град в пустыне и правда чудо, но почему Сиракк не унимается, требуя еще и еще?
– Хорошего понемногу! – пробормотал старик себе под нос, уходя из кардиокомнаты.
Как бы то ни было, именно благодаря тому, что Сарган приносил град к сердцу корабля, Сиракк послушно вышла из озера и снова пустилась в путь, хотя и без особого энтузиазма.
Каждый раз, поднимаясь на палубу, Сарган останавливался под навесом на пару минут, чтобы понаблюдать за пустыней.
Град сменился ливнем, и озерца между дюнами стали еще больше. Ветер стих. Из серого песка торчали ржавые обломки пристаней Мехаратта и островков-спутников.
Тут и там, будто позвонки гигантских ящеров, торчали разорванные звенья цепи.
Сарган разглядел спины двух китов и немного в отдалении – стаю молодых акул.
Он обещал сказать Найле, если увидит возможность порыбачить: надеясь поднять боевой дух команды, она отдала бы приказ готовить гарпуны. В запарке это совсем вылетело у него из головы.
Небо стало совершенно сизым, и высоко-высоко над головой по нему неслись светлые облака.
Раз за разом Сарган методично делал одно и то же – поднимался на палубу, выкуривал сигарету, бросал окурок за борт, сгребал градины в ведро, а потом бросал сверху еще несколько пригоршней. Льдинки не могли похвастаться чистотой цвета и правильностью форм.
Наверное, он отнес кораблю уже килограммов шесть – достаточно воды для успокаивающей ванны.
Перед тем как отправиться в кардиокомнату в последний раз, Сарган на несколько минут задержался на палубе, изучая горизонт. Ему показалось, что за пеленой дождя мелькают металлические отблески. Страж песков взял бинокль, но разглядеть ничего не смог. И решил не беспокоить Найлу с Азуром.
Это точно не горбатый кит, не кашалот и уж точно не акула.
Неужели корабль? Или обломок острова? А может, просто мираж, привидевшийся в тумане?
Вернувшись на нижнюю палубу, Сарган и думать забыл о странных отблесках. А решил пожурить Сиракк за то, что в такую погоду она заставила горбатиться старика. И ради чего? Ради глупой прихоти! Ей просто хотелось видеть, как то, что он так долго собирал, превращается в воду и пар.
– Ох уж эти женщины… С ними – прямо беда! А может, моя внучка будет еще большей врединой, чем эти две.
Наконец Сарган решил, что с него довольно. Оставил ведро и вышел из кардиокомнаты. Собравшись вздремнуть пару часов в своей крохотной каюте, он сначала поднялся на палубу, чтобы на открытом воздухе под навесом, куда не попадает дождь, выкурить очередную сигарету. Погода стремительно менялась, и Саргану было любопытно понаблюдать за этими чудесными метаморфозами. Просто удивительно, как бушевавший ливень и шквальный ветер за несколько мгновений уступили место ясному небу, а потом и граду. Песок тоже все время преображался. Теперь он напоминал рвоту неба, и в озерах между дюнами купались облака. На поверхности воды под барабанный ритм дождя танцевали босоногие тени.
Из-за верхушки горы обломков показались двое в ярко-желтых штормовках и стали спускаться к покореженному носу Робредо II. Пройдя половину пути, они остановились и жестами начали что-то объяснять друг другу. Тот, что пониже, махал над головой белой тряпкой.
Робредо сделала пару шагов назад, стараясь выбраться из железного мусора. Груду металла затрясло, послышался грохот. Местами железяки обрушились, и парень с белым флагом полетел вниз головой. На палубу посыпались обломки.
Тут же произошел еще один обвал, и это помогло бедолаге подняться. Незнакомцы вцепились друг в друга, чтобы не поскользнуться на сыром металле, и прошли еще метров десять. Один из них схватил гальюнную фигуру Робредо II и голыми руками попытался освободить ее от обломков.
Парни просто из кожи вон лезли, стараясь быть полезными, чтобы их взяли на корабль.
«Полный назад», – приказал АзурМиз, и корабль тряхнуло снова. Верхушка горы обломков за спиной осыпалась, снеся парня повыше. Он упал под киль и исчез навсегда.
Спутник несчастного даже крикнуть не успел. Казалось, его вот-вот постигнет судьба товарища, но в этот момент он умудрился перепрыгнуть на нос корабля. И, как ядро, пущенное из катапульты, покатился по палубе, на которую сыпался град обломков.
Глухой удар.
Рев двигателей, работающих на максимуме.
Наконец Робредо II смогла освободиться и побрела вперед.
Лило как из ведра, и капли были частыми и тонкими, будто иголки. Худшее позади. Хотя и не для всех.
