коммунисты-иностранцы, бежавшие из оккупированной Гитлером Европы. Надо признать, что немногим из заброшенных в Германию или Австрию удалось дожить до Победы. Гестапо было безжалостно.
Далее опять много неясного, чему никогда не сделаться слишком понятным. Хотя «Аттестация от 16.04.45» заполнена вроде бы понятными, однако недосказанными фразами:
«Обладает одной из специальных отраслей агентурной оперативной работы. Тов. Абель на практической работе успешно выполнял порученные ему ответственные задания».
Видимо, Абелю доверяли. Впрочем, и тут «подвели» родственники. О них Рудольф Иванович пишет начальству:
«В отдел кадров НКВД СССР.
Рапорт.
Довожу до сведения, что на временно оккупированной немцами территории Латвийской ССР в г. Риге остались проживавшие там мои родители и младший брат.
О судьбе моих родных мне ничего не известно.
Зам. нач. 3 отделения 4 управления НКГБ СССР, майор Госбезопасности Р. Абель».
К счастью для майора, он был крайне нужен:
«…С августа 1942 г. по январь 1943 г. находился на Кавказском фронте в составе опергруппы по обороне Главного Кавказского хребта. В период Отеч. войны неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий».
И ключевая фраза, дающая ответ на вопрос, чем же он хотя бы приблизительно занимался:
«Выполнял спецзадания по подготовке и заброске нашей агентуры в тыл противника».
Здесь можно предположить, лишь предположить, что в немецком тылу действовал сам Абель и — еще одна гипотеза — вместе с Фишером. По некоторым неофициальным и документально не подтвержденным сведениям, Вильям Генрихович Фишер еще в период войны время от времени работал под фамилией Рудольфа Ивановича Абеля.
Судьбу отца — Вольдемара Абеля и родного дяди Рудольфа — изучал сын и племянник Авангард Вольдемарович. В дни ареста ему, пареньку 1925 года рождения, шел лишь тринадцатый год. И выжить помог родной дядя Рудольф — человек не из робких.
В воспоминаниях Авангарда Вольдемаровича Абеля приводится и такой эпизод. В феврале 1938 года его вместе с матерью выслали в Туркмению как ЧСИР — членов семей изменников родины. «Оттуда, из города Ташауза, — пишет Авангард Вольдемарович, — в 1941 г. меня вызволил дядя Рудольф». По пути в Туркмению, при пересадке в Москве мать Авангарда, Эльза Юрьевна Абель, ухитрилась каким-то образом дозвониться до Рудольфа. По счастливой случайности тот был в городе. И Рудольф Иванович успел предупредить жену брата: «В Ташаузе ни в коем случае никому не отдавать свидетельство о рождении Авангарда. Иначе конец, не помочь — никак». И рижанка Эльза Юрьевна Абель, урожденная Рохи, в 1918 году медсестра латышской Красной армии, за сыновью метрику держалась, не отдавала никому. Спустя несколько месяцев благодаря стараниям Рудольфа Ивановича племянник через город Чарджоу оказался в Москве. Увы, судьба Эльзы Юрьевны сложилась трагично. Сосланная в Ташаузский округ Туркменской ССР, она провела в ссылке долгие десять лет. Скончалась в неволе в возрасте 48 лет в 1948-м. Да и вся семья латышских большевиков, основателей Рижского добровольческого полка Рохи, была истреблена. Ее брата Вильяма расстреляли в 1938-м, а его супругу Марию репрессировали. Эльза и родственники были реабилитированы только в 1957 году.
И, конечно, Рудольф Иванович Абель рисковал, вытягивая племянника из туркменской ссылки. Дядя поселил его в своей коммуналке, где жили еще 16 (!) семей. Запросто могли «стукануть», сообщить «куда надо». Дабы и идти-то было недалеко: жили на углу улиц Мархлевского и Кирова — в двух шагах от Лубянки. Но пронесло. Или уважали Рудольфа Ивановича, не хотели портить жизнь уволенному из органов и висящему буквально на волоске бывшему чекисту?
В квартиру на Мархлевского, по воспоминаниям Авангарда Вольдемаровича, заходил и друг дяди Рудольфа — Вилли Фишер. Иногда они отправлялись на дачу в Челюскинскую. Там же недалеко отвели в свое время участок земли и Рудольфу Абелю, но ничего путного построить ему как-то не удалось. Так что жили с семьей у друга Вилли. Дочь Фишера Эвелина называла Авангарда «Авкой».
В 1943 году подросшего Авангарда призвали в армию. Окончил военное пехотное училище в Подольске. Воевал в составе 43-й латышской гвардейской дивизии, освобождал Ригу от фашистов. После войны лейтенант Авангард Абель служил помощником военного коменданта в родном отцу городе. В 1956-м перебрался в Волгоград, где работал фотографом в «Волгоградоблфото». Был заместителем председателя правления Волгоградского областного отделения Всесоюзной ассоциации жертв незаконных репрессий. Ездил в 1990-м в Ленинград, где несколько дней изучал дело незаконно репрессированного и расстрелянного отца, реабилитированного в 1957-м. Примечательна и дата реабилитации — 9 мая.
Авангард Вольдемарович помимо русского знает латышский, немецкий. Возникла идея переехать в Ригу, на родину, это точно установлено и никто не спорил, предков. И хотя все формальности при подаче заявления были совершенно точно соблюдены, получил из Латвии отказ.
