— Ваш ход, новая хозяйка рода Вольских. Вперёд.
Глава 18. Каменные слезы
Анна взяла свою фигуру и крепко зажала в дрожащей руке. Ей было очень страшно, до обморока, казалось, что если она сделает неверный ход, игра тут же закончится и она навсегда потеряет брата. Девушка понимала, что шахматная доска на столе Кукловода была не просто игрой — это был символ судьбы рода Вольских, запечатленный в каждом камне и каждой трещине.
Она лихорадочно перебирала варианты ходов, пристально вглядываясь в расположение фигур. Да и сами квадраты доски, казались почти живыми: мерцающий свет свечи отбрасывал на них тени, словно тьма и свет борются за власть на этом поле. Некоторые клетки были покрыты тонкой паутиной, словно они были забыты и заброшены временем, другие же были безупречно гладкими, зеркально блестящими, отражая искаженные образы.
На доске были заметны ходы, сделанные очень давно: фигуры стояли не в привычном расположении, которые предусматривали правила игры, а в хаотичном порядке, словно отражая запутанную и трагичную историю рода Вольских. Каждая фигура находившаяся здесь — не просто объект, а носитель судьбы конкретного человека.
Некоторые фигуры, в черном одеянии лежали на боку, символизируя утраты или предательства среди членов рода, другие балансировали на грани клеток, словно колеблясь между жизнью и смертью. Именно так и стояла фигура Сергея, пока Кукловод не забрал ее. Из каждой каменной фигуры медленно стекали прозрачные слёзы — холодные, словно сама каменная плоть плакала о судьбах, которые они олицетворяли. С каждым ходом они будто рассказывали свою трагичную историю.
Анна закрыла глаза и решила довериться интуицию. Она попыталась успокоится и унять дрожь рук. Сейчас ей требовался холодный разум и расчет. Ведь её ход мог изменить всю игру, означающую гораздо больше, чем просто партию, а судьбу целого рода.
Девушка глядела на доску с тревогой, но ее сердце наполнялось решимостью выиграть, во что бы то ни стало. В комнате повисла гнетущая тишина, и только тихий скрип старых половиц напоминало о том, что время в этих стенах замерло и своей неподвижностью напоминало стоячую воду в мертвом болоте.
Кукловод в маске древнего философа сидел неподвижно, его взгляд был обращен внутрь себя и казалось, его ничего не интересовало, он будто бесконечно устал от своих обязанностей Посредника. Сейчас он был просто безмолвным свидетелем вечной борьбы, разворачивающейся среди каменных фигур с их холодными безжизненными слезами. Шахматная доска была центром мира Кукловода — здесь переплетались прошлое и настоящее, свет и тьма, рок и свобода.
Анна ощущала тяжесть взгляда Кукловода — словно он предвидел не только её ход, но и знал все ее страхи, сомнения и надежды. Игра стала испытанием, в котором на кону стояло гораздо больше, чем могли понять окружающие.
Собрав волю в кулак, Анна резко дернула плечами и уверенно поставила фигуру в центр доски — что она теперь глава игры, предводитель фигур обеих мастей. Ход, который она сейчас сделала, был не просто шагом в игре — это был вызов судьбе, попытка вырваться из цепей древнего проклятия.
Кравцов молча наблюдал за Анной, не мешая и не помогая ей. Он понимал, что это игра глубоко интимный ритуал — она будто происходила внутри семьи Вольских, а значит, сама девушка должна прочувствовать свою фигуру, сростись с ней и занять ту клетку шахматной доски, для которой она была рождена.
Пока Анна обдумывала свой ход, Алексей Валерьевич внимательно осматривал помещение за прозрачными стенками купола. Он изучал каждую выемку и трещину в камне, пытаясь найти хоть малейший намёк на скрытые двери или невидимые тайники. Его глаза были насторожены — он чувствовал, что игра на доске — лишь отражение настоящей борьбы, которая разворачивается вокруг них. Каждый ход Анны мог стать ключом к спасению или погибели в этом непонятном мире.
Внезапно Кукловод очнулся от задумчивой дремы и бесстрастно посмотрел на Анну, его голос был холодным и бескомпромиссным: — Вы сделали первый ход, госпожа, Но игра далеко не окончена. Помните: каждый выбор — это шаг навстречу судьбе. И цена иногда бывает слишком высока.
Анна вдруг почувствовала, как холод пронизывает комнату, она поежилась, плотнее укутываясь в свою куртку. В воздухе появился едва уловимый запах ладана и горелого воска, словно где-то открылась древняя дверь, впуская в душную комнату призрачный ветер.
Внезапно на шахматной доске каменные фигуры начали медленно двигаться, словно ведомые невидимой силой. Белые медленно скользнули вперёд, уступая дорогу чёрным.
— Это похоже на ритуал, — прошептала Анна, — Каждый ход — вызов, каждое движение — призыв. Но как понять, какой ход приведет меня к брату? Как узнать правду о том, как вообще это произошло и почему никто не смог закончить это раньше?
Внезапно в комнате раздался тихий голос, словно из глубины веков, голос — Вы хотите узнать правду? Но готовы ли вы принять её?
Кукловод улыбнулся, и в этот момент шахматные фигуры на доске замерли, словно в ожидании его слов, от которых зависело их положение.
