Не всем такое удается. Тут требуется не простая выучка, а дар. И он этим даром обладал.
РОМАНТИК И ВОЛКОДАВ:Борис Александрович Соломатин и Гленн Соутер, он же Михаил Евгеньевич Орлов
Таких светлых идеалистов, как американец Гленн Соутер, в мире разведки никогда не было. Жаль, что в 1989 году в Москве он покончил жизнь самоубийством.
И когда идеализм слился с мастерством советского разведчика, работавшего под крышей посольства, наш резидент и американский моряк-старшина сохранили хрупкий мир в безопасности.
Генерал-майор разведки Борис Александрович Соломатин был человеком жестким. Иногда, не согласившись с чем-нибудь, мог и прикрикнуть. Порой его воспоминания сопровождались лексикой для печатных изданий не приемлемой. Меня, уже вполне в начале 2000-х взрослого, величал Колькой. Был категоричен в оценках людей, не дотянувших, по его меркам, до планки, им же самим и установленной. Иногда наши беседы прерывались. Соломатину было очень плохо. Он извинялся, его увозили на мучительный диализ. Я — уходил, но через день-два возвращался.
А еще Борис Александрович во время наших долгих встреч не переставая курил. Как можно? Все — и я тоже — знали, что болезнь не победить, уход неминуем, а он еще и ускорял его. Однажды, осмелившись на ремарку «не губите себя», я получил по полной: «Дурак ты, Колька. Как не понимаешь, что это — единственное, что у меня осталось. Ничего другого нельзя. Затянуться — последняя радость». И я заткнулся. Не мне, журналисту, учить одного из лучших волкодавов всех времен и народов. Ведь генерал-майор Борис Александрович Соломатин 37 лет проработал в советской внешней разведке. Из них почти 22 года — за границей. Был резидентом в Дели, Риме. Возглавлял резидентуры в двух важнейших для КГБ точках — в Нью-Йорке и Вашингтоне. Бывший заместитель начальника Первого главного управления КГБ СССР — предтечи Службы внешней разведки. Вышел в отставку в 1988 году.
Волкодав на жаргоне разведчика — вербовщик. Порой, когда я заикался о его коллегах-нелегалах, он, всегда работавший под крышей посольства и дослужившийся, между прочим, до советника-посланника, пускал мне дым в лицо: «Ну что заладил: легалы-нелегалы. Главное в разведке — сведения, результат, ценные данные, которые приносят поверившие тебе люди, источники информации. Понял, в чем ценность? В вербовке».
Я понимал. Потому что Соломатин, работая резидентом в Индии, в Нью-Йорке и Вашингтоне, а напоследок в Риме, вербовал ценнейших поставщиков секретных сведений, спасавших нас во времена холодной войны. Особенно удачно получалось в США. Он подробнейше рассказывал об этом, сетуя, что и спустя много лет упоминать о советских разведчиках нельзя, а уж тем более о завербованных иностранцах… Иногда требовал, чтобы я выключил диктофон. Но все равно раскрыл наивные мои глаза, говоря о добытом в США его агентами на суше и, главным образом, на море.
В подтверждение слов — висевшее на стене гостиной огромное фото относительно молодого Соломатина со статьей из столичной американской газеты, в заголовке которой он был назван «мастером шпионажа» — «Master Spy». Хозяин квартиры этим признанием заслуг со стороны противника гордился. Я даже не обещал ему молчать о самом важном, что было им в жизни сделано. Все было и так понятно. А вот об итальянском периоде иссохший от болезни, замученный бесконечными переливаниями, заходящийся в кашле и все равно беспрестанно дымивший генерал вспоминал более охотно.
Соломатин возглавлял резидентуру в Риме, когда 13 мая 1981 года Мехмет Али Агджа попытался убить папу римского Иоанна Павла II. Понтифик потерял много крови, но выжил. Покушение имело огромный международный резонанс. Были попытки вовлечь в это дело и Москву, обвиняя тогдашних союзников — болгар в попытке убийства. Причем это преподносилось как доказательство причастности СССР к международному терроризму вообще.
Соломатин знал все подробности того дела:
— За все годы холодной войны, несмотря на отчаянные усилия западных спецслужб, ни один факт нашей моральной или материальной поддержки международного терроризма не был доказан. И что интересно, сами западные спецслужбы имеют полное и реальное представление о том, что ни прямо, ни косвенно к террористическим организациям мы никакого отношения не имели и не имеем. Сразу после выстрелов известного уголовника и террориста Агджи американский президент заявляет по телевидению: покушение — дело рук мирового коммунизма, который руководит международным терроризмом. Вот вам, пожалуйста, затравка. К делу тут же подключаются спецслужбы. У них задача доказать, что это действительно так. О нашей причастности твердят, вдалбливают в сознание, и в умах простых людей невольно складывается впечатление, что, быть может, и вправду дыма без огня не бывает. Обвиняют болгар, нас, и оправдаться сложно прежде всего потому, что обвинение — фантастическое, ложь неимоверная.
— Но организатором того покушения называли болгарина Антонова. Наверняка ваша служба поддерживала связи с болгарской. Попытка связать все это в единый узел очевидна.
