– А! Так это вы, госпожа Гао!
Тетушка Цзюань улыбнулась. После стольких лет от нее все еще веяло теплом. Возвращаясь во Дворец Безмятежности, я знала, что если кто-то и мог бы узнать меня, то только она.
– Лу-Лу рассказывала мне о вас. Я отругала ее за то, что она сразу не привела вас ко мне!
Ее волосы уже тронул холод серебра. Она не узнавала маленькую Чжу-эр.
– Для меня честь встретиться с вами, госпожа Ду.
– Неужели вы уже успели пораниться? Вы так юны, Учение должно беречь вас. Пойдемте со мной, я угощу вас чаем.
Мне не хотелось признавать этого, но где-то в глубине, там, где я все еще лежала с раскрытыми глазами под тяжестью сломленного волка, я ждала, что она узнает, что она не поверит, но все-таки прошепчет: «Чжу-эр, это ты?», а я буду стоять, не зная, как убедить ее в том, что это вовсе не я, ни разу не я, что я не скучала по ее теплу, что я совсем не знаю ее. Но ее глаза молчали, и я могла дышать спокойно, могла притворяться, что никогда прежде не шла по этой тропинке ко Дворцу Безмятежности, никогда не видела Беседки Первого Журавля, никогда не видела Жуань, личной служанки тетушки, и не могла заметить, что ее руки постарели.
– Я немного слышала о деле в Шаньлу. Говорят, вы постарались на славу, – медленно разливая чай, говорила тетушка Цзюань.
Я следила за спокойными руками, будто впервые видела ее выверенные движения.
– Угощайтесь.
Я ближе поднесла чашку и вдохнула аромат.
– Никогда не пробовала этот сорт.
– О, это настоящее сокровище. Его очень трудно достать, но Син-эр нашел несколько мешочков для меня. – Она улыбнулась, и морщинки расцвели у ее глаз.
Трудно было найти племянника почтительнее, чем Бай Син. Я была рада, что тетушка жила все эти годы окруженная заботой.
– Жуань, где же Лу-Лу?
– Госпожа Лу все утро в саду играла на цине.
Тетушка Цзюань кивнула.
– Эта девочка старается во всем, но особенно любит музыку. Хотя последнее время она так занята, что редко берет в руки цинь.
– Не знала, что госпожа Лу играет.
– О да, и рисует. Но ей не хватает чувства цвета.
– Тетушка! – Лу-Лу смущенно смотрела на нас.
– Ты пришла наконец?
– Приветствую тетушку и госпожу Гао!
– Садись и поболтай с нами.
Лу-Лу опустилась рядом со мной, приняв из рук тетушки фарфоровую чашку.
– Я рассказывала госпоже Гао о том, как ты любишь музыку.
Лу-Лу покраснела и потупила взгляд.
– Музыка развивает душу и успокаивает дух, – заметила я.
– Я говорила ей тоже самое, – рассмеялась тетушка и, обращаясь ко мне, добавила: – А вы играете, госпожа Гао?
– Очень редко, – ответила я.
Я еще помнила разговор с Бай Сином и его холодное недовольство.
– Вы можете приходить к Лу-Лу и играть с ней.
– Я всегда буду рада вам, – не поднимая глаз, проговорила молодая госпожа.
– Благодарю.
– Я правда буду рада услышать ваше мнение, – уже смелее добавила Лу-Лу и даже посмотрела на меня.
К счастью, мне не пришлось отвечать новой любезностью, нашу беседу прервал слуга, присланный Главой. Бай Син хотел видеть меня.
– Ступай, проводи госпожу Гао. – Я уже поблагодарила за чай и прощалась, когда тетушка Цзюань отправила Лу-Лу пройтись со мной.
Стоило нам отойти на десять шагов от беседки, как молодая госпожа взяла меня под руку, будто мы были подругами:
– Тетушка считает, что цинь бесполезен, и хочет, чтобы я изучала медицину. Моя матушка была лекарем, и Почтенный Гу очень добр ко мне.
Не то чтобы я не хотела знать о ее жизни, но ее детская доверчивость кольнула в сердце.
– Уверена, госпожа Ду желает вам только добра.
Тетушка Цзюань заботилась о своей воспитаннице, даже если та еще не понимала, что это были не просто придирки старших. Хотя молодая госпожа семьи Бай могла бы и не обладать талантами, чтобы однажды войти в почтенную семью.
Будто угадав мои мыли, Лу-Лу добавила:
– Я не хочу покидать Учение и поэтому должна быть полезна. Если я буду ученицей Почтенного Гу, в будущем я смогу помогать нашим людям.
– Уверена, Глава Бай позаботится о вашем будущем.
– Глава Бай очень добр ко мне.
Я не сомневалась, что Бай Син мог быть добрым, но его доброта всегда ограничивалась холодной вежливостью. Может быть, Лу-Лу видела его другим. Но когда мы подошли к Залу Белых Звезд, Лу-Лу быстро выпустила мою руку и поспешила вернуться к тетушке.
– Вы не зайдете?
– О нет, я не смею отвлекать Главу от дел.
Неужели даже Лу-Лу побаивалась Бай Сина? Или я слишком много думала о них.
Простившись с молодой госпожой, я вдохнула, тщетно пытаясь вобрать побольше утреннего тепла перед встречей с Главой Баем.
Бай Син даже не заставил меня ждать. Когда я вошла, он принял мое приветствие и знаком пригласил присесть напротив него. Я впервые удостоилась такой чести в его присутствии, и это заставило меня насторожиться.
