В архивах ООН хранятся протоколы по обсуждению предложенной кандидатуры. Иванова в подкомиссию избрали.
Но как успевал он руководить резидентурой и регулярно участвовать в ооновских заседаниях, выезжать в командировки в Чили, на Кубу, в Перу, Аргентину? Не всякий дипломат сумел бы принять такое активное участие в подготовке Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, которую Генеральная Ассамблея приняла уже после его отъезда на Родину.
А дома после возвращения Борису Семеновичу было присвоено звание генерал-майора. Генерал-лейтенанта он получит позже — в 1972 году.
Назначение, полученное в 1965-м, может показаться, да и мне показалось, неожиданным. Блистательная карьера разведчика под дипломатическим прикрытием вдруг переросла в нечто совсем иное. Генерал-майор возглавил 13-й, диверсионный, отдел Первого главного управления. Невольно вспоминаются легендарные люди, в нем раньше работавшие — великий мастер диверсий Павел Судоплатов и майор Вихрь — Герой России Алексей Ботян. Как только не назывался этот отдел: и Первое бюро — специальные операции за рубежом, и отдел «В», и 8-й отдел Управления «С», куда позже входила группа спецназначения «Вымпел».
Наверняка Иванов справился и с этой работой, если в 1966-м он уже заместитель начальника ПГУ, а в 1969-м — первый заместитель. Тут круг работы распространяется на хорошо знакомую ему Северную Америку, да и на все Западное полушарие. Много ездил. По подсчетам близких, наведывался более чем в 80 стран. Бывали и обычные командировки, а иногда приходилось наносить визиты и с нелегальных, как говорят в разведке, позиций.
И как же широк диапазон его деятельности, вернее деятельности внешней разведки, насколько нужны его опыт и знания, если дипломат и разведчик участвует в переговорах, а затем в подписании двух важнейших договоров об ограничении стратегических вооружений — ОСВ-1 и ОСВ-2. В 1975-м участвовал в подготовке Хельсинкского заключительного акта. Был членом советской делегации на Совещании по безопасности и сотрудничеству.
Ясно, зачем привлекался Борис Семенович к трудным, вязким, иногда видевшимся нескончаемыми дебатам. Требовалось его знание главного противника, а теперь партнера по переговорам Соединенных Штатов. Не ясно другое: что конкретно делал, какие советы давал первым лицам во главе с товарищем Брежневым. Да и об участии Иванова в переговорах мы знаем только по многочисленным фото, где он рядом с генсеком и американскими президентами. Тут уж не может помочь никакая конспирация. Разведчик вышел на первый план — стратегический.
А стране стало совсем трудно, грянули события в Афганистане, и 17 марта 1979 года Бориса Семеновича Иванова отправляют в Кабул одним из руководителей Оперативной группы КГБ. Благодаря и его усилиям удалось сместить неугодного СССР Амина, быстрым героическим штурмом взять его дворец, сменить режим, уже подмятый под себя сотрудниками ЦРУ, не лояльный к Советскому Союзу.
Приведу отрывок из письма Бориса Семеновича из Кабула, любезно предоставленного семьей генерал-лейтенанта:
«Дорогие мои Татьяна и Андрюша (внук. — Н. Д.}. Шлю вам самый горячий привет из Кабула, крепко целую и обнимаю вас. Погода в Кабуле стоит сейчас хорошая, днем +15–18 градусов, а ночью до минус пяти. Я здоров, чувствую себя нормально. Много работаю, иногда устаю.
Очень хочется приехать в Москву к Новому году, домой. Однако дела здесь таковы, что пока не могу назвать дату моего возвращения. Я стараюсь с честью выполнить свой долг и сделать все, что от меня требуется, но не все зависит от нас. Очень скучаю о вас всех, хочу видеть и встретиться…
Слышал, что Андрюша хорошо учится и хороший мальчик. Я за него рад, желаю всяческих успехов и здоровья. Большой привет от меня всем знакомым. Мих. Георг, тоже. К Новому году пошлю открытки. Целую и обнимаю, Б. С. Кабул. 12.XII/1979».
Тут и нежность, и очень серьезные слова о долге. И стремление поскорее возвратиться домой. Но к Новому, 1980 году приехать не удалось. Родных Борис Семенович увидел только после окончания командировки в 1982 году. Да, далеко не все зависело только от нас.
Руководителя группы КГБ в Демократической Республике Афганистан, столько сделавшего, чтобы переломить непереломимое, награжденного в 1980-м орденом Ленина, еще в 1979 году перевели в Группу консультантов при председателе КГБ СССР. Почетно. Но это уже не та оперативная работа, к которой он привык. Не тот стратегический простор.
В те годы из ПГУ «уходили» и других профессионалов высочайшего класса.
Внук Бориса Семеновича вспоминает, как в свои 12 лет помогал деду уничтожать его личный архив, который перевозили на дачу несколько дней. В полыхавшем пламене костра, поднимавшемся на три метра, в пепел превратились документы, письма, фотографии. Что-то Бориса Семеновича очень тревожило. Возможно, не удалось сработаться с Владимиром Крючковым — первым зампредом КГБ СССР, руководителем ПГУ. Не сложились у них отношения. По-разному смотрели они на разведку и ее задачи, на подбор кадров.
