Об обмене в апреле 1964 года нашего нелегала Конона Молодого, он же Гордон Лонсдейл, он же Бен, на англичанина Гревилла Винна — связника казненного в СССР в 1963 году предателя Олега Пеньковского, любопытнейшие детали припомнил полковник Иван Дедюля. Рассказал мне, что выйти на Пеньковского помог ему в Вене бывший солдат вермахта, попавший раненым в плен и вылеченный в партизанском отряде Дедюли. В знак благодарности он довольно точно описал Пеньковского Дедюле — нашему резиденту в Австрии, а заодно и навел на Винна, подсказав, как осуществляется между ними связь. Пеньковский и Винн были арестованы. Англичанин получил восемь лет, из которых отсидел одиннадцать месяцев. И Лонсдейл — Молодый был обменен 22 апреля 1964-го на Винна на том же мосту Глинике, который прозвали «мостом Свободы».
Интересно, что радистов Бена — супругов Крогер, они же будущие Герои России Моррис и Леонтина Коэн, отбывавших в тюрьмах Ее Величества в Великобритании двадцати летний срок, тоже обменяли. Тут история еще более тонкая. Обмен проходил с использованием «польского флага».
В 1982 году состоялся один из самых необычных обменов в истории разведок. Два года промучился в камере смертников в ЮАР полковник и будущий Герой России Алексей Козлов. Его меняли с помощью разведки ГДР не на мосту Глинике, а около КПП «Херлесхаузен». Сначала привезли тех, на кого его должны были менять. Одиннадцать человек! Десять немцев и один офицер армии ЮАР, захваченный в плен в Анголе во время рейда туда южноафриканской армии. Все одиннадцать с чемоданами. Подогнали целый автобус.
И добавлю сюда же короткий рассказ одного человека, служившего в военной разведке. И он, и особенно его руководитель, советский советник в Анголе, были крайне удивлены полученным из Центра приказом. Во что бы то ни стало постараться захватить в плен военнослужащего из армии ЮАР, воюющего в Анголе. Приказ был не без труда выполнен: дисциплинированные кубинские добровольцы, воевавшие в ЮАР, повязали здоровенного юаровца. Офицер из ЮАР был абсолютно ошарашен. Никак не мог понять, зачем его доставили на самолете в Западный Берлин. И только когда очутился на мосту Глинике, ему объяснили: отдаем тебя как довесок в придачу к десятку западногерманских шпионов за нашего парня, просидевшего два года в Претории. Офицер был счастлив. От радости взвалил на себя парочку чемоданов, принадлежащих кому-то из немцев. Сам-то он был налегке.
Когда через несколько лет Козлов вернулся на место обмена, то не узнал его. Спрашивал, откуда взялись все эти сооружения. Ему объяснили, что построены они давно. Видно, волнение при обмене было такое, что Козлов их даже не заметил.
В декабре 1976 года советского диссидента Владимира Буковского обменяли в Цюрихе на генсека компартии Чили Луиса Корвалана. Переводчик книг Корвалана, известный журналист Валерий Кучеров, убеждал меня, что Корвалан, сидевший в пиночетовской тюрьме, был уверен: его везут в самолете на смерть. Тогда, как рассказывал сам генсек, некоторых его соратников сажали вот так же в самолет и сбрасывали в море. О том, что борт приземлился в Швейцарии, он не догадывался. А когда понял, что находится в посольстве СССР в Берне, был поражен.
Буковский, с которым я встречался в Париже и в Москве в конце 1980-х — начале 1990-х, об обмене не говорил — запретная тема. Может, его коробила вошедшая в поговорку прибаутка: «Обменяли хулигана на Луиса Корвалана…» В меткой шутке была и доля правды.
27 апреля 1979 года произошел еще один, я бы сказал, совсем уж не афишировавшийся обмен приблизительно из той же серии. В Нью-Йорке группу из пятерых диссидентов, в которой был и журналист Александр Гинзбург, обменяли на двух сотрудников внешней разведки — Рудольфа Черняева и Вальдтса Энгера. Оба работали под крышей ООН и потому содержались мягко — под домашним арестом. Но сколько могло продолжаться это нью-йоркское сидение? И прямо в нью-йоркском аэропорту Кеннеди состоялся обмен.
Встречался я с Александром — Аликом — Гинзбургом, работавшим затем во Франции в газете «Русская мысль». Об обмене он вспоминал, кляня советскую власть, при которой был посажен. Алик, долгие годы живя в Париже, так и не выучил французский, общался с международной прессой на хилом английском. А на вопрос почему — хитро отвечал, что в советских застенках изучал японский или китайский, чтобы скрасить существование. Скончался Гинзбург во Франции.
В году 1985-м тоже не обошлось без обмена. Двадцать три арестованных в странах социализма сотрудника западных разведок строем прошли по Глинике в сторону Западного Берлина. А ГДР приняла четырех выпущенных из тюрем офицеров советских спецслужб.
Один из наиболее известных советских диссидентов Натан Щаранский был использован в интересах интернационализма. В июле 1978 года его осудили за шпионаж — дали 13 лет. На его, не наше, счастье в конце 1984 года ЦРУ обнаружило в своих рядах двух кротов: чешских нелегалов — супругов Карла и Ханну Кехнер. Советская разведка решила помочь товарищам из братской Чехословакии. 11 февраля 1986 года диссидента обменяли на мосту Глинике на профессиональных разведчиков из ЧССР.
