— Похоже, Кукловод — не просто тень прошлого, а дух, призванный Изольдой Васильевной исполнить её часть сделки. Он обязан выполнять волю рода, — тихо сказал Кравцов. — Кажется, он устал от этой роли, навязанной обманом.
Кукловод кивнул, и его маска сменилась на маску паяца — выражение вселенской скорби и усталости.
Кравцов задумчиво посмотрел вокруг и “увидел” своим, только ему присущим, зрением невидимые нити, связывающие Кукловода не только с шахматными фигурами, но и с живой Анной. Только если с черными фигурами его связывали огромные толстые веревки, чуть загнившие от времени и издающие жуткое зловоние, то к Анне тянулась тончайшая ниточка, которая в любую момент могла разорваться. — Я начинаю понимать… Похоже, Кукловод — не просто тень прошлого, тесно связанный с вашим родом. Это древний дух, призванный графиней Изольдой Васильевной на семейный праздник, чтобы исполнить ее часть сделки. Вне зависимости от того почему она приняла это страшное решение, он обязан был выполнить ее волю, — медленно произнес Кравцов и увидел, как пучок света откуда то сверху осветил Кукловода, который молча кивнул головой, соглашаясь. — Мне кажется он бесконечно устал от этой обязанности, наверняка, обманом навязанной ему.
Кравцов замолчал, а потом тихо произнес, глядя на маску Кукловода, которая опять сменилась на его лице. Теперь это была маска паяца, который выражал вселенскую скорбь и усталость. — Думаю, ты сам хочешь положить этому конец, поэтому непроизвольно помогаешь нам, — сказал Кравцов, ожидая от Кукловода ответа, но тот молчал. — Помоги твоей новой хозяйки разорвать эти путы — и будешь свободен. Как завершить этот договор? — спросил сыщик, стараясь не показать трепет в голосе, не спугнуть то хрупкое взаимопонимание, которое только что возникло перед ними.
Кукловод вздохнул и помрачнел. — Ты правда думаешь, что все так просто? Тогда ты смешон, человек. Завершение договора — это тяжкое бремя, которое выдержит не каждый, — тягуче произнес Кукловод, смерив взглядом Кравцова, и сел на стул, раздумывая стоит ли продолжать утомившую его беседу. Внезапно он поднялся и приблизился к Анне. — Твоя жизнь изменится навсегда. Все, к чему ты привыкла, разрушиться, исчезнет. — Я согласна, — тихо сказала она. — Только помоги найти брата.
Анна устало проигнорировала его насмешки. Кравцов резко обернулся и заметил слабое свечение у каменной стены — призрак Человека без лица, наблюдающий за разговором, но не решающийся приблизиться.
— О, как просто тебе сейчас произнести эти слова, зная, что где-то там в твоём мире у тебя есть прекрасная усадьба, где ты можешь отдыхать и заниматься самолюбованием, чудесный сад с тайной беседкой и слуги, обеспечивающие тебе уют и беззаботность. И да, милая леди, в вашем мире, ты богата и обладаешь многими привилегиями, которые обеспечили тебе не твои замечательные предки или твой блестящий ум, а этот договор. Человек без лица — вот кто поддерживал вашу семью все эти годы, обеспечивая вас всем необходимым, — Кукловод тряхнул головой и бросив взгляд в сторону, будто видя невидимого собеседника, того, кого только что восхвалял.
Анна проигнорировала его насмешки, заметно устав от кривляний актера. А Кравцов резко обернулся и заметил небольшое свечение, словно там, у каменной стены кто-то стоял, слушая разговор, но не решающийся приблизиться к обители Кукловода. “Интересно,”- подумал Кравцов. — “Почему он не приближается? Не хочет или не может? Вдруг мы с Анной находимся в недосягаемой для него плоскости?” Сыщик видел призрака Человека без лица. Чувствовал его нетерпение и заинтересованность происходящим, а также… его страх. Кравцов, аж моментально вспотел. Он боялся пошевелиться и спугнуть то, что ему сейчас открылось. Сыщик закрыл глаза и вытянул в себя воздух, пытаясь ощутить сладостный аромат страха грозного врага. И это ему удалось. Страх призрака пах пустотой, сыростью и гнилью, смешанные с гарью. Кравцов попытался вобрать в себя этот ужас. Алексей Валерьевич открыл глаза и улыбнулся своему новому знанию. “Лишь бы Анна выдержала давление Кукловода, лишь бы не поддалась на его иллюзии. И тогда мы точно победим”.
Кравцов встал за спиной Анны, пытаясь оттянуть часть манипуляций актера на себя. Он положил руку на плечо Анны и снова закрыл глаза, погружаясь в сознание девушки, в котором происходило нечто ужасное. Страх, боль и отчаяние лихорадочно кружились у Анны в голове. Кукловод не ограничился только словами о будущем ее семьи без проклятого договора.
Картины, посылаемые Кукловодом в сознание Анны, были очень яркими и трагичны. Кравцов, глазами притихшей девушки, видел разрушенную усадьбу, крыша которой проломилась и заполнила собой комнаты не только девушки, но и Сергея. Ветер, гуляющий по помещению некогда прекрасной усадьбы, сносящий все на своем пути, не жалея весьма дорогих и милых сердцу вещей. Вся мебель, утварь, драгоценности и картины исчезли, превращаясь в прах. А за окном кошмар продолжается: молния ударяет в старое сухое дерево, которое моментально вспыхивает, распространяя огонь по некогда чудесному, ухоженному саду, по розам, бутоны которых тут же чернеют и скручиваются, превращаясь в тлен и пепел. А проказник ветер, игриво играя лепестками огня, гонит их порезвиться к развалинам усадьбы.