Не то что к самому Иванову, даже к его родственникам, работавшим в организациях, где были представлены и коллеги Крючкова, отношение изменилось, превратившись из дружеского в сугубо дистанцированное, прохладное.
Проработав в Группе консультантов до 19 сентября 1987 года, а по некоторым другим сведениям — до сентября 1988-го, генерал-лейтенант Иванов Борис Семенович, прослуживший в разведке полвека, был уволен с действительной службы в отставку.
Татьяна Борисовна, младшая дочь Иванова, говорила, что о своих делах отец никогда не рассказывал. Даже тему Афганистана обходил стороной. А с другими разведчиками семья встречалась. Да и как не встречаться, если в 1960-х жили на проспекте Мира в одном подъезде с семьей Рудольфа Абеля — Вильяма Фишера. Впечатления — самые теплые. Часто общались со старыми друзьями по контрразведке, с которыми они вместе начинали еще в первые послевоенные годы. Посиделок в Москве не устраивали. Если собирались, то на даче.
Борис Семенович всегда тепло вспоминал Брежнева и Андропова. В 1991-м здорово ругал Крючкова. Сохранял контакты с коллегами по разведке Лазаревым, Соломатиным, Якушкиным. Но и с ними никаких обсуждений былых успехов или неудач.
Был в прекрасных отношениях с первым заместителем министра иностранных дел Корниенко и с Замятиным, который где только не работал и каких постов не занимал. Постоянно переписывался с послами Добрыниным и Трояновским. Не прерывал связи и с карьерными дипломатами-мидовцами. Особенно с американистами и «разоруженцами», с которыми работал в США.
Свою жену Антонину Геннадьевну, увы, в 1973 году скончавшуюся, боготворил.
Никогда не давил на домашних авторитетом, не кичился опытом. Советовал, рекомендовал: подумай, не торопись. Посмотри, может, будет лучше так… И лишь однажды, признается Татьяна Борисовна, настоял на своем. После школы она с подругой собралась поступать в медицинский. Но БС, как называли главу семейства домашние, убедил: только филологический, ведь была маленькая Таня с родителями в первой американской командировке, язык выучила здорово. И Татьяна Борисовна, выпускница Иняза, не пожалела, что прислушалась к совету отца. Работала переводчицей на родине и за рубежом. Преподавала на Высших курсах иностранных языков МИДа, в Дипломатической академии.
Вот что по моей просьбе написала Татьяна Борисовна о своем отце: «Честный, бескорыстный, преданный делу, которому служил верой и правдой всю свою жизнь. Трудолюбивый, идущий к выбранной им на всю жизнь цели, которая заключалась в том, чтобы увидеть свою Родину достойной, сильной, могущественной и благополучной. А еще чуткий, добрый, скромный и даже стеснительный — улыбка подчас выдавала это. Таков был Борис Семенович или просто “БС” для коллег и друзей, а для нас, четверых его детей, — самым дорогим и любимым отцом.
Можно сказать, что являл собой эталон настоящего чекиста в лучшем смысле этого понятия. Специалист своего дела, высокий профессионал, знающий специфику от “А” до “Я”, он пользовался огромным уважением коллег и друзей.
Будучи по жизни военным, он, казалось, был абсолютно штатским. Иногда и только по очень особым случаям надевал форму.
Но больше половины своих заслуг он отдавал своей супруге, отношения с которой всегда основывались на взаимном чувстве любви, уважения и доверия. Познакомились родители в 1938 году, были ровесниками, работали в УНКВД в Вологде. Как рассказывала мама, папа сразу обратил на нее внимание, а на третий день знакомства пригласил в театр на спектакль “Розмари”, и уже больше они не расставались. Родители любили театр, музыку, искусство, литературу. Не было театра и музея, которые бы они не посетили. В доме была большая библиотека: собрания сочинений, книги современных советских и иностранных авторов, энциклопедии, словари, иллюстрированные издания по искусству, каталоги музеев мира.
Удивляло только одно: что после трудного рабочего дня папа обязательно находил возможность посидеть с книгой в руках. Запомнилось, что, прочитав “Один день Ивана Денисовича”, сказал, что книга произвела на него удручающее впечатление.
Очень любил дачу. Сажал березки, сирень, рябину, вишню, яблони». Два ордена Ленина, множество других орденов и наград, отечественных и зарубежных, подтверждают: их обладатель прошел славный путь.
Борис Семенович Иванов скончался 19 апреля 2001 года и похоронен, как и многие его соратники по разведке, на Троекуровском кладбище. На похоронах академик Евгений Примаков, первый директор Службы внешней разведки России, назвал Бориса Семеновича «своим учителем и одним из немногих, кто олицетворял всем своим жизненным путем перипетии XX века и верность высоким идеалам».
ГЛЫБА В ФУНДАМЕНТ РАЗВЕДКИ:Вадим Алексеевич Кирпиченко
Давайте по-честному: первое знакомство с Вадимом Алексеевичем Кирпиченко, которое произошло при огромном стечении народа, меня насторожило. И знаете чем? Наградными планка