Герой подполья или предатель?
В 1965 году к двадцатилетию Победы руководителю ровенского подполья Терентию Федоровичу Новаку присвоили, не без содействия секретаря подпольного обкома партии, после войны крупного партработника и секретаря обкома Василия Бегмы, звание Героя Советского Союза.
История долгая, началась еще осенью 1942-го, когда был образован подпольный штаб ЦК КП(б) Украины. Вошел в него и Василий Бегма, и в войну и после нее всячески поддерживавший Новака. Может, Бегма надеялся, что вслед за Новаком наступит и его очередь получить звездочку? Не дождался. Бегма скончался в том же 1965-м. Новак дожил до 1983 года.
Многие бойцы из отряда Медведева вместе с горсточкой оставшихся в живых подпольщиков подозревали Бегму и особенно Новака в предательстве. И после публикации Указа о награждении Новака Звездой Героя в ЦК КПСС тотчас хлынул поток писем возмущенных партизан. Они не просто предполагали, а настаивали: оба партийных деятеля контактировали с немцами. Больше того, сотрудничали с СД, выполнявшим на временно оккупированной территории СССР функции гестапо, и причастны к гибели Николая Кузнецова. Генеральная прокуратура СССР серьезно восприняла заявления группы партизан во главе с Николаем Струтинским о предательстве партийных чинов. И поручила расследование группе Олега Ракитянского.
Выводы следователя следственного отдела Управления КГБ УССР по Львовской области Олега Ракитянского, десятилетия спустя, в 1989 году, а не во время еще первого расследования обстоятельств гибели Кузнецова во второй половине 1960-х, изучавшего по высочайшему приказу ЦК КПСС все обстоятельства гибели разведчика, еще больше наводят на версию о предательстве. Итоги расследования, четко выписанные в статье Ракитянского, прорвавшейся было на страницы научного журнала (Военно-исторический архив. 2003. № 6), почему-то затерялись, словно канули в Лету. Даже сам журнал исчез, найти его удалось не без труда.
Итак, в Ровно Терентий Новак появился после оккупации в 1941 году. Многие знали Терентия — в предвоенные годы секретаря комсомольской организации небольшого городка Гоща Ровенской области, члена Коммунистической партии Западной Украины (КПЗУ). В тех краях, томившихся под Польшей, к коммунистам относились с ненавистью. Националисты и польская власть брали на заметку каждого. Вот и подпольная организация КПЗУ в Гоще в 1937-м была разгромлена поляками. Их служба безопасности — дефензива — арестовала почти всех подпольщиков. Кроме одного из руководителей — Новака. Возникли подозрения: не предатель ли? Но вскоре на Западную Украину пришла Красная армия: столько перемен, коренных изменений. Главное, что присоединились к Советскому Союзу. В этом вихре событий о прошлом коммуниста Новака быстро забыли.
Началась война. И Новак — ее участник. На чьей он стороне?
И Ракитянский откровенно высказывает собственное мнение, основанное на результатах долгих расследований. Его точка зрения крайне неблагоприятна для Новака: на оккупированной территории «.. всячески поощрялось доносительство. Любой человек, захотевший открыть свое дело или торговую лавку, автоматически становился осведомителем или агентом СД. И вот в этих условиях в г. Ровно прибывает в 1941 году Т.Ф. Новак… Новак тут же устраивается директором валеночной фабрики… И это стало возможным при том, что СД знало о членстве Новака в КПЗУ… Деятельность подполья только налаживалась, но уже к лету 1942 года стали поступать сигналы о провалах и гибели тех или иных товарищей. Прежде всего, это касалось некоторых “маяков”, через которые Новаком направлялись люди в партизанские отряды… Люди, которые направлялись через них, попадали в СД или уничтожались оуновцами… Вскоре начались массовые провалы в Ровенском подполье. СД и оуновцы ликвидировали основные подпольные группы… Больше того, можно сказать, что к весне 1944 года из всего подполья (не путать с партизанскими отрядами. — Н. Д.) на Ровенщине осталась только группа Новака, все остальные были ликвидированы. Что собой представляла “группа” Новака на фабрике? Так вот, почти все рабочие считали Новака провокатором и агентом СД, но боялись об этом кому-либо сообщать.
А вскоре они, почти все, были арестованы и ликвидированы или же отправлены в Германию. Со слов Н.В. Струтинского у начальника разведки отряда («Победители». — Н. Д) был агент на фабрике, который и сообщал информацию о предательской деятельности Новака».
Попробуем отбросить выводы Ракитянского и взглянуть на происходившее с Новаком без всякого к нему предубеждения. В оккупированном Ровно он в открытую возглавлял единственную в городе крупную фабрику, что было абсолютно невозможно без согласия немецких властей. Ведь сажали и вешали при малейшем подозрении в связях с партизанами, с коммунистами, а тут Новак все время на виду — и ничего. Одна из задач его подпольного горкома — помощь попавшим в окружение бойцам Красной армии. Утверждали, что кого бы ни посылал Новак в партизанские отряды, все попадали в руки гитлеровцев. Искренне пытавшиеся бороться с оккупантами арестовывались. Свидетелей, понятно, осталось мало. Участвовавших в реальных операциях немцы быстро, словно по чьей-то наводке, выслеживали и расстреливали.
