Пальцы Крутиклуса переплелись — и снова разъединились.
И еще кое-что.
Смену светил назад — как раз когда у принцессы пальчик раздулся в сосиску (Ах, бедняжечка! Как ужасно!) — к Ураульфу пришли селяне и принесли подарок — огромную щуку с серебряной чешуей. Они много лет рыбачат, но такого еще не встречали: на Лосином острове нет своего серебра. Ураульф изменился в лице (а Крутиклус в этот момент оказался поблизости) и прикоснулся к щуке. Да так, что принцесса, увидев, могла задохнуться от ревности.
Забавно. Очень забавно. Ураульф, конечно, кейрэк. Но разве кейрэкам свойственно испытывать чувства к рыбе?
Пальцы Крутиклуса замерли.
Он коснулся ее — этаким странным движением, а потом стал расспрашивать, где была поймана рыба. Не встречался ли рыбакам кто-нибудь незнакомый? Рыбаки испугались и отвечали невнятно. И Ураульф от них ничего не добился. Тогда он сказал, что щука принадлежит селянам и пусть они с ней поступают, как посчитают нужным. Селяне от радости чуть не лишились рассудка. А Ураульф оседлал коня и помчался к Лосинке.
Он отправился что-то искать.
Что-то — или кого-то.
Пальцы Крутиклуса снова бешено заиграли.
Кажется, эта тайна очень дорого стоит.
Ураульф был измотан, будто выдержал битву. Целый день он метался по Лесу — и звал, звал, звал. Порой ему казалось, впереди показался свет — знакомый, но очень слабый. Еще чуть-чуть — и Аль протянет навстречу руки. Тогда он обнимет ее, и никакая сила не сможет их разлучить.
Однако на этот раз Лес ему не открылся. Солнечные зайцы простодушно включились в игру: скакали туда-сюда, путали направление. Ураульф петлял и плутал, возвращался на старое место. И надежда в конце концов обернулась отчаяньем.
Он попросту сумасшедший.
Конь Ураульфа тащился, как последняя кляча.
Почему Уральф решил, что принцесса — это не Аль? Одно и то же лицо. Принцесса очень красива.
Нет, дело не в красоте: Аллибина светилась. Вот зачем он поехал в неизвестные земли. Вот чего он искал!
Он полюбил Аллибину — ту, из Лунного леса. Серебристую Аллибину — а не принцессу Угорскую. Принцесса ему безразлична. Она по-другому смотрит.
Но это невероятно: одно и то же лицо!
Ураульф чуть пришпорил коня.
Он знает: его сомнения обижают принцессу. Он перед ней виноват. Все усложнил и запутал. Вдруг за пределами скита чудесный свет исчезает?
А серебристая рыба?
Ураульф почему-то решил, что принцесса здесь ни при чем. А вот советник Вальюс тут же ему намекнул: все сходится, Ураульф! Теперь на Лосином острове появится серебро. И уж как улыбался!
Нет, Ураульф безумен. Долгие дни ожидания сыграли с ним злую шутку. Он доверился призраку, полуночному видению. И теперь не хочет признавать в принцессе невесту. А у нее на пальце серебряное кольцо!
Он принес клятву верности, а теперь не желает жениться. Избегает принцессы. Пусть беда, пусть война — только не быть рядом с нею! Недостойное поведение. Он разгневает духов.
И Юрулла не зря не желала ему улыбаться.
Над головой Ураульфа захлопал крыльями голубь. Белый. От Кетайке. Отыскал его в самой чаще. Видно, срочные вести. Уже две смены светил, как Правитель покинул дворец. Голубь сел на плечо Ураульфу и закурлыкал, желая освободиться от ноши. Всадник остановился и развернул письмо.
Известие было кратким. Но Ураульф неожиданно разучился читать: буквы скакали в глазах. Он вглядывался в слова — и все еще не понимал.
А потом вдруг пришпорил коня и помчался в сторону Города.
Несущие вести неслись по дорогам острова: «Слушайте! Запоминайте! Умер Мирче, сверхлекарь! Умер внезапной смертью перед утренней сменой светил. В столице объявлен траур».
Ураульф сидел в комнатке Кетайке, тяжело опершись на стол, — так в последнее время часто сидел здесь Мирче, — и смотрел в одну точку. Губы его шевелились. Кетайке осторожно погладила Правителя по руке:
— Лучше поплачь, Ураульф. Но Долину Белого Лося нельзя осквернять проклятием. Мирче бы очень расстроился. Он любил свой Лосиный остров.
— Я пренебрег своей клятвой. Это я накликал беду.
— Не думаю, Ураульф, — Кетайке была очень печальна. — И Мирче так не считал.
— Мирче так не считал… А теперь его больше нет.
Ураульф не сумел заплакать.
… — Парень, я уезжаю.
— Уезжаете? Почему? Важ, я поеду с вами.
— Нет. Запомни одно: ты ничего не знаешь. Мы с тобой вообще не встречались…
Вальюс уже проснулся, но продолжал лежать и боялся открыть глаза. В прошлую смену светил хоронили сверхмастера Мирче. И Вальюс специально стоял поближе к костру: пусть все думают, что глаза у него слезятся от едкого дыма. В последнее время он не очень-то ладил с Мирче. Тот никак не хотел понять…
Всем, чем он обладает: жизнью, умением, знанием, — глупый Валь-древоруб был обязан Листвинусу:
«…Парень, ты должен знать: Лось на Башне — тот самый, Белый…»
Лекарю, отщепенцу, потерявшему зрение, награжденному именем Мирче, что значит «ищущий Белого».
