Н. Д.) имели в своем распоряжении (2 группы) в прошлом году, итальянская армия сразу же потерпела сокрушительное поражение, и он упорно работал над тем, чтобы ее восстановить. Понадобятся дополнительные усилия, и немцы захотели заняться подготовкой свежих войск.
2. После того как он проинспектировал эти войска, он имел беседу с фюрером в ставке, прибыв на место 20-го числа за два часа до инцидента с бомбой и, таким образом, прошел через это испытание бок о бок с фюрером. Сила взрыва была поразительной, при этом фюрер был легко ранен в левую кисть и руку. У него также поврежден сустав в правом плече и волосы были частично опалены. То, что он получил только эти (легкие) ранения, стало поистине волей провидения. Фюрер лично прибыл, чтобы встретиться с ним и его делегацией, после беседы выпил с ними чаю, а вечером приехал к отходу поезда, чтобы их проводить. Внешне он (фюрер) производил впечатление человека, полного сил, однако этот инцидент все же не мог на нем не отразиться. Он (Муссолини) сам неоднократно испытывал нечто подобное, поэтому на этот раз он говорил с фюрером исключительно об (итальянских) войсках в Германии, стараясь не углубляться в политические проблемы.
3. По его собственному мнению, покушение было спланировано генералами старой школы, но в нем участвовало не так много офицеров периода Рейхсвера, и они все очень держались друг друга, поэтому даже из официального немецкого коммюнике следует заключить, что к ним примкнуло значительное число (офицеров) из активного списка. Наблюдается также тенденция к тому, чтобы проводить связь между покушением и тем фактом, что кампания в России затянулась и значительное число генералов сдались.
Контроль (1 группы) над армией, однако, по-прежнему силен как никогда, поэтому никакой смуты в войсках на фронте не наблюдалось. Он долго возвращался домой поездом (только в одной Германии провел 40 часов), и везде немецкие официальные представители и гражданские лица были жизнерадостны и спокойны.
4. Фюрер разъяснил ему сложившуюся в войне ситуацию.
На Восточном фронте идут очень упорные бои, но на Западе скоро будет применено новое оружие, и враг, похоже, обеспокоен медленным развитием событий. Об этом могут свидетельствовать неоднократные поездки Черчилля на фронт. Что касается итальянского фронта, то тут Муссолини, похоже, выразил некоторое беспокойство в отношении перспектив линии обороны на Апеннинах, когда наш военный атташе Шимидзу позвонил ему 26-го числа.
5. Контингент итальянских войск, находящихся в Германии, составляет 650 тысяч человек, и он выступал за то, чтобы их использовали:
как бесплатную рабочую силу
(2 группы) для оказания содействия немецким войскам
(2 группы) для (соединения с другими) итальянскими частями. (Однако, по словам маршала Грациани, немцы по-прежнему не согласны с вариантом «с».)
Решение этой проблемы не только способствовало бы решению вопроса о рабочем потенциале Германии, от этого также выиграли бы несколько миллионов родственников и иждивенцев затронутых лиц, и это было бы весьма желательно как с военной, так и с политической точки зрения, поэтому он выразил желание быстро проработать все детали и претворить этот план в жизнь. По словам Муссолини, он также попросил о том, чтобы жизни итальянских морских офицеров были сохранены, с чем Гитлер сразу же согласился.
Муссолини живо интересовался изменениями в японском кабинете и задал мне целый ряд вопросов. В соответствии с той информацией, которую вы мне направили, я разъяснил структуру кабинета объединенного фронта и подчеркнул нашу решимость добиваться успешного завершения войны.
Рассылка:
Генеральному директору (4)
МИД (3)
Адмиралтейство (2)
Военное министерство (4)
МИ-5 (служба безопасности — британская контрразведка) (2)
Министерство экономической войны Великобритании (2)
Сэр Э. Бриджес, секретарь кабинета министров
G-2 (военная разведка США), Вашингтон
АГЕНТЫ ВОЛЬФА БЫЛИ ПОВСЮДУ:Маркус Вольф
У некоторых прежних союзников СССР по мирной жизни и по военным блокам отношение к разведке было еще серьезнее, чем у нас. Так, исчезнувшая ГДР как раз и славилась двумя непревзойденными феноменами: натренированными спортсменами-чемпионами и фантастически удачливыми разведчиками. И в распаде государства, всей социалистической системы, по мнению Маркуса Вольфа, никакой вины разведки нет. Сейчас, когда после кончины генерал-полковника становятся известны некоторые события, значившиеся при его жизни под грифом секретно, можно сказать, что именно такие люди, как Вольф, не раз спасали и свою, и нашу страну от крупных политических и военных потрясений.
Попробую сначала коротко представить генерала, три десятилетия руководившего внешней разведкой ГДР. Буду называть ее именно так: от презрительного словечка «штази», которым ее окрестили на Западе, ветеранов внешней разведки — и российских, и гэдээровских — коробит.