Кравцов вздрогнул, услышав безмолвный стон Анны, которая не желая показать свою слабость закрыла рукой свои глаза, не изменив позу. “Молодец, девчонка. Как достойно держится.”- подумал сыщик и сжал плечо девушки. Анна благодарно положила руку на его — его поддержка была ей жизненно необходима.
Конечно, ей было страшно. Увиденные картины потери былого могущества и обеспеченности болью отдавались в ее сердце, но брат был для нее важнее. Потом, когда они доберутся до дома, или того, что от него останется, она подумает, как и на что будет жить, но сейчас это было не важно.
— Ни нищета, ни болезни, ни смерть не покинут ваш род, если сделка оборвётся. Подумай, моя дорогая, прежде чем решать. Ведь сейчас все будущее твоей семьи стоит на кону, — Кукловод перегнулся через стол и заглянул в глаза Анне. — Ты останешься одна, без поддержки, влача жалкое существование. Этого ты хочешь? Анна выдержала его взгляд… Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одна слезинка не скатилась из ее глаз. Она упрямо встряхнула головой, отклонилась на спинку стула и медленно ответила — Я готова рискнуть. Так как разорвать договор?
Глава 19. Эликсир
Кукловод медленно наклонился к девушке:
— Хоть это и не входит в мои обязанности Посредника, но я скажу тебе, то за что буду ввергнут в пучину небытия.
Он замолчал и посмотрел на каменные фигуры, которые тотчас преклонили колени перед ним, словно моля раскрыть тайну. Их слезы с шумом капали на занимаемые ими клетки шахматной доски, выкладывая единственную фразу: “Помоги Анне”.
Актер усмехнулся и по-шутовски поклонился им, сменив маску паяца на разноцветную шутовскую.
— Смотрю вы все объединились в одном, но страстном желании узнать заветные слова, которые по взмаху волшебной палочки сделают вас счастливыми и свободными. Что ж, нет ничего проще.
Кукловод резко выпрямился и скинув маску на пол посмотрел на Анну ее же лицом.
— Только назвав имя того, кто останется, можно разорвать цепи проклятья. Договор будет расторгнут, но знай: назвав свое имя, ты откроешься перед своей судьбой. Твое имя станет твоим крестом.
Его лицо исказилось, превратившись в темное зеркало, в котором Анна увидела лица всех своих предков — в том порядке, в котором висели их портреты в бальной комнате их усадьбы. Но сейчас они выглядели жалкими, словно умоляя её решиться и спасти их загубленные души. Среди них она увидела и свою мать, которая, указывая на нее указательным пальцем шептала: “Ты — та, кто осталась. Это твой крест”.
Анна почувствовала, как холод пробежал по спине. Она не могла отвести взгляд от жуткой картины. Острая игла проколола ее сердце, а голова разрывалась от боли — словно каждое слово произнесенное маменькой отдавалось троекратным эхом, возвращенным из небытия россыпью камней. Анна схватилась за виски, пытаясь унять боль. Ее глаза расширились от ужаса. В каждой частице воздуха, в каждом вздохе она ощущала приближение чего-то невообразимо страшного. “Ты — та, что осталась” — неслось со всех уголков помещения. Девушке слышалась какофония звуков, шум разговоров и громкий смех.
В этот момент время будто замедлилось. Анна словно оказалась в стеклянной банке, которую окружали ее предки. Одни из них топали ногами и угрожали ей, выкрикивая ругательства в ее адрес, обвиняя в желании разрушить то, что они создавали веками. Другие веселились скорому окончанию их мучений. Лишь графиня Изольда Васильевна смиренно стояла в одиночестве, в ее взгляде читалась печаль и обреченность. Сквозь шум и гвалт толпы Анна не слышала ее тихий голос, но понимала, что маменька ждет от нее решения, также как и остальные.
Вдруг Анна почувствовала, как крепкие мужские руки разбили стеклянный купол над ее головой и вытянули ее из безвременья. Девушка прижалась головой к плечу Кравцова и заплакала.
— Не торопись. Подумай обо всем. Перед тобой тяжёлый выбор: твой брат или благополучие твоего рода. Здесь никого нет, не считая этого шута, который намеренно вводит тебя в заблуждение. А я приму любое твое решение, — Кравцов гладил волосы Анны, понимая, что не в силах ей помочь. Этот выбор она должна сделать сама. Сама его принять и пережить.
Немного придя в себя, Анна повернулась к Кукловоду, на котором опять была маска древнего философа. Все это время борьбы с самой собой, он был безучастен, видя ее мучения.
— Я… — её голос дрогнул, — я приняла решение. Но боюсь… Что если я ошибусь, и то, что сейчас для меня кажется важным в будущем окажется лишь пустотой?
Кукловод улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень сомнения. — Ошибки — часть игры… Но иногда именно они ведут к свободе. Настало время назвать свое имя вслух и взвалить на себя груз рода, став “новой хозяйкой”.