Кузнецов спас от немцев, Медведев — от ГУЛАГа
Олег Ильич (Арон Эльевич) Чеповский (1915–1986) — еще один подопечный разведчика Кузнецова. Окончив военное училище, Чеповский начал войну в 1941 году в звании лейтенанта. В сентябре командир артиллерийской батареи был ранен в бою близ Невеля и попал в плен. Через неделю немцы его расстреляли. Яму, куда сбросили тела, лишь прикопали землей: назавтра гитлеровцам предстояло продолжить свое черное дело. И тут чудо — Чеповский пришел в себя, выполз из расстрельной ямы. Его, израненного, с перебитой кистью, прятали добрые люди. Долгое время скитался. В 1942 году добрался до Луцка.
Тут ему снова повезло. Каким-то образом он встретился с Пашей (Прасковьей) Савельевой — уникальной девушкой, после института распределенной в Луцк и так города не бросившей. Она не хотела отсиживаться, выжидать. Организовала подпольную группу вместе с другими патриотами — братьями Вячеславом и Виктором Измайловыми. А когда Виктор Измайлов погиб, стала ее командиром. Сумела связаться с отрядом Медведева, чьи поручения всегда выполняла.
Паша Савельева и ее люди лечили раненого Чеповского. Прятали от немцев и украинских националистов у надежных друзей. Изготовили для Чеповского документы — он стал украинцем Алексеем Харченко. Но долго оставаться на явочной квартире стало небезопасно. Пришла пора перевести лейтенанта в другое место. Вечером и ночью — никак нельзя: действовал комендантский час. Путь предстоял долгий. Решили, что днем безопаснее, сопровождала его Паша Савельева.
Но Чеповского, как только он вышел на улицу, выдали две девки — немецкие подстилки. Начали орать, и как назло быстро подоспели полицаи. Ситуация накалялась, Чеповского окружили. Собравшаяся толпа готова была растерзать пленника — еврея. Полицаи схватили Чеповского. За арестами подобного рода следовал расстрел. А тут начался самосуд. «Добровольцы»-националисты избивали Чеповского смертным боем.
Но в рубашке родившегося Чеповского спас немецкий офицер. От этого наглого истукана веяло таким холодом. Он смотрел на полицейских с презрением истого арийца. Процедил сквозь зубы дерзко, зло: «Болваны… Его знают все наши. Отпустить» — и пальцем брезгливо показал на Чеповского, уже мысленно попрощавшегося с белым светом. Окаменевшие полицаи подчинились безропотно. Этот фриц мог и пристрелить. Коротко процедил, обращаясь к пленнику: «Пошел за мной». И увел от смерти.
Каким образом оказался рядом с Чеповским Пауль Зиберт? Да, это был он, самоуверенный, жесткий, решительный офицер вермахта. Возможно, страховал людей Савельевой, присматривал. И проявил себя в нужный момент? Или Чеповскому просто повезло? Скорее второе. Никаких свидетельств того, что заранее предупрежденный Кузнецов прикрывал Савельеву и ее подопечного, нет.
Вот как описывает боевой эпизод по рассказам самого Чеповского его сын Валерий: «В этот самый момент к полицаям подошел немецкий офицер, который на ломаном украинском языке в жесткой форме потребовал от полицейских немедленно освободить моего отца, а толпу разойтись. Офицер заявил полицаям, что мой отец ему знаком, т. к. работает у него в качестве слуги, он его знает, и он украинец по национальности.
Полицаи и толпа не могли ослушаться приказа немецкого офицера, и мой отец таким образом был спасен от смерти… Он благополучно добрался до места, где продолжал укрываться и лечиться. Как стало впоследствии отцу известно от подпольщиков г. Луцка, спасшим его немецким офицером был советский разведчик Николай Иванович Кузнецов».
Потом Чеповский был у Николая Ивановича на связи. В Луцке добывал бланки гитлеровских документов, образцы печатей, топографические карты.
Не раз участвовал в Луцке и Ровно в рискованных операциях вместе с Кузнецовым и Струтинским. Однажды Савельева и Чеповский получили через спасителя Кузнецова задание от Медведева. На станцию Узловая, между Луцком и Ровно, привезли из Рейха химическое оружие. Один, хотя бы один снаряд надо доставить в распоряжение отряда.
Чудом, опять каким-то чудом, задание выполнили: «Скрытно подошли к тому месту, где по нашим расчетам должен был находиться часовой. Вышли на него точно, — по-военному коротко, без прикрас — таков уж его стиль, описывает сложнейшую операцию Чеповский. — Стремительный бросок — и бездыханное тело фашиста с глухим стуком падает на землю… Вся операция заняла несколько секунд». Снаряд похитили, и Чеповский добрался с ним до медведевцев. А дальше по приказу командира перешел со снарядом через линию фронта, отдал нашим, потом снова вернулся в отряд. За проведение успешной операции награжден. Но разведчик особенно гордился другим: «За это командир отряда Д.Н. Медведев вручил мне часы».
А когда в Луцке оставаться стало опасно, Медведев взял его в свой отряд. Вот что пишет в характеристике Чеповского бывший командир «Победителей»: «Находясь в отряде, Чеповский участвовал в боевых операциях против гитлеровцев и банд предателей, а также вновь посылался командованием отряда в гор. Луцк — на связь с подпольем, когда эта связь почему-либо прерывалась. Награжден орденом Красной Звезды, медалью “Партизан Великой Отечественной войны” 2-й степени».
