Догадка себя оправдала. Оказавшись у двери библиотеки, светлячки вновь покружили вокруг меня и разлетелись в разные стороны. Мне же не осталось ничего другого, кроме как войти внутрь. Дверь распахнулась практически сразу, словно меня здесь ждали и даже заждались. Хотя, почему словно? Меня действительно ждали, о чем свидетельствовал протопленный камин, у которого уютно покачивалось кресло с накинутым на него теплым пледом, исходящий паром чай, налитый в изящную фарфоровую чашечку, и голос, прозвучавший, как только я переступила порог.
– Фрида! – взволнованно приветствовала меня Гвиана. – Как хорошо, что ты все-таки пришла!
– Здравствуй, Гвиана, – я была несколько растеряна. – Ты хотела меня видеть?
– Ты присаживайся, – любезно и немного суетливо пригласила библиотекарь. – Чаем угощайся, конфеты бери – свежие, с черной вишней и ликером… вкусные, наверное…
Воспользоваться приглашением я не спешила и, оставшись стоять на месте, спросила:
– У тебя что-то случилось?
Библиотекарь в свою очередь не торопилась с ответом. И пока она молчала, я мысленно радовалась, что хотя бы Гвиана от меня не отвернулась и даже решила пригласить на разговор.
– Я… я не знаю, как сказать, – спустя паузу произнесла она с неприкрытым волнением, которое для нее было совсем нехарактерно. – Фрида, ты ведь бывала дома у Эртана, да? У вас же с ним отношения?
Я едва не воздухом не подавилась! Да, наверное, наши отношения уже ни для кого не были секретом и, по большому счету, общественное мнение было мне безразлично, но… как-то не ожидала, что меня об этом спросят вот так неожиданно и прямо в лоб. Да еще и потерянная душа!
– Ну… – я замялась и, не желая обсуждать взаимоотношения, ответила на первый вопрос: – Да, дома у Эртана бывала.
– И ты знаешь… – судя по тону, Гвиана была взвинчена еще больше, чем я, перед тем как собиралась в обеденный зал. – Знаешь, кем был при жизни его дворецкий?
Я на несколько секунд опешила, а потом до меня дошло.
Так вот, в чем дело! Она узнала о том, что Овар теперь тоже находится в Морском корпусе!
В памяти тут же всплыл наш разговор с Флинтом, состоявшийся на борту его корабля. Тогда он буквально излил мне душу, рассказав о самой потаенной боли, которая тяготила его уже много-много лет. Это он мог спасти Овара, но не стал этого делать, рассчитывая, что, если тот погибнет, Гвиана достанется ему… А они попрощались с жизнью вдвоем – и Гвиана, и Овар. Погибнув в одном из самых энергетически сильных мест Сумеречного моря, застряли между Глубиной и Поднебесьем, обратившись в потерянных душ. Овара взял себе в качестве дворецкого Эртан, а Гвиана стала обитать в библиотеке Морского корпуса… вот только Гвиана помнила свою жизнь, а для Овара она стала незаполненным пробелом, как и их некогда сильная любовь.
– Фрида? – выдернула меня из размышлений библиотекарь.
– Я знаю Овара, – кивнув, чуть севшим голосом ответила я. – И знаю, что связывало вас в прошлом. Только он… он ничего не помнит, Гвиана.
Некоторое время в библиотеке висела тишина, нарушаемая лишь треском горящих в камине поленьев и доносящимися с улицы завываниями ветра.
– Я так и думала, – наконец, произнесла потерянная душа.
Кажется, ей удалось собраться и взять себя в руки.
– Фрида, я могу попросить тебя об одном одолжении? – спросила она и, не дожидаясь ответа, озвучила просьбу: – Ты не могла бы попросить Эртана перевести Овара сюда, в библиотеку? Эртан никогда не злоупотреблял нашей связью, а сейчас она совсем истончилась, у меня не получается напрямую к нему обратиться… да и в ближайшее время он вряд ли сюда заглянет.
– Конечно, – без промедления согласилась я. – Сегодня же его попрошу. Только… ты уверена, что этого хочешь?
На некоторое время снова повисла тишина, а когда Гвиана вновь заговорила, в ее интонации звучала усмешка:
– У меня был не один десяток лет, чтобы примириться со своей участью. Я думала, что за такой срок разучусь чувствовать, но нет… по-прежнему ощущаю себя живой. Я столько времени думала о нем, смотрела на старые портреты, боясь, что забуду, как он выглядит… Да, я хочу этого. Хочу если не увидеть, то хотя бы его услышать. Почувствовать…
Больше я ни о чем не расспрашивала, понимая, насколько болезненна для Гвианы эта тема. И не стала уточнять, почему она не попросила Эртана воссоединить их с Оваром раньше.
Мне даже представить было сложно, что бы я почувствовала, если бы нас с Эртаном разлучили на долгие годы, а потом, при следующей встрече он бы меня не помнил.
Гвиана, Эртан, Кайер, Овар… сколько историй видели эти стены! Сколько поколений кадетов и ловцов дружили, любили, предавали и ненавидели! Морской корпус видел и помнил всех. Наблюдал он за своими обитателями и сейчас, пока здесь же, в этих самых стенах, продолжала писаться история. История, частью которой являлась я сама.
