Нет, он не ругался, не кричал – иначе это был бы не Эртан Рей. Просто его глаза вдруг утратили даже намек на цвет, волосы подхватил невесть откуда взявшийся ветер, а на его коже проступила темно-синяя чешуя. Я уж не говорю о паре десятков белесых силуэтов, возникших у него за спиной и источающих мертвенный холод.
Раньше, увидев это все, по одной из своих неизменных привычек, рухнула бы в обморок. Но сейчас, вместо того чтобы лишиться сознания, подошла к морскому демону, обвила руками за пояс и прижалась щекой к прохладной груди, в которой едва слышалось замедленное биение сердца.
– Значит, ты обратилась к магистру Кархольду? – спросил Эртан, «оттаяв».
– Угу, – негромко промычала я. – Не одобряешь?
– Почему же? – обняв в ответ, он погладил меня по собранным в хвост волосам. – Не могу сказать, что нас связывает большая дружба, но причин ему не доверять у меня нет.
Я слишком хорошо его знала, чтобы не понять:
– Ты не очень-то его любишь.
– Мне не по душе некоторые его личностные качества, – чуть отстранившись, Эртан посмотрел мне в лицо. – Но мое к нему отношение не значит ровным счетом ничего. Он отличный специалист и во многом может быть тебе полезен. Откровенно говоря, я не сразу поддержал идею пригласить его в корпус в качестве твоего личного куратора. Но теперь вижу, что был неправ. Ты раскрываешь свой потенциал, и это прекрасно. А если Кархольд сумеет помочь тебе спасти Крилл, я лично пожму ему руку и выражу безмерную благодарность.
Мы немного помолчали, думая каждый о своем, а затем Эртан добавил:
– Больше никому об этом не рассказывай. А Крилл пусть думает, что ты сохранила ее секрет. Прости, я не могу помочь тебе с освоением ритуала – это не в моей компетенции. Но сегодня же отправлю сообщение всем гарнизонам во всех городах, где есть сохранившиеся храмы Лайра. Думаю, Крилл побывала в одном из самых древних, где связь с глубинным покровителем смерти все еще очень сильна. Вряд ли нам удастся отследить перемещения Тайлеса, но попытаться стоит.
– В нашей ситуации приходится цепляться за любой шанс, – согласилась я. – Как думаешь, когда Флинт потребует плату за спасение моего отца? Когда соберется ограбить самого могущественного некроманта нашего времени?
Эртан усмехнулся:
– Ты хотела сказать, когда осмелится попытаться ограбить? Полагаю, когда узнает, где этот самый могущественный некромант хранит осколки. Не думай об этом, Фрида, – попросил он, коснувшись моей щеки. – На тебя и без того свалилось слишком много всего. И мне больно при мысли о том, что я во многом не могу тебе помочь.
Похоже, его привычка винить во всем себя так же неискоренима, как многие мои.
– Ты и не должен мне в этом помогать, – вздохнула я. – Это моя задача – избавить Крилл от страшной участи, – и я с ней справлюсь. Ты только… только будь рядом, пожалуйста.
Сколько раз Эртан целовал меня? Не сосчитать. Сколько раз прижимал к себе вот так – крепко-крепко, но в то же время нежно, словно желая защитить, оградить от всех бурь и невзгод. Но каждый из таких моментов становился для меня особенным. Таким, который можно собрать как кусочек самой прекрасной мозаики, и затем сложить из них свое личное маленькое счастье.
А еще с каждым таким разом я чувствовала себя все смелее. Последние отголоски боязни и робости уходили, хотя природная застенчивость временами по-прежнему о себе напоминала.
Я знала, что Эртан любит меня – такую, какая есть, целиком и без остатка. Так же, как и я – его. Между нами оставался последний не пройденный рубеж, переступить который я и хотела, и почему-то боялась. И была безмерно благодарна за то, что Эртан ни разу не сделал попытки меня к нему подтолкнуть, всегда оставляя мне право выбора. Право остановиться в любой момент, право уйти.
Вот и сейчас, когда поцелуй из нежного превратился в жаркий, а объятия – способными растопить лед, когда биение сердца участилось, а в жилах вскипела кровь, он балансировал на грани, не переступая тот самый, еще не пройденный нами рубеж.
Но именно сейчас, именно сегодня, в эту самую секунду мне хотелось его перешагнуть. Чтобы хотя бы ненадолго растворились проблемы, и наше вышедшее из берегов море смыло все печали одной безудержной волной. Чтобы весь погрязший в охоте на осколки мир остался за дверью этой комнаты, оставив нас одних… вдвоем…
– Фрида, – выдохнул Эртан мне в губы, скользя ладонями по моей спине.
А через мгновение, будто опомнившись, мягко, но настойчиво, с очевидным усилием отстранился:
– Не сейчас, Фрида. Не так, – в его глазах бушевало не море – целый бездонный океан. – Перед тем как наступит ночь, будет день. День, в который ты наденешь самое красивое подвенечное платье и драгоценные камни, блеск которых будет отражаться в твоих невероятных глазах. Мы войдем в открытый павильон храма всех поднебесных, где под шум прибоя я назову тебя своей женой. И будет пышное празднество – с танцами и песнями лучшими, чем у сирен. Тебе будет рукоплескать водная стихия и даже сама тьма расстелется у твоих ног. Это будет наш день – твой и мой. Ты будешь чувствовать себя королевой, Фрида. Королевой, у которой впереди только радость и счастье – то, которое ты, как никто другой, заслуживаешь.
