А в церковной иерархии продвинулся так, как не ожидали даже Судоплатов с Рыбкиной. В составе делегации, которую возглавлял Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский), молодой иеромонах Ювеналий (Лунев) — он же Михеев — побывал в мае 1945 года в Англии. В июне этого же года вместе со Святейшим Патриархом посетил наши монастыри в Палестине. Совершил паломничество на реку Иордан. И даже искупался в ее водах.
Ивана Михеева, он же иеромонах Ювеналий, ждала закордонная работа в зарубежье. Достойно ее выполнив, он вернулся в Москву. В отставку вышел в звании полковника. Был глубоко верующим, воцерковленным человеком.
Поддерживал связь с Василием Михайловичем Ратмировым. Тот по состоянию здоровья согласно собственному прошению отправился на пенсию — на покой — еще в 1947 году. Советская разведка наградила Василия Михайловича за проявленное во время Великой Отечественной мужество золотыми часами. Правительство — медалью. Синод принял во внимание патриотическую деятельность архиепископа Минского и Белорусского и наградил правом ношения креста на клобуке.
Воздали ли сполна Василию Михайловичу Ратмирову? Полковник Михеев считал, что нет. Архиепископ жил на своей даче, которая, по словам иеромонаха Ювеналия, находилась где-то в районе подмосковного Одинцова. О его военных подвигах, к горечи Михеева, знали немногие. Как-то они подзабылись, затерялись в ворохе лет.
Да и дата кончины Ратмирова точно неизвестна. В разных справочниках — она тоже разная. Кажется, 1970 год со знаком большого вопроса. Михеев считал по-иному — Ратмиров умер десятью годами раньше. Сам Михеев скончался в День Победы — 9 мая 2016 года.
Героям этой главы не досталось при жизни вселенской славы. Так вспомним о их деяниях сегодня.
НЕУЛОВИМЫЙ ДЖОЖорж Коваль
О Жорже (Георгии) Ковале пока написано не так много. Между тем ему единственному из всех советских разведчиков удалось самому поработать в засекреченных американских лабораториях, где изготовлялась первая американская атомная бомба.
Георгий, Георг, Жорж, Джордж, Джо Коваль сторонился прижизненной славы. Он не из тех, кого ее лучи ласкают и греют. Создается впечатление, что был счастлив и без этого. Родился в 1913 году в США, умер в Москве 31 января 2006-го, прожив, как и многие его коллеги-разведчики, долгую жизнь. Уверен, и не предполагал, что станет — посмертно — Героем России.
Хорошо, что в этом мире есть музеи и еще остается место для случайностей. Придя в 2006 году на открытие нового здания Главного разведывательного управления (ГРУ) и заглянув в закрытый музей молчаливого ведомства, Владимир Владимирович Путин задержался у стенда, где рассказывалось о почти никому не ведомом разведчике под оперативным псевдонимом «Дельмар». Заинтересовался, попросил рассказать подробнее и познакомить с военным атомным разведчиком. И даже совсем не чуждый разведке Путин поразился. «Дельмар», под таким оперативным псевдонимом трудился в Штатах безымянный на тот период суперразведчик, уже умер.
Но, оказалось, был у нас во время Великой Отечественной войны и после в самый разгар погони за секретами атомной бомбы единственный из Москвы посланный нелегал, проникший в важнейшие американские атомные центры. Переселение ГРУ в новое помещение, музей, президент России, понимающий цену такого подвига, опытные экскурсоводы — цепь случайностей сошлась, превратилась в закономерность, и теперь многим даже странно, почему звание Героя России Жоржу Ковалю не присвоили хотя бы в середине 1990-х, как, например, группе атомных разведчиков из Службы внешней разведки.
Коваль уже лежал на Даниловском кладбище, когда в 2007 году вышел указ о присвоении ему звания Героя России. Награды Коваля были торжественно переданы в музей ГРУ осенью того же года. Восемь, а по некоторым сведениям девять лет, вопрос спорный, Коваль проработал в США. Блестяще владел английским. Прекрасно играл в типично американский бейсбол. Сначала работал в США под чужим именем, а затем служил в армии под своим собственным. Выехав из Штатов, поселился в Москве, стал известным в узких кругах ученым-химиком. До конца дней был страстным футбольным болельщиком «Спартака».
Его биография несколько напоминает жизненную историю коллеги по опасному ремеслу Абеля — Фишера. Оба родились за границей, семьи вернулись с ними, еще юными, на историческую родину, а затем вновь рисковое возвращение в зарубежье, но уже в качестве нелегалов. Разве только Абеля по наводке предателя арестовали, а командировка Коваля прошла без всяких эксцессов.
История Жоржа берет начало в белорусском местечке Телеханы, где в суровой черте оседлости трудился его отец. Плотник Абрам работал много — больше просто невозможно, а зарабатывал мало. Красавица Этель Шениски, дочь местного раввина (ничего себе родственничек для будущего военного разведчика), Абрама полюбила, но никак не соглашалась связывать с ним судьбу. Она ушла от папы, подалась в социалисты, но где жить? Не в шалаше же устраивать рай.
И тогда Абрам-плотник поклялся любимой: он уедет от телеханских невзгод и еврейских погромов в Америку, сколотит денег, купит дом и вызовет к себе Этель. В 1910 году он обосновался в Штатах.