Кузнецов сам подбирал бойцов, которые должны были прикрывать его при похищении генерала Ильгена. В числе наиболее надежных выбрал и Чеповского. А помимо прочего, Николай Иванович ценил в подчиненных знание языков. Чеповский говорил на украинском, польском, немецком. Описание Чеповским акта возмездия, совершенного над генералом, поражает простотой, за которой скрывается продуманная жестокость. С палачами не церемонились: «Подъехал генерал. Отпустив машину, вошел в дом. Его сбили с ног, скрутили и затолкали в нашу машину. Но до отряда довезти не сумели. СД перекрыла все выезды из города. Фашистского палача мы расстреляли после допроса с пристрастием (честное признание. — Н. Д.) на одной из конспиративных квартир. Тело сумели спрятать и ночью закопать на одном из пустырей города».
Чеповский не без оснований называет машину, на которой разъезжал Кузнецов, «нашей». Угнал ее именно он.
Когда Ровно освободили, большинство некадровых бойцов отряда влилось в состав Красной армии. Чеповский еще повоевал, а затем вдруг его вызвали в особый отдел. А после — трибунал. Ему не поверили. Какой партизанский отряд? Какая Савельева? Был в плену, болтался несколько лет неизвестно где. Кавалера боевого ордена Чеповского ждал лагерь.
Необыкновенно после войны популярная книга Медведева «Это было под Ровно» добралась даже до ГУЛАГа и попалась на глаза Чеповскому. Загадка, однако, как его письмо по адресу «Москва, партизанскому командиру и писателю товарищу Дмитрию Николаевичу Медведеву» нашло адресата. Все-таки где-то и в чем-то Чеповский был везуч. Завязалась переписка. И Дмитрию Николаевичу удалось вытянуть своего бойца на свободу. После он был полностью реабилитирован. В его доме в Уфе хранилась книга «Сильные духом» с дарственной надписью «Бывшему бойцу и разведчику отряда — Олегу Чеповскому от б. к-ра и автора. Дмитрий Медведев. 12.IX. 51 года. Г. Москва».
С Пашей, по-настоящему Прасковьей, Савельевой было гораздо хуже. Немцы ее арестовали. Она молчала и под пытками. Нацарапала чем-то на стене кельи, превращенной в камеру, последние слова: «Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено — ни рук, ни ног. Но умираю молча. Как хотелось жить!» Никого не выдала, навсегда уходя, верила в победу. 12 января 1944 года немцы и украинские националисты сожгли ее заживо во дворе тюрьмы. До освобождения Луцка Красной армией оставалось три недели.
А Чеповский, спасенный Пашей и Кузнецовым, остался жить.
Верить — не верить?
3 июня 2017 года на книжной ярмарке на Красной площади я рассказывал читателям о героях своих книг. Несмотря на ненастную погоду, разбитый прямо на брусчатке шатер был полон народа. В этой густой толпе я заметил очень немолодого человека лет эдак под девяносто. Аккуратнейше, не без некой нарочитой старомодности одетый, он внимательно слушал и сопереживал.
А когда пришла пора задавать вопросы, потянулся за микрофоном. Сказал, что у них в деревне под Винницей останавливался Николай Кузнецов, которого он хорошо запомнил. И я попросил читателя ни в коем случае не уходить, остаться. После выступления мы разговорились. «Доктор Медвецкий Анатолий Иванович, — представился он. — Долгие годы работал в Кремлевской больнице, оперировал. Потом ухудшилось зрение, и занялся проблемой долголетия. Помогаю людям жить подольше». Подарил свою книгу «Советы доктора Медвецкого», напомнил, что раньше вел передачу о здоровье в программе «Добрый вечер», но сейчас ему 90, и, понятно, об этой передаче мало кто помнит.
Зато Анатолий Иванович помнил Николая Кузнецова. Я постараюсь привести его рассказ полностью, а выводы сделать чуть позже. Итак, слово доктору Медвецкому:
— Вторая половина 1942 года, мне было тогда 13. По Украине вовсю расхаживали немцы. Чувствовали себя уверенно. Это потом, уже к 1943 году, когда партизаны набрались силенок, они боялись и нос сунуть в деревни и хутора поблизости от леса. И мы, жившие в небольшой деревеньке в Винницкой области, не удивились, когда как-то вечером к нам нагрянули фрицы с полицаями. Приехали на нескольких телегах. Солдаты расположились в палатках поблизости, а офицер с двумя парнями в немецких гимнастерках вежливо попросились на постой в нашу хату. Это меня и удивило — нежданная их вежливость.
Жили мы даже не бедно, а впроголодь. Питались остатками урожая, нами с мамой на полях собранными. Были все тощими, голодными, может, и несколько одичалыми. И тут немцы снова удивили. Принесли в дом рюкзак с консервами, поели сами, а потом оставили несколько консервных коробок нам. И сегодня я помню вкус тех консервов — рыбных, сочных, во рту тающих. С тех пор до сегодняшнего дня люблю открыть баночку с рыбкой да закусить ею под картошечку. Что может быть лучше, если не перебарщивать, если не каждый день. Это я уже говорю вам, как доктор. Тогда же вдруг закралось: «Чтой-то немцы такие добрые? Прямо какие-то ненастоящие». Мы-то в своем хуторе уже имели дело с такими наезжающими. Вычищали все наши запасы до корки, забирали живность, валили плетни. Всю неделю приходилось приводить хозяйство в п