До самого ухода из жизни 4 ноября 1982 года она работала в ставшем родном — ей — институте. Заведовала сектором «Критики антикоммунизма». Сослуживцы и соискатели привыкли к резким, всегда взвешенным и обоснованным высказываниям профессора, члена Высшей аттестационной комиссии, заслуженного деятеля науки Российской Федерации, доктора философских наук (вон сколько всего!) Елены Модржинской, написавшей около двухсот и отредактировавшей сотни и сотни статей, в том числе и в популярнейших советских энциклопедиях. Она была среди основателей отечественной школы социологии.
С годами ее взгляды не менялись. Достойным продолжением этого направления явилась 392-страничная книга «Ленинизм и современная идеологическая борьба», увидевшая свет в 1972 году.
Популярный ныне политолог, философ и общественный деятель Александр Ципко пишет, что скончавшаяся в 1982 году Елена Дмитриевна Модржинская боролась против отходивших от марксизма-ленинизма и его незыблемых трактовок. Обойти ее, обладавшую несгибаемой силой воли и твердостью, было крайне сложно.
А семейная жизнь текла спокойно. Выбор в 1940 году в Варшаве был сделан верно. Брак с Петром Гудимовичем из тех, о которых говорят: и жили они долго и счастливо. Муж работал следователем, всегда был рядом. Он скончался в 1993 году, пережив супругу на 11 лет.
«ГОМЕР» РАСКРЫЛ СЕКРЕТЫ БОМБЫДональд Маклейн
Сразу договоримся, как правильно писать настоящую фамилию «Гомера» — члена так называемой «Кембриджской пятерки». Она произносится и у нас, в России, и у него на родине, в Великобритании, по-разному — Дональд Маклин или Маклейн. Казалось, что шотландское происхождение обязывает называть перебежавшего к нам 27 мая 1951 года разведчика именно Маклином. Но меня убеждали, что ошибаюсь. И тогда я спросил об этом Руфину Ивановну Пухову-Филби. Жена руководителя «пятерки» ответила без колебаний: «Ким называл его Маклейном». Да будет так.
С оперативными псевдонимами, не раз менявшимися за 17 лет его плодотворного сотрудничества с советской разведкой, гораздо проще. Он был известен маленькой группе кураторов как «Стюарт», «Вайз» (в переводе с английского «мудрый». — Н. Д.) «Лирик» и, наконец, «Гомер». Последние два псевдонима отвечали его духовному образу. Маклейн — «Гомер» был «Лириком» разведки. Но, несмотря на обаяние, он оставался суровым и не слишком разговорчивым, когда дело касалось его бурного и такого полезного для СССР прошлого.
О Доне, точнее о Дональде Дюарте Маклейне, родившемся 25 мая 1913 года в Лондоне и умершем в Москве 7 марта 1983-го на семидесятом году жизни, немало написано. И все же в основном известны его подвиги, совершенные в Британии. За них Дональд Маклейн награжден в 1955 году орденом Красного Знамени. В веке XX разведчиков держали в скромности, высокими наградами отмечали только самых выдающихся. А Маклейн и был одним из ценнейших агентов за всю столетнюю историю нашей разведки.
В этой главе я постараюсь напомнить и о его достижениях в разведке, чтобы читатели представили масштаб этой великой фигуры, и рассказать о почти тридцати двух годах жизни Дональда в Советском Союзе.
В этот период Маклейн на первый взгляд не совершал особых героических поступков. Но это — только на взгляд первый. Вживание и вгрызание в советскую действительность давались ему, как и всякому аристократу-иностранцу, мучительно. Дональд Дональдович, как с его же подачи называли Маклейна в Союзе, выдюжил. В отличие от некоторых других своих коллег, вынужденных в силу различных обстоятельств искать спасения в стране, ради которой они почти всегда теряли всё. Кроме собственных убеждений. О том, как это было трудно, говорит хотя бы нередко повторявшаяся доктором исторических наук Маклейном фраза: «Я мог бы превратиться в алкоголика, а стал трудоголиком».
И за свои труды в СССР Маклейн получил еще один орден Красного Знамени — на этот раз Трудового. В наградном листе его представляют ведущим исследователем, доктором исторических наук, историком-международником. Как же трудно было такую честь заслужить иностранцу, еще в 1951-м не знавшему ни слова по-русски.
Казалось, ему предначертана другая стезя. Сын британского парламентария и министра образования, скончавшегося в 1932 году, сделал блестящую карьеру в Министерстве иностранных дел Соединенного Королевства.
Он и не собирался в дипломаты, веря, что принесет пользу как ученый и преподаватель. Но, закончив знаменитый, в том числе и благодаря его выпускникам из «Кембриджской пятерки» Тринити-колледж, где специализировался в политической истории и филологии, дал слово подчиниться интересам родины. Однако не Британии, а ставшей ему родной Страны Советов, агентом разведки которой Маклейн к тому времени уже являлся. Для СССР было важно иметь собственный источник в Форин Оффисе, и Маклейн подчинился пусть не приказу, а твердо высказанному его советским куратором пожеланию.
С нашей разведкой Дон сотрудничал еще с 1934 года.