А теперь от Мирче осталась горстка сухого пепла. Кетайке положила ее в «колыбель отошедших к Духам» и унесла к себе — чтобы над нею плакать.
Веки Вальюса дрогнули, по щекам потекло.
Смерть настигла Мирче внезапно.
И никто не может понять, почему сверхлекарь вдруг умер… Он, конечно, был стар и слеп…
Нет, Мирче не был старым. И его слепота не служила препятствием ни для дел, ни для трудных походов.
Значит, сверхлекарь Мирче умер не просто так?
Вальюс похолодел: это невероятно. Неужели кто-то осмелился?.. А невидимая рука? Или Мирче так же, как Вальюс, не носил браслет охоронтов?
Глава восьмая
Сон кейрэка походил на непрочно построенный дом. Двери были прикрыты — хозяин сна не желал видеть в доме гостей.
Анриза тяжко вздохнула. Она сама напросилась отправиться в сон к Ураульфу. Юрулла засомневалась, но потом разрешила:
— Хорошо. Отправляйся. Не забудь, зачем ты идешь: рассказать про Дариллу. Пусть Ураульф скорее отправит мальчика в горы — иначе Дарилла и дальше будет его торговать. В обмен на жизнь Аллибины. Ты поняла?
Анриза кивнула.
— Торопись, кейрэк в последнее время спит недолго и беспокойно.
Анриза мягким видением проскользнула в сон Ураульфа.
— Просыпайся, Правитель!
Ураульф в ответ замычал, но не открыл глаза.
— Просыпайся скорей!
Веки Правителя дрогнули, слова зазвучали понятней: «Просыпайся!»
— Аллибина на острове?
— Аллибинда на острове. Десять смен светил — как на острове. Очнись, Ураульф! Давай!
— Анриза! Договори!
— Правитель! Какая Анриза? Где ты пропадаешь? — Вальюс тряс Ураульфа за плечи.
Ураульфа рвануло из сна. Он резко сел на кровати и уставился на сверхмастера непонимающим взглядом.
— Вальюс… Я мало спал.
— Слава Духам! Ты пробудился.
— Это был очень важный сон. Но я ничего не запомнил. Я ничего не узнал!
— Правитель, не время спать. С юга плохие вести. Война, Ураульф! Война!
— Ты не берешь с собой Коварда? — Вальюс шагал рядом с конем Ураульфа.
— Лесу нужна защита.
— Но в отряде Коварда лучшие арбалетчики.
— Я отправил Тайрэ на Север. Он приведет с собой помощь.
— Ты поедешь в поход без спутников правой и левой руки! А враги, говорят, ужасны. Ураульф, в предгорьях ты воевал по-другому.
По-другому. Совсем по-другому. Кроме Коварда и Тайрэ, с Ураульфом был еще Мирче. А теперь он едет без них.
Вальюс настаивал:
— Ураульф, возьми с собой Коварда.
Но Правитель был непреклонен:
— Ковард должен следить за Лесом.
Вальюс расстроенно замолчал, а потом решился еще на один вопрос:
— Ты не простишься с принцессой?
— Я простился так, как того требует этикет, — по лицу Ураульфа пробежала темная тень. Он придержал коня. — Береги Кетайке, сверхмастер. Посылайте мне птиц. Пишите, что происходит в столице. Да, и вот еще что. В предгорьях живет одинокая женщина. Имя точно не помню. Дралинда или Дракинда. Навести ее — обязательно.
— Что я должен сказать?
Ураульф поморщился: что-то важное. Очень важное. Но он точно не помнит…
— Скажи, ты от Ураульфа. Ты готов ей помочь, если есть какие-то просьбы. И позаботься об Исси. Отправьте мальчика к Коварду.
— К Коварду? — Вальюс искренне удивился. Ковард особой любви к мальчику не выказывал.
— Кетайке считает, его надо отправить в горы. Но мы не знаем, куда. А блуждать по горам наугад в наше время опасно. Я пока не могу выделить Исси охрану. Так что ему придется потерпеть до победы. Пусть поживет у Коварда. Ковард — надежный защитник. И его поместье далеко от столицы. К тому же у Коварда сестры. Они приглядят за мальчиком.
Ураульф дал сигнал выступать. Затрубили в рог. И всадники Ураульфа выехали из города.
Сверхмастер изящных ремесел медленно шел из дворца. Он теперь очень часто навещает принцессу. А Кетайке не видел с начала войны. Может быть, заглянуть?
Но она так странно теперь относится к Вальюсу — ей не нравится все, что он делает и говорит.
А Вальюсу необходимо объяснить ей свои опасения: в столице словно забыли, что на юге идет война. Обсуждают только принцессу: весела она или грустна, с кем разъезжала по городу, какое на ней было платье. И еще — почему Ураульф так холодно с ней простился. И зачем он тянул с обрядом? И, вроде бы, он не был рад приезду своей невесты…
Эти толки очень опасны. Сверхмастер предупреждал! Но Правитель его не послушал.
Нельзя раздражать народ. Опять начнут говорить, что Ураульф — кейрэк. Он не только не понимает — он преследует красоту!
Сверхмастер изящных искусств положит конец этим слухам. Он решил совершить невозможное. Он доделает барельеф. Долгие годы он думал о трехчастной мозаике Башни, о том, что собой представляет ее третья часть. И совсем недавно Вальюса осенило: рядом с Лосем и Деревом он вылепит образ принцессы.