Он потянулся до хруста в суставах, кое-как выбрался из кресла и размял затекшие кости, сделав пару наклонов. Но от этого стало только хуже, ибо писарь ойкнул и схватился за поясницу. Мастер покачал головой.
— Ты как старик, разваливаешься. Надо по утрам водой обливаться и все такое.
— Это у меня от службы. Думаешь, легко целыми днями сидеть, скрючившись над книгами? Это тебе не… — Фрэд хотел придумать что-нибудь этакое, что бы поддеть Даниэля, но не нашелся, поэтому просто многозначительно потряс в воздухе указательным пальцем. — Вот!
— Да? Вон, у тебя пузо растет уже! — не унимался изобретатель.
Писарь нахмурился, уперев руки в бока.
— Это от того, что мне приходится таскать древние фолианты, а они, да будет тебе известно, веса немалого. Кости от тяжести сплющиваются, и я становлюсь меньше, а это, — он похлопал себя по животу, — это, образовавшаяся в результате усадки меня, складка. Так… Ну и чем мы займемся? Зачем ты меня разбудил? Мне снился сон, что я стал великим писателем, меня приглашали в разные страны, где я читал свои книги на площадях перед многочисленной толпой. Я могу и про тебя что-нибудь сочинить.
— Не надо, — отмахнулся Даниэль. — Я как-нибудь обойдусь. Пожалуй, я осмотрю дом как следует. Вон сколько у него на полках всяких диковин.
Все стены в доме кузнеца были увешаны полками, на которых стояли различные статуэтки из металла, что вполне естественно, но также и вырезанные из кости. Проходя мимо рыцарских доспехов, мастер помахал воображаемым мечом и одержал безоговорочную победу, одолев истукана уколом в грудь. Фрэд, наблюдающий за изобретателем, покачал головой и, расхаживая по комнате, стал вслух читать книгу, оставленную на столе Даниэлем. Тот, в свою, очередь, пытался булавкой открыть замок сундука, что стоял в дальнем углу. Пару раз рука срывалась, и булавка вонзалась мастеру в руку, отчего тот ругался, на чем свет стоит, и колотил кулаком по полу.
— Да чтоб тебя! Надо его с крыши сбросить, — наконец механизм поддался. Раздался щелчок, и замок открылся. — Ага! Из этих рук еще никто не вырывался!
Фрэд продолжал мерить комнату шагами, читая о том, как правильно сжигать ведьму.
— Самое главное — заткнуть ей рот, чтобы прислужница зла не смогла произнести никакого заклинания, которые помогут ей избавиться от пут или цепей, а так же от которых с небес хлынет дождь и зальет пламя… Бред сумасшедшего, — Он подошел к рыцарским доспехам, склонил голову на бок и поднял забрало.
От громкого вопля, что издал писарь, мастер едва не поседел. Фрэд же, выронив книгу, отскочил к двери, как ошпаренный. Его глаза буквально вываливались из глазниц и были полны ужаса. Служитель пера беззвучно открывал рот, как рыба, тыча пальцем в сторону железного истукана.
— Ты чего?! — испуганно спросил мастер.
— Т…там!
Даниэль поднялся с пола, подошел к Фрэду и посмотрел в указанном направлении. Из шлема на него смотрели пустые глазницы человеческого черепа.
— Тьфу ты! — сплюнул мастер, — И стоило так орать? Подумаешь… Отвлек меня от важного дела. Сядь и успокойся.
— Я… Я не испугался, — дрожащим голосом произнес писарь, — просто неожиданно получилось. Уф…
Изобретатель вернулся к отложенному делу. Он опустился перед сундуком на колени, потер взмокшие от волнения ладони и осторожно поднял тяжелую крышку.
— Фьють, — присвистнул он, глядя на содержимое. — Особо впечатлительным лучше не смотреть, это я тебя имею в виду, Фрэд.
Последний шмыгнул носом и, стоя посреди комнаты, вытянул шею, пытаясь посмотреть Даниэлю через плечо.
— Что там?
— Человеческие черепа, целый сундук. Забит под завязку.
— Мне это не нравится, — нахмурился писарь и подошел поближе. — Надо поставить в известность Государя, когда он вернется.
Изобретатель почесал затылок.
— Думаю, правильнее будет сказать не «когда», а «если». Кажись, этот кузнец и есть наш душегуб.
Друзья посмотрели друг на друга.
— Ты уверен? — робко спросил Фрэд.
Даниэль закрыл крышку и встал.
— Тебе еще доказательства нужны? По-моему все очевидно: живет на отшибе, до города несколько миль, целый сундук добра. Не хочу наводить панику, но… Прохор в драке не промах, но кузнец здоров как медведь. Как бы он нашего короля к праотцам не отправил.
У писаря затряслись ноги.
— И что же нам теперь делать?!
— Спасать самодержца, — Даниэль подошел к камину, поднял с пола многозарядный пистоль, что сработал для Прохора, и повесил сумку через плечо. — Одевайся, пойдем в лес.
— А почему в лес?
— А куда еще?! — мастер накинул плащ. — Без брони он бы в город не сунулся, одного раза хватило, следовательно… Собирайся, как бы поздно не было.
Шапки деревьев не особо помогали укрыться от потоков воды, льющейся с неба. В любой другой ситуации Фрэд бы уже давно причитал и проклинал судьбу-злодейку, но сейчас он понимал всю серьезность ситуации, поэтому стойко переносил непогоду, наплевав на хлюпающую под ногами грязь, на ветки, которые норовили выколоть глаза, и на паутину, липнувшую к лицу.
