Были довольны работой немецкого теоретика и руководители Манхэттенского проекта. Оппенгеймер лично попросил включить Клауса Фукса в состав группы британских ученых, которым предстояло подключиться к работе по изготовлению атомной бомбы. Сначала Фукс должен был обосноваться в Нью-Йорке, потом, возможно, переехать в какой-то научный центр. Где этот центр, Фукс не знал.
Предложил Соне: давайте попробуем держать связь через мою сестру Кристель (иногда ее называют еще и Кристи. — Н. Д). Она выехала в Штаты в 1933-м, живет неподалеку от Нью-Йорка.
Предложение приняли, но, кроме того, Соня предусмотрела и вторую линию связи. Объяснила Фуксу, как он сможет отыскать нового связного «Раймонда» — советского агента в Нью-Йорке Гарри Голда, и сообщила пароль, который тоже пригодился. Материалы Фукса Голд тотчас передавал молодому сотруднику советской, теперь уже внешней разведки — Джонни — он же Анатолий Яцков.
Источнику присвоили новый псевдонимом «Чарлз». Первые пять месяцев все шло гладко. Информация от Фукса, хотя он большей частью работал в Чикаго, поступала регулярно. Так в Москве узнали о строительстве завода по производству урана в Оук-Ридже. Но потом Фукс внезапно исчез. Его искали через сестру Кристель. Однако и ей удалось выяснить лишь одно: с братом, уехавшим из Нью-Йорка, все в порядке, сейчас он трудится где-то на юго-западе США.
Фукс сумел подать долгожданный знак лишь через несколько месяцев. Он в святая святых Манхэттенского проекта — закрытом суперсекретном городке Лос-Аламосе. В 1945 году ему невероятным образом удалось передать ценнейшие сведения по атомному проекту. Работа по созданию бомбы успешно продвигалась и, как уверял Фукс, близилась к завершению. Особенно ценны были данные ученого об использовании в атомной бомбе зарядов из урана и плутония.
Что еще передал Фукс Советскому Союзу? В Центре была получена его детальная информация о химзаводе, производящем плутоний. В июле 1945 года в Москве получили сведения об испытании американцами атомной бомбы на полигоне в пустыне Аламогордо. Американцы настолько доверяли Фуксу, что он присутствовал при этом взрыве.
Курчатов изучил присланный неведомым ему помощником сравнительный анализ действия котлов с воздушным и водяным охлаждением. Мне же кажется, что самое важное из переданного Фуксом — это принципиальная схема водородной бомбы. Трудно поверить, но Фукс дал информацию и о ходе работ над бомбой водородной. Сведения от Фукса, и это признают многие российские советские ученые, позволили СССР приступить к работе над термоядерным оружием даже раньше, по крайней мере не позже, чем это было в США.
После войны в июне 1946 года Фукс вернулся в Англию. Причина банальная: англичане хотели иметь собственную атомную бомбу. Американцы не возражали, только вот необходимой технической документации не предоставляли, и британцы быстренько вернули своих ведущих ученых, к которым относился и Клаус Фукс, в английский ядерный центр Хауэлл. Там Фукс возглавил отдел теоретической физики.
Его включили в комиссию по противоатомной обороне Соединенного Королевства. Что же в его новый «английский период» передал Фукс Советскому Союзу? В Центре была получена его детальная информация о химзаводе, производящем плутоний. Он сообщил о планах строительства нескольких предприятий по разделению изотопов. В Москве с огромным интересом приняли сведения о результатах испытания американцами атомных бомб нового типа в районе тихоокеанского атолла Энивиток. Курчатов изучил присланный неведомым ему помощником сравнительный анализ действия котлов с воздушным и водяным охлаждением.
В Англии Фукса принял на связь Александр Феклисов. Александр Семенович рассказывал мне о Фуксе, с которым он продолжал работать еще четыре года вплоть до ареста Клауса.
О трагической, иначе ее не назовешь, судьбе Фукса мы долго беседовали с патриархом нашей научно-технической разведки Владимиром Барковским. Он считал Фукса фигурой выдающейся. Причем так до конца и не разгаданной, не во всем и не всегда понятной. Владимир Борисович признавался, что его, детальнейше анализировавшего дело Фукса, брала горькая досада. Сам он знаком с Клаусом не был, но изучал его деятельность по сообщениям своего коллеги, долго с Фуксом работавшего. Читал и сегодня закрытые для нас донесения и документы. Барковский искренне считал, что в провале Фукса мы сами сыграли некую неблаговидную роль, которая и заставила Клауса признаться: да, передавал сведения русским, чтобы установить атомный паритет.
Владимир Борисович и слышать не хотел, будто агента разоблачили американцы, расшифровавшие коды советских шифрограмм. Уверял меня: эта операция, называвшаяся «Веноной», на след Фукса навести не могла!