Наступила перестройка. Вроде бы в мире потеплело. И в знак определенного сближения накануне встречи в Рейкьявике Михаила Горбачева и президента США Рональда Рейгана в октябре 1986-го состоялся еще один обмен. Правозащитник Юрий Орлов, получивший в сумме 12 лет колонии и ссылки, отправился на Запад. А не обладавший дипломатическим иммунитетом сотрудник ООН Михаил Захаров, обвиненный в шпионаже, вернулся в Москву.
Самый громкий — пока — обмен XXI века произошел летом 2010 года. Тогда в результате предательства сотрудника нелегального управления СВР полковника Потеева в США были арестованы десять россиян-нелегалов. Это Ричард и Синтия Мерфи, Хуан Лазаро, Майкл Зотолли, Патрисия Миллз, Михаил Семенко, Анна Чапман, Викки Пелаез, Доналд Ховард Хитфилд и Трейси Ли Энн Фоли. Не буду раскрывать и напоминать подробности. Среди этих десятерых генерал-майор СВР, Герой Советского Союза (звание присвоено еще в 1990-м) Михаил Анатольевич Васенков, 1942 года рождения, легализовавшийся сначала в Перу, а затем в Штатах под именем Хуана Лазаро. Васенков — Лазаро превратился в известного фотографа. Михаил Анатольевич рассказывал мне об этом. Но прибережем рассказ «на потом».
До 2010 года ни в одной тюрьме мира не содержалось кадровых российских разведчиков. Просьба не путать с завербованными еще во времена СССР или уже в наше время агентами-иностранцами. Своих, обвиненных в нелегальной деятельности в пользу России, надо было выручать. И к чести двух стран Россия и США договорились об обмене «десятки» на четверых, осужденных в Москве за шпионаж. Это бывшие заведующий сектором Института США и Канады Игорь Сутягин, крот из спецслужб Геннадий Василенко и два экс-старших офицера СВР и ГРУ Александр Запорожский и Сергей Скрипаль. Мост Глинике в связи с исчезновением ГДР больше не пригодился. Обе стороны воспользовались самолетами.
И, на данный момент, последний обмен произведен 26 сентября 2015-го на пограничном КПП в Псковской области. Сотрудник эстонской полиции безопасности Эстон Кохвер был осужден в России на 15 лет за шпионаж. Экс-офицер департамента полиции безопасности МВД Эстонии Алексей Дрессен сидел в тюрьме за передачу секретных сведений ФСБ России. Видно, у спецслужб вошло в привычку менять разведчиков на мостах. И россияне с эстонцами произвели обмен на мосту через реку Пиуза, она же Пимжа.
Он был даже литовцем
До сих пор не всем понятно, как Вильям Фишер натурализовался в США. Дочь Эвелина вспоминает, что перед долгой командировкой в Штаты он где-то с 1947-го постоянно наведывался в Прибалтику. В семье полагали, будто боролся с националистами, «лесными братьями» и прочими бандитами.
Ошибались. В одной из больниц Вильнюса скончался непонятно каким образом в тогда советскую Литву попавший американский гражданин Эндрю Кайотис. Его документы и «одолжили» для внедрения советского нелегала. А для этого Фишеру пришлось потрудиться. Вильям Генрихович вживался в новый образ. Изучал особенности прибалтийской жизни. Многие, Фишера знавшие, даже дочь Эвелина, вспоминают о его акценте. В Москве Вильяма Генриховича принимали за прибалта. Но вот говорил ли он по-литовски? Не думаю. А что если бы кому-то в США, где немало выходцев из трех маленьких стран Прибалтики хватает, взбрело в голову поговорить с Кайотисом на его родном языке? Да, определенный риск просматривался, но именно с частично подлинными документами на имя их почившего обладателя Фишер и въехал в Штаты. На его, Фишера, фотографии еще полно волос. По документам он белый (вот уж что соответствовало действительности), глаза серые, волосы темные, рост 5 футов 11 дюймов, не женат. Родился в Литве, гражданином которой являлся. А постоянно проживает в штате Мичиган. Сертификат, выданный гражданину США Эндрю Кайотису, вполне подлинный, за исключением фотографии.
В Соединенных Штатах полковник Абель, оперативный псевдоним Марк, действовал и под другими именами. А начинал — с Эндрю Кайотиса. Единственное, в чем признался человек, назвавшийся Абелем, так это в том, что, найдя после войны в СССР большую сумму денег и купив паспорт, он переехал в США, однако не зарегистрировался как иностранец. Абель признавал это своим единственным нарушением американского закона об эмиграции и гражданстве.
Относительно недавно в Интернет была вброшена новая версия о допросах Абеля в США, во время которых американцы проверяли его на полиграфе. Вот здесь-то незнакомый с этим техническим новшеством нелегал выдал себя. Ложь! Никаких проверок на полиграфе полковник не проходил ни в Штатах, ни в Советском Союзе. В 1962-м детектор лжи в СССР еще не применялся. А в Америке его допрашивали иными способами. Кстати, еще предстоит точно и окончательно установить, использовались ли при этом специальные методы, проще — пытки. Впрочем, можно считать, что использовались. Еще раз упомяну, что пожилого и, это было понятно, не совсем здорового человека держали под раскаленным солнцем в железной клетке-камере. Температура в ней поднималась до 50 градусов. Но полковник молчал.