Мастер еле поспевал за писарем, неся в руках масляную лампу, освещая путь.
— Тут тропинок мильен… Вот ведь упрямый осел! Говорили же ему, чтобы один никуда не ходил. Где его теперь искать? Тут без бутыли не разберешься.
— А с бутылью и вовсе заплутаешь, — шмыгнул носом Фрэд и заорал, что есть мочи. — Ваше Величество! Ау! Где вы?!
Его крик затерялся в чаще.
— Мы уже пол леса истоптали, — посетовал мастер. — А что если мы его не найдем? Вдруг он сейчас лежит где-нибудь без сознания под корягой и истекает кровью? Мы ведь запросто можем пройти мимо и не заметить.
— Смотри лучше! — сурово сказал летописец.
Даниель подметил разительную перемену Фрэда. Тот на глазах возмужал.
— А представь, мы вернемся в дом кузнеца, а Прохор нас там ждет живой и здоровехонький.
Писарь остановился, повернулся к мастеру и сквозь зубы произнес.
— Тогда я тебе такую взбучку устрою… Ваше Величество, ау! — Он стер паутину с лица и продолжил продвигаться через поваленные деревья, что своими стволами перегородили дорогу.
Дождь усилился. Тропа превратилась в сплошной поток, несущий в себе прошлогоднюю листву, хвою и грязь. Ночная прохлада забиралась под промокшую одежду, принуждая ночных путников ежиться от холода. Где-то громыхал гром, сполохи молний плясали по затянутому тучами небу, заставляя лесные тени плясать пого. Капли барабанили по листьям, нагнетая тревогу.
Мастер с писарем вышли на небольшую поляну. В этот самый миг вспышка на небе вырвала из темноты две неподвижных фигуры, неподвижно лежащих на земле. Друзья рванул вперед, и через мгновение их взору предстала ужасная картина: в луже крови, смешенной с грязью, лежало тело кузнеца, а рядом с ним, подставив бледное лицо струям дождя, лежал и сам Правитель Серединных Земель с огромным суком, торчащем из королевской плоти.
Даниэль рухнул на колени, подняв тучу брызг, разорвал рубаху Прохора и приник ухом к груди, пытаясь услышать биение сердца. Фрэд, увидев все это, зарыдал в голос, глотая слезы.
— Заткнись! — рявкнул на него мастер. — Я не слышу ни рожна! Живой, кажется. Сердце еле слышно. Не знаю как долго, но он еще протянет. Надо его к доктору, вот только где оного взять посреди леса? Да и неуверен я, что в Фрилфасте есть нормальный, кругом одни коновалы. Что же делать-то?!
Писарь резко прекратил свои стенания и утер лицо.
— Отставить панику. Есть у меня одна идея, но не знаю, сработает она или нет. Рискнуть можно, все равно иного выхода нет. Короче так, — он присел на корточки и осмотрел рану Прохора со знанием дела. — Я бегу в город, а ты доставь нашего короля в дом этого душегуба, — Фред кивнул в сторону мертвеца.
— Как?! — развел руками мастер.
— Не мне тебя учить, — крикнул убегая писарь и скрылся в ночи.
Даниэль тяжело вздохнул, поднялся с колен и осмотрелся.
— Эх, Прохор, Прохор… А говорил, туда и обратно, одной ногой здесь, другой там. Ядреный корень! Куда ты сейчас ступил этой своей ногой?.. Ты, давай, держись. Фрэд обязательно что-то придумает, я ему верю, как ни странно. Но ты уж потерпи, не помирай, друже. Ладно?
Изобретатель скинул плащ, расстелил на земле и кое-как перетащил на него Прохора. После этого стянул свой ремень, позаимствовал второй у мертвеца и, смастерив упряжь, волоком потащил драгоценный груз через лес, бубня под нос ругательства и проклиная душегуба…
Прохор открыл глаза. Глубоко вдохнув, он не почувствовал боли. Легкие не обожгло, в груди не защемило. Правитель Серединных Земель сел. Пелена начала медленно спадать с глаз, и бывший шут осмотрелся: лес пропал, а вокруг возвышались сверкающие серебром каменные стены, смыкающиеся над головой в купол, в середине которого зияло большой отверстие, напоминающее круглое окно, с той лишь разницей, что не имело цветных витражей. Там, в вышине, царила тьма.
— Где это я? — эхо громом заплясало в каменной ловушке, заставив Прохора закрыть уши ладонями и перейти на шепот. — Ничего не понимаю.
Он ощупал грудь. Там, куда еще мгновение назад кузнец вогнал деревянный кол, ничего не было: ни самого орудия, ни раны, ни крови. Ничего. Поднявшись на ноги, Прохор по наитию, или подчиняясь какому-то неведомому чувству, зашагал прочь и уже через мгновение прошел сквозь арку, которую сначала не заметил, покидая каменный склеп.
Ничего не понимающий сюзерен ступил под сень вековых вязов, что чуть слышно шелестели пурпурной листвой. Прохор поднял взгляд в темное небо и замер. Там, высоко, плыл кроваво-красный диск. Такой луны ему еще не приходилось видеть, да и очутиться в таком мертвом лесу довелось впервые: ни хруста веток, ни крика сова или какой другой твари, ничего. Он провел ладонью по волосам и попытался всмотреться в темноту. На мгновение вдалеке мелькнул слабый огонек. Еще раз убедившись, что на груди нет ни единой царапины и покачав головой, Прохор пошел на свет.