Но в чем тогда состоял наш просчет? Что привело к аресту? У Героя России было свое, более глубокое и осмысленное объяснение:
— Считалось, что на Фукса навел его связник — «Раймонд» — американец Гарри Голд. Однако к моменту ареста Фукса ни англичане, ни американцы не имели никаких конкретных данных для предъявления обвинений. До момента, когда Фукс признался, что работал на Советский Союз ради сохранения атомного паритета, никто ничего толком не мог доказать. Суть в ином. Фукс годами жил в тяжелейших условиях. Встречи с советскими друзьями были столь мимолетны. Получилось так, что волею тяжелых обстоятельств советские разведчики с ним вообще не общались. Связь с ним осуществлялась через американских граждан. Фуксу было не с кем посоветоваться, пожаловаться, да просто поплакаться в жилетку. Но он оставался преданным своему и нашему делу. Семьей обзаводиться при таком жутчайшем риске не счел возможным. По существу, он оставался одиноким волком на утыканной минами дороге.
Лишь иногда, после возвращения из Штатов в Англию, он встречался с сотрудником МГБ-КГБ, будущим Героем России Александром Семеновичем Феклисовым. И как рассказывал Александр Семенович, при общении с ним Фукс отходил, доверял ему свои тревоги и печали. Феклисов, человек тонкий, пытался помочь, чем только мог. Но видел, что на новую встречу Фукс приходит задумчивым, порой удрученным. В 1946 году провалился наш агент английский ученый Алан Мэй, выданный предателем. И тут многих англичан-атомщиков американская контрразведка начала прощупывать. Американцам казалось, что утечка информации исходит как раз из группы английских исследователей. Едва ли не все они попали под подозрение.
Понятно, зацепили и Фукса. Бывшего, как было американцам известно, социалиста. Считается, будто ни англичане, ни американцы о коммунистическом прошлом ученого в военные годы не знали. Бытует мнение, будто секретные архивы наци сгорели, были уничтожены. Время и исследования ученых, разведчиков доказали: сгорело не всё и совсем не дотла. И Барковский допускал, что после войны, когда документы, хранившиеся в тайниках нацистских спецслужб, попали в руки западных союзников, тайна Фукса была раскрыта. Об этом не говорилось на суде. Да и к чему? Зачем выдавать источник информации? Но, похоже, к концу второй половины 1940-х английская контрразведка, получившая данные о коммунисте Фуксе из гестаповских архивов то ли Гамбурга, то ли Бремена, стала внимательнее присматриваться к немецкому ученому, получившему британское гражданство и допуск к секретам в июне 1942 года.
Фукс рассказывал Феклисову, что в Хауэлле вокруг него сложилась тяжелая психологическая атмосфера. Тучи сгущались. Конкретных данных на Фукса, поводов для глумления не было. Лишь неясные подозрения. Но травили умело. Прощупывали его почти в открытую, так, что это заметили и другие ученые. Коллеги вовсю сочувствовали, добросовестно сообщали Клаусу: «Тебя в чем-то подозревают, но мы в тебя верим и будем защищать до последнего». Человека, по существу, приперли к стенке. Не доказательствами — психологически. Учитывая эту тревожную обстановку, связь с Фуксом пришлось прервать.
Прошло еще немного времени, и Фукса стали вызывать на допросы. Им занялся уже упоминавшийся в этой книге лучший британский следователь из МИ-5 Скардон, тот самый, который пытался расколоть и некоторых членов «Кембриджской пятерки». Равных Скардону в умении выжать человека до последней капли в Англии не было. Но и он уже было решил отказаться от бесполезных допросов Клауса Фукса. И тут, совершенно неожиданно, Фукс сломался. Удалось все же выдавить из него признание. Вот как впоследствии объяснил причину своего поступка сам Фукс: «Я пользовался таким доверием со стороны моих английских друзей. Если бы меня разоблачили, в их глазах я выглядел бы предателем. И чтобы остаться верным им и науке, я решил признаться». И признался.
Уже потом, годы спустя Ким Филби писал в своей книге для специалистов разведки, что Фукс допустил страшную ошибку. Проанализировав все документы его дела, Филби пришел к точному выводу: никаких доказательств вины Фукса у Скардона не было. Все дело основывалось на зыбких подозрениях. Филби несколько раз подчеркивал: признаваться в таких случаях никогда не надо. Если даже следователи считают вину агента доказанной, это совсем не значит, что суд примет их аргументы и вынесет наказание.
Но Фукс признался и получил 14 лет.
Существует версия: Фукса выдал его американский связник Гарри Голд. Барковский считает это предположение ошибочным. В разговорах со мной подчеркивал, что не хотел бы бросать тень на Фукса. Но, на его, Барковского, взгляд, тут в значительной степени не исключается и другая вероятность. Фукс невольно, даже не подозревая об этом, навел на Голда.
Однако это лишь предположение Барковского. Достоверно одно. Девять с половиной лет были навсегда вычеркнуты из жизни человека, столько для Советского Союза сделавшего.
Фукс, уехавший в Германскую Демократическую Республику, вел себя достойно. Занял важный научный пост. Вел огромную общественную работу и все время ждал. Надеялся, что о нем вспомнят советские друзья. А однажды, когда приехал в Москву в составе научной делегации ГДР, старался вечерами пореже покидать гостиницу. Надеялся: вот сейчас к нему придут те, с кем он так долго и успешно работал. Не пришли.