Я слушала его, и слезы наворачивались на глаза. Даже в детстве, даже в самых смелых мечтах никогда и представить не могла, что меня так полюбят. Что во всем огромном и зачастую отнюдь не дружелюбном мире отыщется человек, для которого я буду столько значить. Не думала даже, что мужчина может любить так… не оболочку, душу. Внутренний свет, как он однажды мне сказал.
– Эртан, – сквозь сжимающий горло спазм прошептала я, потянувшись к нему. – Я так тебя люблю…
– Я тоже люблю тебя, – целомудренно поцеловав в висок, ласково произнес он. – Мой маленький отважный воин. Вместе мы все преодолеем.
Весь день я ходила… нет, летала, точно на крыльях. Этот утренний разговор невероятно воодушевил и придал уверенности в том, что все действительно будет хорошо. На тренировке с капитанами Диатеем и Вагханом, а еще Тэйном я проявляла себя как никогда активно, чем заслужила похвалу. Даже капитан Вагхан, скрепя сердце, сдержанно признал, что я делаю успехи!
А вечером меня ждала привычная тренировка с магистром Кархольдом. Сегодня он нашел для Тэйна какую-то работу в корпусе, вероятно, планируя после тренировки продолжить мое обучение ритуалу. Свидетели в такой ситуации нам были ни к чему, поэтому отсутствию Косички я только порадовалась.
Выныривание корабля из морских пучин видела далеко не в первый раз, но все равно удивилась, как удивлялась всегда. Наверное, никогда к этому не привыкну.
Привычным маршрутом взойдя на борт вместе с магистром, я приготовилась к «погружению». И вот, когда это невероятное судно начало стремительно опускаться под воду, когда во все стороны полетели холодные брызги, а волны сомкнулись над моей головой, я заметила, что магистр Кархольд чем-то встревожен. Нет, не так… быть встревоженным этот человек не мог в принципе. Кажется, не существовало в этом мире ничего, что способно выбить его из колеи. Пожалуй, правильнее сказать, что он был чем-то слегка обеспокоен. И причина тому стала ясна, когда мы погрузились на дно.
Прямо на носу корабля, словно появившись из ниоткуда, – хотя, скорее всего из-под наброшенной Шатхом тени, – восседал легендарный капитан пиратов, наш сегодняшний неожиданный и незваный гость.
– Мокрого вечера, – как ни в чем не бывало, с ухмылкой приветствовал он.
А ведь мы с Эртаном только этим утром о нем вспоминали! Вот и помяни ши…
– Что ты здесь забыл? – вопрос магистра Кархольда был хоть и неоригинальным, но зато по существу.
Флинт сделал вид, что задумался и спустя мгновение переспросил:
– Я? Ничего не забывал. Просто решил заглянуть на огонек, проверить, как поживает моя горячо любимая синеглазка.
– Выбирай, Флинт – быть покойником или быть заключенным?
– Дай-ка подумать, – он снова сделал вид, что глубоко задумался. – Пожалуй, я предпочитаю заключение, ведь, как показала практика, я могу сбежать из любой тюрьмы. Но все же позволь выбрать третий вариант: ничего из тобою предложенного. Как дела, Кархольд, старина?
Вместо ответа магистр запустил в него сгустком магии, природу которой я не смогла распознать – кажется, какая-то смесь. И смесь эта была до того сильной, что вызванная ею вибрация прокатилась не только по кораблю, но и по воде, распугав стайку снующих неподалеку морских котиков. В считанные мгновения долетев до пирата, сгусток стремительно разросся, обхватил его тело, заключил в крепкие объятия, и лицо Флинта дрогнуло. Согнувшись пополам, он издал не то кряхтение, не то стон и застыл неподвижным изваянием. Кархольд, не дожидаясь, пока он очухается, подошел к нему и протянул вперед руку в явном намерении использовать еще какую-то магию, когда Флинт внезапно разогнулся и с ехидной улыбочкой заметил:
– Нет, это не серьезно… даже оскорбительно использовать против меня такой слабенький прием! Где твоя сила, Кархольд? Что, за столько лет совсем поистратился?
Следующий магический импульс направился уже в магистра, отчего тот отлетел назад, но все же сумел устоять на ногах.
– Не думай, что сможешь так легко от меня избавиться, – довольно сообщил Флинт. – И вообще, где твое гостеприимство? Старый друг заглядывает на минуточку, а ты даже рома не предложил!
Пока он балаболил в своей привычно ироничной манере, я переводила взгляд с него на магистра и обратно. Сомнений быть не могло – они точно встречались прежде. И не просто встречались, а как минимум приятельствовали. Удивило ли это меня? Нисколько. Флинт вообще обладал потрясающим талантом – при своей скверной репутации обзаводиться кучей полезных знакомств. А, учитывая специфические таланты магистра Кархольда, тем более неудивительно, что эти двое когда-то пересеклись.
Пока я об этом думала, магистр, в свою очередь, бросал взгляды то на Флинта, то на меня. Он был не в восторге от того, что я стала свидетельницей этой встречи. Хотя, я могла и ошибаться – никогда нельзя понять, что у этого неординарного человека в голове.