— Думаете, что вы первая, кто стремится узнать правду о договоре, Человеке без лица и обо мне? Уверяю вас, это далеко не так. Вы сами нашли путь сюда — значит кто-то из рода навёл вас, дал знак. Каждый из семьи Вольских искал выход. Или им казалось, что искал. А может, они добровольно следовали договору, оправдывая себя тем, что ничего нельзя изменить? Или боялись последствий неповиновения? Конечно, мне все равно, как поступите с договором вы. Я всего лишь скромный Посредник, исполняющий волю разных сторон мироздания. Но, признаюсь, вы мне симпатичны. Правда. Я даже беспокоюсь за вас и, в некотором смысле, забочусь о вас.
Кукловод скромно улыбнулся и положил свою рука на ее. Анна непроизвольно отдернула руку, почувствовав могильный холод, исходящий от этого непонятного субъекта. Ее дыхание участилось, а сердце сделало невероятный кульбит, подпрыгнув к горлу. Захотелось плакать и слезы уже заблестели в ее глазах.
— Как вы похожи на мать, — тихо сказал он. — Мне посчастливилось встречаться с ней чаще, чем с другими вашими родственниками, кроме графа Алексея Вольского. О нём я говорить не хочу. Хотя, пожалуй, стоит поблагодарить — именно он дал мне эту роль, которая привела меня к вам. Вы искренне верите в свою правду, но у каждого она своя. Думаете, разорвав договор с Человеком без лица, обретёте покой? Так думала и ваша мать, отвергая меня с надменностью и гордостью. Хоть я и пытался ей помочь.
— Как вы похожи на свою мать, — тихо сказал он. — Это просто невероятно. Знаете, мне посчастливилось встречаться с ней чаще, чем с другими вашими родственниками, разумеется, кроме графа Алексея Вольского. Ну о нем я говорить не хочу. Хотя, пожалуй, стоит поблагодарить его, за то, что он дал мне эту роль, которая и привела меня к вам. Я вижу, что вы искренне верите в свою правду, а она, знаете ли, у каждого она своя. Вы думаете, что разорвав договор с Человеком без лица, у вас начнется спокойная жизнь? — Кукловод говорил медленно, словно смакуя каждое слово. — Так думала и ваша мать, графиня Вольская, отвергая все встречи со мной. Вы бы видели с какой надменностью и спесью, она отворачивалась от меня. Хоть я искренне пытался ей помочь. Как она была хороша, в своем незнании уготованной ей судьбы.
Кукловод закрыл глаза и вздохнул. На миг Анна подумала, что он искренне жалел ее маменьку, но потом она отбросила эти мысли, увидев его кривую улыбку и злость в глазах.
— Но когда подошёл срок исполнения, ей пришлось вызвать меня и умолять, чтобы спасти свою гордость и дворянский род от неизбежного забвения и нищеты, в обмен на душу одного из своих детей. О, какой это был выбор, тяжёлый и безвозвратный, — Кукловод театрально поднес руку ко лбу и выгнул спину, изображая Изольду Васильевну. — И, самое главное, добровольный.
Он хищно улыбнулся и перевел взгляд на черные фигуры, замершие на шахматной доске. Кукловод, словно потянул за невидимые нити и фигуры задергалась в жутком танце: их руки потянулись вверх, а ноги стали разъезжаться в разные стороны. Анне показалось, что она услышала их тихие стенания и плач, словно каменные фигуры страдали, как живые. А Кукловод продолжал издеваться, дергая нити, словно хотел унизить их ещё сильнее.
— Прекратите, вы делаете им больно! — воскликнула Анна, заступившись за своих предков. — Может когда то их поступки и возмутили вас, но думаю, что они давно уже расплатились за них. Сейчас они просто шахматные фигуры, которые вынуждены постоянно находиться на этой доске, -
Кравцов на миг отвлекся от своих изысканий выхода из этого замкнутого пространства и обернулся к столу. Он увидел Кукловода, который с удивлением и тайным восхищением смотрел на Анну, которая выглядела, как разорившаяся тигрица, защищающая своих детенышей. “А она и правда срослась со своей шахматной фигурой. Именно так и должен вести себя предводитель рода”. - подумал он, разглядывая Анну. Она выглядела будто натянутая струна, готовая в любую минуту разорваться. Пальцы были сжаты так сильно, что костяшки побелели. Ее глаза блестели, а зрачки расширились так, что не видно было белка. В них читалась вся скрываемая ярость и ненависть, которая раньше была спрятана глубоко в душе. Страх и неуверенность исчезли. Перед Кравцовым предстала новая хозяйка рода, которая точно знала, как защитить прошлое своей семьи.
— Нет. Это не её выбор. Графиню Изольду Васильевну вынудил Человек без маски — его присутствие в доме изводило её, заставляло идти на крайние меры. Графиня была его пленницей, а не союзницей. Именно он заставил ее сделать это! — выкрикнула девушка. — Я уверена в этом. Она никогда бы добровольно не отдала Сергея. Анна замолчала, вспомнив альбом с рисунками маменьки. Ее сердце сжалось от жалости к матери и негодования к Кукловоду.
— Знаешь, мне все равно не понятна твоя роль во всей трагедии нашей семьи. Я допускаю, что заключив договор с Человеком без лица, мой предок, каким-то образом нашел тебя, чтобы ты помогал каждой стороне исполнить эту сделку. Хоть я считаю, что ты мог быть и представителем этого чудовища, который подловил графа Алексея Вольского в самый трагичный момент его жизни. Ты называешь меня “новой хозяйкой”? Хорошо, пусть будет так. А кто же тогда ты? Глаза Анны пылали огнем, а сердце гулко билось в ожидании признания Кукловода. Но тот не торопился с ответом, будто не знал, что сказать.