В те далекие времена невесты умели ждать. И через два года после отъезда Коваля Этель получила от своего Абрама по почте много долларов плюс подтверждение: деньги на дом накоплены.
Она не побоялась, поехала в США и увидела в городе Су-Сити, что, как и Телеханы, находился в захолустье — только американском — в штате Айова, деревянный домишко в пять небольших комнат. Этель родила счастливому мужу троих детишек — Изю, Жоржа и Габриэля. Среднего, родившегося прямо на Рождество 25 декабря 1913 года, местные называли на американский манер Джорджем. Жорж Коваль с годами превратился в рождественский подарок и для атеистов из советской военной разведки.
В первые годы все шло неплохо. Искали лучшую жизнь, и отыскали. Но потом та, лучшая, куда-то исчезла. Еще в детстве кем только Жорж не подрабатывал. Способный, шустрый, говорил на идише и, понятно, на американском английском, подсознательно избавившись от своеобразного акцента, который всю жизнь потом преследовал его друзей из еврейской общины. Очень хотел учиться. Приносил хорошие отметки из школы. Даже закончил два семестра в колледже. Играл в бейсбол. Статистика в этом виде спорта в Штатах развита поразительно. И имя юного Жоржа Коваля, как пишут американские исследователи, даже значилось в некоторых мелких спортивных справочниках. В принципе, он мог бы рассчитывать на спортивную стипендию в колледже, в университете.
Только где было взять папе Эбрахэму (Эйбу-Абраму Берко) Ковалю деньги на учебу еще двум сыновьям? А тут вдруг наступила Великая депрессия. В Нью-Йорке люди прыгали с небоскребов. В Су-Сити таких высоких зданий не было. Как и работы.
И сознательный еврей с социалистическими взглядами Эбрахэм Коваль возглавил организацию igor (идише колонизацие ин ратенфербанд), поставившую цель помочь своим собратьям в СССР создать собственную автономную социалистическую республику. Отец семейства свято верил, что в Биробиджане «отец народов» Сталин сотворит рай для евреев. Эту веру поддерживали и письма родственников и друзей, приходившие из СССР.
Сын Джо тоже поверил в хорошую идею. Он всегда старался прийти на подмогу нуждавшимся в помощи. И когда двух бедных женщин выселили из приюта для бездомных, он с друзьями ворвался в офис чиновника, отдавшего этот приказ. Требовал вернуть несчастных в приют, не покидал помещения до прихода шерифа. И был в первый и в последний раз в жизни арестован шерифом. Ночь провел в полицейском участке. Джорджа отпустили. Но тот, по нашей терминологии, «привод» натолкнул кого надо на мысль: а не состоит ли юный борец за права в YCL (Young Communists League) — довольно популярной тогда Лиге молодых коммунистов?
Может, и состоял, потому что в 1930 году семнадцатилетний Джордж участвовал в конференции, собранной коммунистами штата Айова.
И еще одно «страшное» подтверждение его левых взглядов. Коваль как-то признался бывшим одноклассникам, что поступил учиться в университет, чтобы освоить профессию инженера. Проучился два семестра, дабы приехать с семьей в Советскую Россию не каким-нибудь нахлебником, а относительно подготовленным, пусть и начинающим, специалистом.
Все эти материалы на Коваля накопали только в 1954 году, когда у главы ФБР мистера Гувера подозрения в его шпионской деятельности в пользу СССР окончательно вызрели. Что ни говори, доказательств левых взглядов Джо Коваля хватало. Но они всплыли лишь годы спустя после отъезда американского сержанта из страны.
А в 1932 году, в пору Великой депрессии, семья плотника Абрама, прожившая в США около двух десятилетий, отправилась на советском теплоходе с подходящим названием «Левитан» в новый поиск той самой лучшей жизни на Дальний Восток Страны Советов — прямиком в Биробиджан.
Уж чего-чего, а работы для плотников и других переселенцев из США здесь было хоть отбавляй. На хлеб с маслом трудолюбивым Ковалям хватало.
Но вот учиться Жорж Коваль хотел не в Биробиджане, а в столице СССР. Он начинал, как и отец, лесорубом-плотником, потом был электриком, слесарил. Однажды фото счастливой семьи еврейских переселенцев Ковалей, на котором Жорж получился просто отлично, появилось даже на страницах всесоюзного журнала.
Юный электрик мечтал стать химиком. Почему бы не сбыться мечте при светлом социализме? Сбылось в 1934-м в Москве, где он сразу поступил в знаменитую Менделеевку.
Учился настолько здорово, что был зачислен в аспирантуру химикотехнологического института и, что немыслимо для подавляющего большинства выпускников той поры, без экзаменов. Впереди маячила кандидатская диссертация, не вдаваясь в подробности, — по каким-то газам. Жорж умело ладил с профессорами и аспирантами МХТИ, занимался, в меру возможностей, без фанатизма, профсоюзной работой. Женился на девушке из хорошей, пусть и несколько буржуазной — в прошлом — семьи. Ее называют то Людмилой, то Татьяной, но не из-за конспирации. По прошествии долгих лет имя подзабыли. Души не чаял в родившейся дочери. Шел 1939 год.