После освобождения Ровно Новак и Бегма рапортовали о проделанной ими большой работе. В том же 1944 году Бегма вновь занял пост первого секретаря обкома. А Новак сумел выставить себя опытным подпольщиком. В соседней Польше, куда его перебросили после освобождения советской территории, он занялся организацией подполья и наставлял поляков на своем хорошо освоенном польском. После войны вернулся в Ровно к старому другу Бегме. Настал период, когда по настоянию части партизан деятельностью Новака в годы войны заинтересовались следователи. Допросы велись корректно. Провал 1937 года в Гоще не затрагивался. Новака просили всего лишь отчитаться о результатах подпольной работы в Ровно с 1941 по 1944 год. На первом допросе Терентий Федорович не смог назвать ни одного уничтоженного его людьми гитлеровца. На втором не припомнил ни единого факта подпольной деятельности. Это подтверждается архивными делами № 19080 и № 19101 Ровенского УКГБ УССР. Но шума поднимать не стали. Не решились тронуть ставленника Бегмы? Не захотели связываться с партийными работниками? Обстановка в Ровенской области в то время складывалась сложная. Продолжалась борьба с бандеровцами. Она затянулась на годы. И менять лояльное к Москве и Киеву партийное руководство не хотели.
Новак тихо ушел в тень. Выжидал. И дождался Звезды Героя. Повторяю: вину, окончательную оценку устанавливает только суд, которого не было и, наверно, теперь уже никогда не будет. А работу по расследованию провели огромную.
Еще раз подчеркиваю, если основываться на выводах Ракитянского, то понятно, кто и каким образом помог СД выйти на след красноармейца Грачева — Николая Кузнецова. Общая картина гибели разведчика понятна. И ее сложно, да и ни к чему опровергать. И тогда все недостающие раньше доказательства и понятные сомнения складываются в выстроенную цепочку.
Сегодня эту версию поддерживают многие исследователи. Среди них и кандидат географических наук, сын участника Великой Отечественной войны Лев Моносов. С 2000 года он тщательнейше собирает и анализирует все документы, связанные с этим сложнейшим делом. Питерский исследователь уверен: Кузнецова выдали предатели из партийного руководства Ровенского подполья. Цитируемые здесь документы во многом предоставлены именно Моносовым, за что его искренне благодарю.
Не будем ставить окончательной точки и претендовать на абсолютную истину. Но, безусловно, версия заслуживает внимания и рассмотрения. Да, это несколько противоречит книгам ныне покойного писателя, историка разведки Теодора Гладкова, с которым мы столько беседовали о судьбе Кузнецова. Однако ранее неизвестные факты, к тому же подкрепленные документами, постепенно открываются. История нуждается в уточнениях.
Сегодня уже точно доказано: в самом конце 1943-го у СД появились установочные данные на Кузнецова. Есть сведения, будто фашисты узнали, что в отряде этого человека называют Грачевым, якобы была у них и его фотография. Немецкие службы безопасности искали в Ровно не какого-то неведомого партизана-мстителя, а немецкого обер-лейтенанта Пауля Зиберта. Все его внешние приметы точно совпадали с обликом и манерами Николая Кузнецова.
Николай Иванович и опытнейший чекист Медведев чувствовали: обер-лейтенант Зиберт под угрозой. Потому и «произвели» его в капитаны. Мастер на все руки, врач отряда Альберт Вениаминович Цессарский изготовил печать из резиновой подошвы сапога и на похищенной партизанами машинке с немецким шрифтом впечатал изменения в подлинную офицерскую книжку своего друга. Однажды Зиберт-Кузнецов, уже капитан, после проверки новых документов понял, что ищут именно его, и бесстрашно останавливал авто с фашистскими офицерами, разыскивая «одного лейтенанта вермахта».
Шаги к гибели
Немцы отступали, под Ровно отряду Медведева делать было нечего. А Кузнецову надо уходить и как можно скорее: круг сужался. Или терпеливо дожидаться прихода Красной армии вместе с партизанами?
15 января 1944 года Кузнецова с шофером Иваном Беловым и удачливым поляком Яном Каминским отправили подальше в немецкий тыл. Во Львове Николай Иванович мог бы, по замыслу большого начальства, укрыться на надежной явочной квартире. Почему приняли рисковое решение? Ведь Кузнецова-Зиберта искали, немецкие патрули ждали его на выходе из Ровно, а командовали ими не какие-нибудь нижние чины, а офицеры в звании майора, имеющие все права задерживать и лейтенантов, и капитанов.
Во Львове Кузнецову пришлось сложно. Явки провалены, верные люди арестованы или сбежали. Приказ уничтожить губернатора Галиции выполнить было невозможно: тот заболел, из Львова уехал, и мститель убил вице-губернатора Отто Бауэра и его секретаря доктора Шнайдера. А потом Николай Иванович с двумя друзьями совершил в городе без ведома Медведева и комиссара Лукина еще один акт возмездия. Проник в штаб ВВС и выстрелами в упор прикончил подполковника Петерса и ефрейтора Зейделя. После войны Лукин клялся, что такого приказа никто Кузнецову не отдавал. Петерс скончался не сразу. Успел сообщить фамилию капитана вермахта. Немцам не стоило труда понять, что это все тот же партизан, который действовал в Ровно. Приметы, манера поведения, способ атаки — совпадало всё.