Удивительно, но после разговора с Гвианой мне стало легче. Свои собственные волнения отошли на второй план, и в обеденный зал, где все еще не закончился обед, я входила практически без страха. Переступая порог, вдруг вспомнила, что уже проживала точно такую же ситуацию. Возвращаясь из Сумеречной жемчужины, тоже входила в этот самый зал, не зная, как меня примут… вот только тогда для сослуживцев я была ундиной особых кровей, а теперь – некромантом.
Ситуация и впрямь повторилась. Не знаю, как присутствующие – даже те, кто сидел ко мне спиной, – почувствовали мой приход, но стоило мне войти, как все разговоры смолкли. Мне адресовалось множество тяжелых взглядов – давящих, пристальных, ощутимых буквально физически. В воздухе разлилось тягучее напряжение и, хотя мы все находились в одном помещении, казалось, что меня отделяет от всех огромная глубокая пропасть.
Я не стала долго осматривать зал, выискивая членов своего отряда, и присела за ближайший стол. Все, кто сидел поблизости, не проронили ни слова – просто молча поднялись и пересели на другие места.
Стоящая передо мной пустая тарелка тут же исчезла, чтобы спустя несколько секунд быть замененной другой – щербатой, наполненной подгоревшей комковатой кашей.
Зная зловредный характер Карка, я не удивилась. Могла бы пожаловаться Эртану, и в таком случае он бы заставил подчиненную душу вести себя подобающим образом, но решила, что не стану этого делать.
Молча взяла ложку и принялась за еду. Каша, ко всему прочему оказавшаяся еще и холодной, была отвратной на вкус, но я ела, стараясь не показывать недовольства.
В какой-то момент позади раздались приближающиеся шаги и, прежде чем я успела обернуться, на стол рядом со мной плюхнулась пара тарелок, наполненных нормальной человеческой едой.
– Привет, Талмор, – заняв место напротив, Косичка улыбнулся в своей привычной сдержанной манере и придвинул ко мне одну из тарелок. – Ешь, а то скоро от ветра летать начнешь.
Словами не передать, как я была ему рада! Всегда знала, что, несмотря ни на что, он хорошо ко мне относится, но сейчас его поступок – демонстративное общение со мной, был как никогда важен и ценен.
– Спасибо, Тэйн, – коротко, но искренне поблагодарила я.
Мы обменялись понимающими взглядами и продолжили обед. Я была сыта, но медленно съела и картофельное пюре, и рыбное филе в пряном травянистом соусе, и тушеные овощи.
Зал постепенно пустел, но я все еще чувствовала прожигающие спину взгляды. Всеобщее пренебрежение могло бы ранить, но я заковала сердце в толстый панцирь и спрятала его в свою личную маленькую ракушку. И пока такая ракушка закрыта, негатив будет оставаться у того, от кого исходит.
– Сегодня в шесть в главном зале назначено общее собрание, – доев, произнес Косичка. – Будет обсуждаться подготовка к ночи единения лун. Присутствовать должны все, ты тоже приходи.
Я кивнула, показывая, что приняла к сведенью и спросила:
– Значит, это известно уже точно? Кристалл может быть воссоздан в ночь единения лун?
– Да, – подтвердил Тэйн. – Все указывает на это.
Даже если бы не указывало, я все равно знала, что именно в такую ночь все произойдет. В тех не то снах, не то посещающих меня видениях на небе две луны соединялись, находя одна на одну – совсем как в ночь единения.
Когда мы выходили из обеденного зала, до собрания оставалась примерно пара часов. Со слов Тэйна, наш отряд сейчас практиковался в одной из аудиторий, отрабатывая технику плетения сетей со своими напарниками. Самому Тэйну предстояло посетить еще одно небольшое собрание старост, так что он вынужденно меня покинул.
Первым желанием было вернуться в комнату и просидеть там вплоть до шести часов, но я быстро его подавила. Напомнив себе обо всех внутренних установках, направилась прямиком в упомянутую аудиторию. Только вот на полпути к ней шаг начал непроизвольно замедляться, и чем ближе становилась нужная дверь, тем явственнее моя скорость соответствовала темпу сонной и ленивой улитки.
Чтобы толкнуть дверь и войти внутрь, потребовалось призвать все свое мужество. Это оказалось гораздо сложнее, чем войти в полупустой обеденный зал. От понимания, что сейчас увижу не просто ловцов, а тех, кто состоит именно в нашем отряде, все внутри скручивалось в тугой узел.
Я не могла видеть себя со стороны, но почему-то была уверена, что мне удается скрывать волнение. Демонстрировать нервозность – значит, признать, что мне есть чего стыдится и что скрывать, а это не так.
На этот раз моего прихода практически никто не заметил. Ловцы были слишком увлечены созданием плетений, чтобы обратить внимание на открывшуюся дверь. Осмотрев аудиторию, я заметила, что пары есть у всех, кроме Аргара, насуплено сидящего в стороне. Это было так на него непохоже, что я удивилась. Удивилась и тому, что Агира тренируется с Лейоном, вместо того чтобы оттачивать навыки с братом. Поссорились?
Крилл тоже нигде не было видно и, немного поколебавшись, я направилась к Аргару.
Заметив мое приближение, он встрепенулся и, поднявшись мне навстречу, выпалил:
– Фрида!