Слуга принес чай и потянулся разлить жидкость по двум белоснежным фарфоровым чашкам, но Бай Син оставил его. Слуга поклонился и вышел.
Глава Бай в полном молчании принялся наполнять чаши сам. Он казался полностью сосредоточенным на этих простых привычных движениях, что я в который раз удивилась его грациозности. Если бы я не знала его, не смогла бы оторвать взгляда от его рук. Это были руки музыканта, не бойца. Даже когда его меч дышал у моего горла, движение было полно спокойствия и силы.
Чем дольше длилось молчание, тем путанее становились мои мысли. Я вспомнила, как он принял цветы, сорванные мною в саду его матушки, но ни разу не прикоснулся к протянутому печенью. Я вспомнила, как впервые оказалась в снегах Драконьих Гор и мне мерещился он. Но его равнодушие ранило не так остро, как лед и холод тех вершин. На секунду я даже вспомнила, как случайно столкнулась с ним пять лет назад.
– Вы можете покинуть второй уровень и присоединиться к любому Стражу, которого вы выберете.
Его голос разбил воспоминания.
– Я довольна жизнью с И Тан.
– Страж Вэнь редко учувствует во внешних делах Учения.
Я не сразу заметила, что его голос стал на тон теплее. Все еще холодно, но не больно.
– Вы можете присоединиться к Цзе Цзину, когда он вернется.
– Я не хочу обременять его.
– Вы не зовете его наставником?
– Наши пути разошлись.
Бай Син подвинул ко мне одну из фарфоровых чашек. Это была странная встреча, он вел себя иначе.
– Три дня назад в полдень был казнен наместник Цзюэ.
Я осторожно взяла чашку, и ее тепло неприятно оплело пальцы. Я слышала об этом, генерал Лин прислал мне записку о свершении приговора и передал привет от Хуаня.
Я отпила чай. Вместо изысканного сорта тетушки Цзюань Бай Син предпочитал обычные зеленые листы. Такой чай моя мать заваривала для отца.
– Я должен знать, насколько месть завладела вашим сердцем.
Сердце. Месть не имела ничего общего с моим сердцем. В нем я хранила только тех, кого любила. Мое сердце было тихим полем с памятными табличками, вокруг которых одиноко блуждал ветер, донося запах солнца и расцветающей сливы. В сердце нет места тем, кто хочет вырвать его из твоей груди. Этому научила меня наставница.
– Глава Бай, я умею ждать. Я знаю, что не все, чего жаждет наше сердце, может быть исполнено. Но если судьба даст мне шанс нанести удар, я не стану отводить свой меч.
– Значит ли это, что месть за вашу наставницу не станет делом вашей жизни?
Он смотрел на меня, и я не могла лгать ему:
– Это лишь одно из дел, которые я должна закончить, прежде чем умру.
– Если вы берете меч с мыслью о смерти, она непременно примет вызов. Не призывайте ее раньше срока.
Я кивнула. Этот разговор становился все страннее.
– Теперь, когда вы стали частью Учения, я выполню одну вашу просьбу. Будет ли то месть или дар. Вы должны хорошо подумать, прежде чем ответить мне. По закону Учения в будущем вы не сможете ставить свои личные чувства и цели выше приказов.
Месть или дар.
Мне нужен был меч отца. Лишь с ним я могла бы бросить вызов дяде и увидеть брата. Но раскрыть себя сейчас значило навсегда потерять возможность найти убийцу отца. Был ли это приказ дяди Бай Фэна, был ли это предатель, был ли это злой рок, я должна была узнать, чтобы отец смог обрести покой, чтобы я смогла обрести покой. Мне нужен был Бай Син и его власть, чтобы бросить вызов У Баолину и исполнить завет отца. Но ничего из этого не могла пожелать Гао Фэнь. У Гао Фэнь была только наставница, за которою она должна была отомстить.
– Я хочу, чтобы господин Чи и госпожа Сан из Хэши потеряли все.
Несколько секунд он ждал, словно давая мне время передумать. Но я опустила глаза, вдыхая тепло чая.
– Учение поможет исполнить вашу месть. Но с того момента ваша жизнь принадлежит мне.
Я подняла голову и замерла. Его черные глаза смотрели прямо в меня.
– Благодарю, Глава Бай.
– Через три дня советник Ду передаст вам новости об обстановке в Хэши.
Когда наш разговор был окончен, а я поднялась и направилась к выходу, его голос ударил мне в спину:
– Позаботьтесь о своей ране.
Но брошенная им фраза звучала не как свидетельство заботы или дань вежливости. Он напоминал, что теперь я часть Учения. Ваша жизнь принадлежит мне. Выходя из Зала, я улыбалась. Кому бы ни принадлежала моя жизнь, она была слишком ценной, чтобы я позволила ее забрать раньше срока.
Я ничего не сказала Тан-Тан и осталась жить в ее покоях. Только сразу после разговора с Главой я отыскала Цзянь Фэна и, отдав ему нарочито почтительный поклон, заявила, что поступаю в его распоряжение.
– Должен ли я принять это как честь?
– Скорее, как ответственность.
По его лицу прошлась ухмылка:
– Значит, я тебе милее, чем генерал Лин?
Его усталые глаза заискрились чем-то, что я бы предпочла никогда не видеть.
– При чем тут генерал?
– Да брось, сяо Фэнь. Девушки такое первыми чувствуют. Еще за десять ли.