Рудольф Иванович Абель наезжал после войны в Ригу, встречался с братом. После освобождения из американской тюрьмы побывал в Латвии и Вильям Генрихович Фишер. Отдыхал в Юрмале, встречался со знакомыми. Человек совсем не публичный, он отказывался от шумных встреч, бесед и интервью.
Я искренне поблагодарил племянника за присланные материалы и особенно за уникальные фотографии дяди. Я уж не чаял их отыскать. Лицо у Рудольфа Ивановича Абеля симпатичное, он русоволос, плечист. Внешность, я бы сказал, весьма приятная, типично арийская. Так что догадок по поводу того, как же использовала его наша разведка, возникает немало.
Благодарю и коллег из владимирской газеты «Всполье». После моей газетной публикации о настоящем Рудольфе Ивановиче Абеле заместитель главного редактора Елена Смирнова прислала мне статью из своей газеты. Полковник Шевченко, участник обмена на мосту Глинике, который тогда сопровождал Пауэрса, передал во «Всполье» фотографию, на которой сняты два Абеля — истинный, Рудольф Иванович, и Вильям Генрихович Фишер-Абель. Фотографию Шевченко подарил сам Фишер в знак признательности.
А если возвратиться к настоящему Абелю, то замечу, что боевые награды вручали Рудольфу Ивановичу уже в конце войны: орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, медали «За оборону Кавказа» и «Партизану Великой Отечественной войны» 1-й степени от Украинского штаба партизанского движения. А еще он почетный работник НКВД.
Потому совсем неожиданно выглядит приказ МГБ СССР № 1867 от 27 сентября 1946 года:
«Уволен из органов безопасности по возрасту».
Хорош подарок «заслуженному работнику НКВД», которому накануне исполнилось всего 46 лет.
В отставку он ушел в звании подполковника. Говорят, что устал, болел… Или все же припомнили кадровики брата — «врага народа» и жену-дворянку? Да и замолвить словечко за Рудольфа было уже некому. Генерал-лейтенанта Судоплатова перевели в другое Управление, а Якова Серебрянского еще в мае 1946-го отправили в отставку. Потом снова арестовали, и дядя Яша скончался в камере.
Поучительная история произошла с наградами подполковника Рудольфа Абеля. После нежданной смерти мужа в декабре 1955-го его жена Александра Антоновна — Ася — отправила медали и ордена Рудольфа Ивановича в Ригу, в Музей революции Латвийской ССР. Но данных, за что награждали, почти никаких. И в ожидании лучших времен все регалии передали в Президиум Верховного Совета Латвийской ССР. Но СССР распался, и ордена с медалями благополучно сгинули. Детей у четы Абель не было, единственным законным наследником оставался все тот же племянник Авангард Вольдемарович. И, несмотря на всю свою настойчивость, на постоянные обращения к новой латвийской власти, законных наград своего родного дяди вернуть он так и не смог.
Дружба же Рудольфа Ивановича Абеля с семейством Фишер оставалась неизменной. Не думаю, чтобы Рудольф Иванович, пусть и отошедший от чекистских забот, не ведал, в какие края нелегально отправляется его друг Вилли. Встречался с Фишером, когда тот вырвался из Штатов в отпуск. Но окончательного возвращения товарища из нелегальной командировки в 1962 году не дождался. Скончавшись скоропостижно, как я уже писал, в декабре 1955 года, Рудольф Иванович так и не узнал, что арестованный Вилли Фишер взял его имя и что под этой фамилией и проходил процесс «Соединенные Штаты против Рудольфа Ивановича Абеля». И что, даже уйдя из жизни, он помогает и Вилли, и тому делу, которому служил.
Он покинул этот мир, не дожив и до шестидесяти, безвестным и честным. Наверняка никак не предполагал, что его имя «Рудольф Абель» войдет в учебники разведки всех стран как еще один псевдоним нелегала Вильяма Фишера. Пусть появится хоть эта глава, крошечный комочек памяти, сотканный из секретных архивных бумаг и коротких воспоминаний: был такой разведчик, Рудольф Абель. Настоящий Абель.
Это — официальная версия, частично подтвержденная документами, любезно выданными выписками из архивов.
А мне по душе и сердечный рассказ дочери Эвелины. К Рудольфу Ивановичу Абелю, дяде Рудольфу, она относилась с теплотой для нее, человека суховатого, даже не свойственной. Прислушайтесь к Эвелине…
— Точно судить не берусь, но встретились они с Рудольфом Абелем, вероятно, году в 1937-м, когда оба служили в органах. И появился он у нас, на Втором Троицком, после нашего возвращения из Англии, приблизительно в декабре. И вскоре стал приходить часто.
Папа был выше дяди Рудольфа. Он — тощий, темный, плешь у него приличная. А дядя Рудольф — блондин, коренастый, улыбающийся, с густой шевелюрой. Третий друг появился гораздо позже — Кирилл Хенкин. В военные годы он у них учился в школе радистов, и отец с дядей Рудольфом с ним в ту пору сошлись. Так, Хенкин рассказывал, что их там никто не различал. Были совершенно не похожи, но тем не менее их путали. И потому, что очень много свободного времени проводили вместе. Они были Абель с Фишером или Фишер с Абелем и ходили в основном парой. Видимо, делали одно и то же дело.