Как могло понести в 1950-х в Москву Берджесса, неплохо знакомого с советской действительностью — полнейшая загадка. Ее уже не разгадать. Известно, что молодой советский связник в Лондоне «Питер», он же Юрий Модин, еще в 1950 году по поручению резидента напрямую спросил Гая, как он смотрит на возможный переезд в СССР. Тот ответил, что никогда бы не смог жить в России. Зачем и почему он изменил свое решение 25 мая 1951 года?
А уж как подвел он совсем близкого друга Энтони Бланта, вроде бы соскочившего с подножки разведпоезда и после войны назначенного королем Георгом VI хранителем художественных галерей Его Величества. Ну а Кима Филби Берджесс просто толкнул в лапы британской контрразведки. Того самого Филби, который, рискуя репутацией и нарушая все правила конспирации, поселил запившего-загулявшего друга Гая в своей вашингтонской квартире. Вроде бы от греха подальше. Но Берджесс согрешил по-крупному.
По свидетельству Руфины Ивановны Пуховой-Филби, Ким так до конца дней своих и не простил Берджесса. Филби повторял: «Если бы не Гай, я мог бы работать, никаких подозрений против меня не было». Но когда Берджесс исчез вместе с Маклейном, британская контрразведка сразу же взяла Кима Филби в клещи.
Неужели непонятно было, что выпивохе и гомосексуалисту Гаю с его экстравагантными замашками было не прижиться в Москве? Без всяких сомнений, из этой тройки, в Союз бежавших, Берджессу в СССР пришлось сложнее всего. Да и КГБ с ним хлебнул вдоволь. А как могло быть иначе? В разговорах с Руфиной сам Филби потом вспоминал, что и в бытность дипломатом Гай привлекал к себе избыточное внимание. Чего стоило хотя бы его купание в белом выходном костюме под душем прямо во время чинного посольского коктейля. Гай вежливо втолковывал пристыдившему его Филби: «И что такого? Мне было жарко».
Представьте подобное в Москве при строжайших сталинских нравах 1950-х. Вот и я тоже не могу. Но, по воспоминаниям некоторых уже ушедших свидетелей, Берджесс позволил себе нечто подобное и в Москве. Когда Маклейн с Гаем были возвращены в столицу из Куйбышева, их стали приглашать в представительства некоторых социалистических стран. И Берджесс на приеме в посольстве КНР помочился в камин прямо на глазах чинных гостей.
Это с одной стороны. А с другой — какой английский контрразведчик смог бы выявить вот в таком гее Гае русского агента?
В СССР Филби, прибывший в Одессу на сухогрузе «Долматов» в январе 1963 года, и Берджесс, умерший 19 августа того же года в возрасте пятидесяти двух лет, не встречались. Не успели. Возможно, время сгладило бы обиду. Но Берджесс, скатившийся в алкоголизм, ушел рано.
Разведчик и писатель Михаил Петрович Любимов рассказывал мне, что в последние годы московского бытия Берджесс, несмотря на все запреты и приказы начальства с Лубянки, искал и нашел себе постоянного партнера: слесаря-водопроводчика, чинившего унитазы. А еще этот умелец бренчал на гитаре и неплохо пел песни собственного сочинения. С ним потомственный дворянин, сын английского адмирала жил в беспробудных пьянках и полном согласии. Обоим на этом свете терять было нечего.
Постараюсь объяснить, почему Ким Филби не пришел к нему на похороны. Некоторые считают, будто был смертельно обижен. Был, но причина не в этом. Другие говорят: запретили начальники с Лубянки. Тоже не так, хотя гораздо ближе к истине. Руфина Ивановна говорит, что Киму о кончине Берджесса просто не сообщили. Скрыли. Иначе бы он обязательно пришел попрощаться.
И чтобы завершить тему Гая Берджесса, представлю свою, может, сугубо личную версию бегства. Никому и никогда не узнать, о чем говорили с Берджессом в посольстве СССР в Швейцарии или в пражском аэропорту. Известно лишь, что в Чехословакии его с Дональдом встречали не только местные, но и представители МГБ СССР. Что если они предложили Берджессу тоже отправиться в СССР? Было чем обосновать предложение. Как после возвращения не из Москвы, а хотя бы из социалистической Праги Берджесс объяснил бы свое отсутствие в Лондоне? Почему он оказался в компании предателя? Неужто просто помогал старому, сбежавшему в Москву другу? А если МИ-5 прижмет? И разве там работают сплошные дураки, которые так и поверят, будто опытнейший дипломат, в прошлом разведчик со стажем Берджесс не догадывался, что вывозил из Англии изменника и советского шпиона?
Как вам эта версия? Мне она представляется в принципе реальной. Ведь Берджесс мог расколоться на допросе. И тогда бы была раскрыта и арестована вся Кембриджская цепочка, в которую входили явно не пять агентов.
Против этой версии лишь одно, но какое тягчайшее возражение. А как же бесценный для СССР Филби? В этом случае он точно попадет под подозрение. И сумеет ли выкрутиться? Неужели готовы были пожертвовать и Кимом? Вряд ли. Он оставался по сути самым главным не агентом, а агентищем в Великобритании. Мог дорасти и до директора СИС. Другое дело Блант, как и «пятый» Джон Кернкросс, фактически отошедшие от дел. Маклейн явно выбыл из игры. Берджесс вряд ли бы удержался в МИДе после своей высылки из США, не говоря уже о помощи Маклейну.