— С болгарами мы контакт поддерживали, точно так же как, скажем, американцы со своими союзниками по НАТО, в том числе и по линии разведки. Но наши контакты с болгарами не касались покушения на папу, ибо они не имели к нему в действительности никакого отношения. И длительный процесс следствия и суда в конце концов не пришел к выводу о виновности Антонова. Будучи более или менее объективным, итальянский суд вынужден был признать: доказательств причастности Антонова, то есть спецслужб Болгарии, а отсюда и наших, нет. Болгарина отпустили за отсутствием достаточных доказательств его вины, и дело фактически развалилось. Вот вам другой крайне показательный факт. В 1981 году после покушения на президента Рейгана директор ЦРУ Кейси создал группу из аналитиков своего ведомства и независимых экспертов, которой предстояло дать ответ на вопрос: действительно ли СССР вовлечен в международный терроризм, поддерживает ли его? И после анализа всей информации группа пришла к выводу, что никаких доказательств не существует. Справку послали в Белый дом, где она была засекречена и благополучно полеживает в сейфе. Мы узнали о ней из американских материалов годы спустя.
— А что это все-таки за «архивы Гавела», якобы уличающие нас чуть не в проникновении в Ватикан?
— Эти «архивы» — еще один наглядный пример того, как западные спецслужбы пытаются создавать громкие дела и как эти дела затем лопаются подобно мыльным пузырям. Сегодняшние чешские спецслужбы сообщили в специальной подборке «документов» итальянским коллегам о том, что и как они вместе с КГБ якобы делали во время холодной войны в Италии, каковы были планы подрывной деятельности КГБ и в Италии, и в Ватикане… В этих «архивах» утверждалось, что в квартире кардинала Казароли, отвечавшего за восточную политику Ватикана, была установлена чешская прослушивающая аппаратура. А сделали это завербованные КГБ племянник самого кардинала и его жена — чешка по национальности. Комментируя эти сведения, Ватикан официально опроверг факт нахождения аппаратуры в его помещениях. Больше того, у кардинала не оказалось племянника, а у того, следовательно, и жены чешки, которой приписывалась закладка аппаратуры. В 1984–1991 годах военной разведкой и контрразведкой Италии руководил адмирал Мартини.
Он также официально опроверг инсинуации, содержавшиеся в «архивах».
— Борис Александрович, как вы относитесь к тому, что в последнее время на Западе публикуются архивы и документы типа тех, что вывез полковник Митрохин?
— Во-первых, он был не полковником, а майором. Человек ущербный, обиженный семейной и служебной жизнью, Митрохин пошел на предательство, пытаясь солидно заработать. Интересы клиента и хозяев совпали, и появился предлог для очередной антироссийской кампании. Во-первых, это не архив в обычном понимании, а отрывочные рукописные выписки из каких-то якобы документов советской разведки. Достоверность их, разумеется, должна вызывать большие сомнения.
Действительно, возникло целое новое направление в проведении активных тайных мероприятий спецслужбами. Заполучив тем или иным путем подборку бумаг, похожих на секретные документы, западные спецслужбы могут убирать из них те, публикация которых не в их интересах. И одновременно вставлять умело подготовленные фальшивки и выдавать их на весь мир вместе с другими бумагами. Если раньше использовались фальсификаты отдельных «документов», то, представляется, теперь производство их поставлено на поток — публикуются целые «архивы».
— В захваченных не западными немцами, а именно американцами архивах бывшей восточногерманской разведки значится чуть ли не несколько десятков тысяч агентов. Что думаете об этих списках?
— Давно известно, что западные разведки активно работают друг против друга и взаимоотношения между ними далеко не безоблачные. Пример: давняя грызня между американцами и немцами по поводу архивов Штази, так они называют госбезопасность ГДР. Архивы захватило ЦРУ и долгие годы отказывалось вернуть их немцам. Потом списки агентуры немцам вернули. Но тут главное не то, что вернули, а кто в этих списках. Нет сомнений, что списки были американцами тщательно изучены. На это, видимо, время и потребовалось. Имена потенциально ценных для них агентов изъяты из этих переданных списков для того, чтобы иметь возможность попытаться перевербовать этих людей для работы на ЦРУ, используя шантаж, угрозу разоблачения. В списках остался один «мусор»: те, кто по разным причинам не представляют оперативного интереса ни для американских, ни для немецких спецслужб. Иногда в «архивах» возникает немыслимое количество наших шпионов, действующих на Западе. И чем фантастичнее цифры, используемые для компрометации, тем прочнее западают они в людские головы. Берутся с потолка и вбрасываются на всеобщее обозрение. Иногда делается ссылка на какое-то более или менее известное лицо. Теперь, как правило, обходятся и без ссылок. Как для профессионала ничего особенно неожиданного для меня здесь нет. В конце концов, американцы десятилетиями твердили, будто половина или даже большее число всех наших дипломатов за границей — это разведчики. Причем, как правило, даже не пытаясь доказать это на конкретных фактах. Считаю это важной частью широкой антироссийской кампании, которая сегодня развернута Западом по всем направлениям — политическому, экономическому, военному, информационному. И вся эта кампания подпитывается, конечно, с помощью спецслужб, через имеющиеся в их распоряжении средства и возможности.