– Заяц на борту! – закричал Зуар, которому о непрошеном госте рассказал штурвал.
Механокардионик ухмыльнулся покореженным ртом.
– Я его ловить не собираюсь, – пробурчал АзурМиз. – Времени больше терять нельзя! Полный вперед!
…И Великая волна пронесется как комета. Которая вращается по песчаной орбите. И предвестниками ее будут маленькие волны и рябь на песке, сеющие смерть среди моряков и несущие беды и разрушения живущим в пустыне…
И Великая волна пронесется как комета. Которая вращается по песчаной орбите. И появится единственный в мире капитан с огненными волосами, и оседлает ее. И взойдет на самый гребень, и станет Повелителем Мира9. И в груди своей он будет нести символ судьбы – золотой кораблик, легкий как вздох. И когда этот кораблик проникнет в самое сердце и жизнь капитана повиснет на волоске… тогда, только тогда найдет он мужество и силу, чтобы вступить в битву.
И Великая волна пронесется как комета. Которая вращается по песчаной орбите. И придут корабли…
Ясир приоткрыл глаза и сквозь ресницы вгляделся в полумрак. Цилиндр внезапно прервал свой рассказ, последние слова которого отпечатались в памяти мальчика и заставили очнуться от беспокойного полусна. Как лунатика, стоящего на краю пропасти, что-то заставляет остановиться и посмотреть вниз.
Музыкальный цилиндр остался на месте – значит, он просто исчерпал свой запас информации. Ему больше нечего сказать. По крайней мере, на эту тему.
Ясир хотел было заменить его на следующий, но оказалось, что ни один из цилиндров не пронумерован. Значит, у каждого – свой самостоятельный рассказ, без предыстории и послесловия.
Вдруг металлический голос продолжил историю с того места, на котором остановился. Ясир снова опустился в кресло.
… И Великая волна пронесется как комета…
Сарган еще раз затянулся, выставил руку под дождь и позволил ему погасить окурок. Он никогда не видел пустыню такой – уродливой, покорной, сдавшейся на милость стихии. В каждой песчинке чувствовалось поражение и злобный покой.
В каком направлении они идут? Неужели их сносит в сторону от Мехаратта? Только этого не хватало! А может, одержимая безумной идеей Найла послала к черту здравый смысл и отправилась на поиски Великой волны?!
Сиракк содрогалась, шарниры, рессоры и амортизаторы работали на износ. Корабль вела рука Найлы, он узнал бы из тысячи эту вызывающую женственную походку резиновых колес и железа.
Сарган улыбнулся. Когда они встретились впервые, на борту Афритании, и он взял Найлу под свое покровительство, ей было тринадцать. Эта испуганная, но отчаянная девчонка сумела выбраться из-под колес, без всякой помощи взобралась по осям и не сдалась, даже когда думала, что осталась одна на всем белом свете. Кочевник Сарган, по природе своей нелюдимый и молчаливый, заменил ей отца и помог спастись.
Чего только не случалось с ними за годы странствий из порта в порт на Сиракк, становившейся им все роднее. О рыжеволосой девушке, единственной женщине-капитане в Мире9, пошла молва. Как только ее не называли! Королева пустыни, Рыжая, Избранная… И Азур, в конце концов покорив ее сердце, забрался и в ее кровать.
Что в таких случаях должен был сделать отец? Воспротивиться? Поговорить с девушкой о совместимости и… различиях?
Сарган часто задавался этим вопросом, ворочаясь ночами без сна или стоя один у штурвала. Может, он должен был найти ей хорошего парня? А много ли в Мире9 тех, кто действительно заслужил эту своенравную девушку, которую он любил как дочь?
Беременность Найлы окончательно спутала карты. Хотел Сарган этого или нет, они стали семьей – он, Найла, Азур и ребенок, которому еще не придумали имя.
Может, он больше не нужен Найле? Ведь теперь у нее есть Азур… Что, если пришло время проститься? Позволить ей и малышке плыть в новую жизнь без старика, присутствие которого их наверняка тяготит.
Намокший от дождя окурок набух, превратившись в кашу из табака и бумаги. «Моя жизнь», – подумал Сарган. И бросил его за борт.
Дождь почти стих, небо прояснялось.
Он почувствовал две пары лапок на своей ноге. Это ржавчик пришел посмотреть, что старик делает на палубе совсем один: даже для этой послушной твари он стал кем-то вроде отца. Сарган аккуратно спихнул его и рассеянно глянул в сторону кормы – туда, где должен находиться Мехаратт. Город кишел бликами, пронзенный одним-единственным косым лучом солнца. Будто копьем, воткнутым в песок.