Маркус родился в 1923 году в Германии. Отец — Фридрих Вольф, писатель, антифашист. Брат Конрад Вольф — известный кинематографист, режиссер. В 1930-х годах семья эмигрировала в СССР. Маркус учился в Москве.
Уже в годы Второй мировой войны начал сотрудничать с советской разведкой. После войны семья Вольф возвратилась в Германию, сознательно поселившись в той части страны, которая контролировалась советскими войсками и затем стала Германской Демократической Республикой.
В качестве журналиста Маркус Вольф освещал Нюрнбергский процесс. В книге «Из блокнота Долгополова», вышедшей в 2020 году, помещено фото моего отца — специального корреспондента «Известий» на суде народов. Вскоре раздался звонок человека из СВР, книгу прочитавшего или пролиставшего: «А что, разве ваш отец знал Маркуса Вольфа?» Я удивился: «Откуда?» — «Да вот Маркус — совсем молодой парень. Сидит прямо за вашим папой». И, присмотревшись, я увидел: да, точно Вольф, только совсем юный. Впрочем, уверен, они с моим отцом не знали друг друга.
Когда с карьерой журналиста было, может, и не по своей воле, покончено, Маркус Вольф работал в министерстве госбезопасности ГДР. Затем возглавил службу внешней разведки. По его собственным словам, эта работа длилась 34 года. После объединения ГДР и ФРГ преследовался новыми властями, однако практически доказал свою невиновность: суд приговорил Вольфа к условному сроку заключения.
Вольф занимался в основном литературным трудом. Его книги, вышедшие в Германии, стали бестселлерами. Издавались они и в России, а Вольф приезжал в Москву на их презентации. В один из таких визитов мы и познакомились. После беседы стало понятно, что безымянных героев, трудившихся на ведомство генерал-полковника, было даже гораздо больше, чем я себе представлял.
Встречался с Маркусом, говорившим на русском почти без акцента. Переписывался с ним. Он ушел в ноябре 2006-го в свои достойно прожитые 83 года, но в моем бумажнике до сих пор хранится его визитная карточка с берлинским адресом. Маркус был исключительно, как мне кажется, везучим, и потому ношу эту карточку «на счастье».
Маленький Маркус, он же Миша, оказался с отцом-коммунистом и братом Конрадом (будущим знаменитым режиссером) в Москве в 1934-м. Бежали от фашистов. И попали в непростую ситуацию. Социализм, индустриализация — и ежовские чистки. Борьба с фашизмом и культ Сталина. Желание помочь родной Германии, Великая Отечественная и, наконец, приход в разведку новой страны под названием ГДР. Вернее, и службы такой еще не было.
И здесь Вольф совершает великую революцию в одной из древнейших профессий. Его судьбой стала разведка. Он созидает ее на абсолютно новых принципах. Тут и коммунистическая идея, и абсолютное понимание того, по каким законам живут в соседней очень богатой стране под названием ФРГ. Знание психологии противника, да, именно противника.
А насколько велико и свято понимание Маркуса Вольфа: только в союзе с СССР и ее спецслужбами, особенно с внешней разведкой, можно добиться успеха в титанической битве с богатейшими соперниками из другого мира. История Вольфа — это и о том, как рождается верность, как воспитывается преданность. Ведь даже в трудные годы после разрушения Берлинской стены агенты Вольфа не предали своего генерала. Боролись за его освобождение. Это и их усилиями удалось доказать: Вольф не может сидеть в тюрьме, ибо он никому не изменял, а боролся за независимость и существование своего государства, которому и присягал.
Он не отступил, не выдал — выдержал. И даже когда в сложнейший момент смены формаций в нашей стране его не решились поддержать, Вольф не обиделся, не порвал связей с Москвой, которая его воспитала. А обижаться было за что. Он бежал из Германии, добрался до России. Надо было отдохнуть, лечь на дно, на время исчезнуть. Но когда о большом нашем помощнике и друге доложили президенту Ельцину, тот не внял ни просьбе генерал-полковника Маркуса Вольфа, ни мольбам российских генералов. Полный отказ от предоставления возможности хотя бы ненадолго задержаться в Москве. Решение настолько же безоговорочное, насколько и глупое. Кого и чего боялся Борис Николаевич? Его ближайшее окружение уверяло, будто он не хотел портить отношения с канцлером ФРГ Гельмутом Колем.
И Вольф нашел выход, уехал.
Еще более трагическая история могла бы произойти с другим другом — не Ельцина, а нашей страны — Джорджем Блейком. По настоянию ближайших советников типа Березовского его были готовы отдать англичанам. Те увидели вопиющие слабости человека, возглавлявшего чужую державу, начали жать, настаивать на выдаче Блейка. К счастью, Ельцин предался одной из своих любимых пагубных забав, и как-то само собой утихло, угомонилось.
А Маркус Вольф бежал из ельцинской России. Был взят под стражу. Предстал перед судом. Получил условный срок и вышел на свободу.
Когда время, отпущенное временщикам, прошло, генерал-полковник Маркус Вольф снова стал наведываться в Москву. На квартире в ста пятидесяти шагах от Красной площади мы тогда впервые и встретились.