И еще одно предположение, которое в основном попадается в трудах британских исследователей. Они полагают, что МИ-5 специально дала возможность Маклейну бежать в СССР, опасаясь скандала. Но англичане смотрят на ситуацию со своей колокольни, точнее, со своего Вестминстерского аббатства. Если бы их контрразведка и захотела закрыть глаза на побег Дона, американские спецслужбы тотчас поправили бы ее на правах старших братьев. Ведь именно Маклейн работал в последние годы по существу против американцев. И те жаждали его крови. Маклейна через два дня после отплытия из Англии ждал допрос, на котором он, пребывающий в жалком, подавленном состоянии, точно бы раскололся. Нет, «Гомер» бежал совершенно оправданно с любой точки зрения благодаря помощи Берджесса и советской разведки.
Но все это версии. Не больше. Однако — и не меньше.
Филби в Англии на время выкрутился. А вот Маклейну и Берджессу в Москве как-то сразу не повезло. Конечно, их хорошо приняли, определили солидную по советским понятиям пенсию, но в столице не оставили. Кто-то внушил тогдашнему министру МГБ Семену Игнатьеву, что оставаться в Москве двум перебежчикам опасно. Вдруг выйдут на них, любящих выпить и повеселиться, англичане. А если соотечественники захотят Берджесса и Маклейна уничтожить? Семен Денисович Игнатьев был далек от разведки. Пост министра госбезопасности занял по чисто партийной принадлежности. Работая в органах, принимал на веру всё, что ему втолковывали прихлебатели. Этим, как они же подтверждали, и был страшен. Подмахнул подготовленный приказ: в целях безопасности отправить обоих в город Куйбышев.
Маклейну присвоили новые имя и фамилию — Марк Петрович Фрейзер, а Берджессу — Джим Андреевич Элиот. Извините, но даже имена-отчества дурацкие, сразу привлекающие внимание. Ладно еще, Марк Петрович Фрейзер — может, какой-нибудь еврей, хотя Маклейн был типичным шотландцем. Но Джим Андреевич будет похуже. Берджессу вежливо объяснили: псевдоним дан в честь известной английской писательницы Эванс, писавшей под мужским именем Джордж Элиот. Ну а Фрейзер — это в память о шотландском антропологе. Гай плевать хотел на все псевдонимы, Маклейну фамилия не понравилась, и я еще расскажу, как он от нее избавился.
Экс-дипломаты, работавшие в Вашингтоне, Париже, Лондоне… очутились в абсолютно закрытом тогда для посещения иностранцев Куйбышеве. Изоляция, неопределенность положения, оторванность от Британии и от чекистов, с ними раньше работавших. Никакого круга общения, кроме нескольких офицеров из областного управления госбезопасности. Лишь не покидающие обоих мысли о бессмысленности такого существования. Кто мог дать ответ на их вопросы о будущем в закрытом Куйбышеве? Всё решалось в Москве.
Дон в отличие от Гая не роптал. И 28 июля 1952 года на стол ректора Куйбышевского педагогического института легло заявление, подписанное «Фрейзер». Не знавший русского языка Марк Петрович просил зачислить его на работу преподавателем языка английского. В принципе, когда-то давно, еще в юности марксист Маклейн собирался учить иностранному языку русских детей. Полагал, что «мировая революция должна завершиться по-английски. Русские люди должны знать английский язык».
К сожалению, куйбышевские студенты его не сразу поняли. Нет, они только на первых занятиях с открытым ртом смотрели на невиданного преподавателя, одетого в костюм непривычного стиля, да еще с галстуком-бабочкой. Но какой реакции было ждать в 1953 году от жителей закрытого города, куда никогда не ступала нога иностранца? Главное, непонятен был язык, на котором вежливо обращался к ним товарищ Фрейзер. Он был так не похож на английский, которому учили их прежние наставники. Наиболее упертые даже жаловались на Фрейзера в деканат.
Но преподаватели эти недовольства быстро погасили. Они-то поняли: вот у кого надо учиться. И Фрейзер давал консультации, пытаясь взамен освоить не поддававшийся ему русский. С некоторыми коллегами установились нормальные отношения. Уже в Москве люди из Куйбышева заходили к Фрейзерам домой, самые бесстрашные (вспомните, какие были тогда времена и годы) даже оставались ночевать. Хорошо, что они не видели глаз Мелинды. Какие ночевки, если вся семья с тремя детьми «ютится» пусть в большой, но, по английским нормам, совсем не многокомнатной квартире. Понятия о комфорте и уюте у Мелинды и новых русских знакомых абсолютно не совпадали.
Не уверен, что, попав в Куйбышев тех годов, и сам Дон был по-прежнему уверен в приходе мировой революции. Смерть Сталина в 1953 году пробудила у Маклейна надежду на лучшее. Однако ничего не изменилось. Постылый Куйбышев он и позже, уже в Москве, вспоминал недобрым словом.
И все же партийным убеждениям Дональд не изменил. И осенью 1956 года, уже в Москве, Марк Петрович Фрейзер вступил в Коммунистическую партию Советского Союза. Культ личности развенчан на XX съезде. И наступит новая жизнь.
А до этого Маклейн, потрясенный переменами в своей судьбе, поначалу пил горькую. Полагаю, что рассказчики не преувеличивали. Великий разведчик «Гомер» понимал: возвращение назад исключено.