Нет и не будет единого мнения по поводу того, кто же завербовал сына министра. Некоторые главным вербовщиком называют Кима Филби. Другие отдают предпочтение советскому разведчику-нелегалу Арнольду Дейчу. Третьи считают, будто друга Дона привел в советскую разведку его товарищ по «Кембриджской пятерке» Гай Берджесс, который в студенческие годы даже имел с Доном близкие интимные отношения. Или, что тоже возможно, за коммунистом Маклейном долго наблюдал со стороны еще один человек — школьный друг и соученик по Тринити-колледжу Джеймс Клугман. Ему, работавшему в Англии по другой разведывательной линии, в Москве доверяли, и когда британец дал рекомендацию Дональду — члену компартии Великобритании, в Центре Клугмана услышали.
Из всех этих версий самой слабой выглядит вербовка в исполнении Дейча. Он познакомился с Маклейном в конце 1934 года, когда тот уже работал на СССР, и для начала составил список представителей истеблишмента, которых несомненно стоило бы попытаться обратить в свою веру. Список был настолько точен, что сомнений в оперативных способностях новичка не осталось.
Что касается трех остальных версий, то, по-моему, тут все слилось воедино: дружба с Кимом и Гаем, характеристика, данная Дону Клугманом, и, главное, политические взгляды кандидата на вербовку. Не только коммунистические, но и антифашистские. Маклейн сам шел в объятия Советов. И его желание помочь встретили с искренней благодарностью. Порекомендовав, как и требовалось в разведке, порвать с компартией, что Дон тут же и сделал.
На собеседовании в Форин Оффисе он признал увлечение левыми идеями модным поветрием, вывод из которого он уже сделал. Даже здесь Дональд не лгал. Выводы были действительно верны.
Тестовые экзамены при поступлении в МИД сдал блестяще, и вскоре третий секретарь Маклейн уже трудился в отделе, занимавшемся вопросами Бельгии, Голландии, Испании, Франции… За два года он показал себя блестящим сотрудником, получил новый дипломатический ранг и уехал в Париж. Общаясь с французами и установив такие нужные для Форин Оффиса связи с американцами, Дон передавал в Москву полезнейшую информацию.
Когда немцы напали на Францию, Дон понимал, что сопротивление французов будет недолгим. Но даже он не ожидал, что Франция потерпит столь быстрое поражение.
Во время эвакуации из Парижа, когда его соотечественники-дипломаты больше думали, как потуже набить чемоданы французскими духами и тряпками, Дон буквально накануне бесславной сдачи столицы жег и уничтожал секретные бумаги британского посольства. Потом вместе с женой-американкой Мелиндой они, загрузив багажник самыми важными документами, рванули в порт и на катере добрались до Лондона. Катер был самым последним, отчалившим из Франции, и… торпедным.
Для семьи Маклейн все это завершилось семейной трагедией. Беременная Мелинда отправилась рожать из воюющей Европы домой в Штаты. Но сказались тяжкие испытания: ребенок родился мертвым.
А проявленный молодым сотрудником Маклейном героизм в его министерстве заметили. Облеченный доверием, он работал теперь в центральном лондонском офисе МИДа, передавая в Москву мобилизационные планы Германии и Италии, попавшие в его руки сведения о возможных действиях немецкого вермахта против Красной армии, о неизбежности войны СССР с Третьим Рейхом, копии секретных документов, которые только попадали в его руки или он сам прибирал их к рукам.
Где бы Маклейн ни был и что бы ни делал, он успевал через связника посылать в московский Центр горы информации. Она измерялась, и это не шутка, в коробках — целых 40 (сорок) штук, то бишь около 12 тысяч страниц. Маклейн научился фотографировать, а пленки в Лондоне и Париже передавал своей связной Китти Харрис.
Между ними завязались отношения, которые вскоре переросли рамки деловых. Центр смотрел на это сквозь пальцы: уж лучше своя Китти, чем кто-нибудь еще. Да и любовная связь объяснит то, почему симпатичный холостой дипломат иногда остается ночевать у дамы. Не рассказывать же любопытным, что иногда парочке ночи напролет приходилось заниматься не любовью, а проявкой пленок, которые Харрис переправляла в Центр. Связь с Харрис прекратилась — и любовная, и деловая. 10 мая 1941 года Маклейн оформил законный брак с богатой и потому независимой американкой Мелиндой.
Замечу, что если лидером по набору и важности переданных «Кембриджской пятеркой» секретов все время оставался Ким Филби, то до войны на условное второе место можно было бы твердо вывести Дональда Маклейна, а во время Второй мировой — разделить вторую ступень пьедестала между ним же и тихим, невзрачным «пятым» номером Джоном Кернкроссом, единственным из пяти простолюдином в «пятерке». С 1941 по 1945 год Центр получил от Дональда Маклейна 4593 документа. Трудно выделить наиболее ценный.
Сообщения Дона, особенно в послевоенные годы, отличались от информации его друзей. Тот же Филби, конечно, был неимоверно важен, как стопроцентный разведчик, сообщавший Москве о планах чуть не всех секретных служб мира. Поэтому его бесконечно ценили в НКВД, НКГБ, МГБ и КГБ. Маклейн же был, скорее, стратегом. Его информация касалась глобальных проблем. Он передавал в Москву шифрованную переписку Форин Оффиса с английскими посольствами, протоколы заседаний Кабинета министров, связанных с международными вопросами. Предсказанные им события разворачивались годами, если не десятилетиями. Знание глубинных стратегических планов помогало не только разведке, но и военным, советским дипломатам, экономистам, ученым.