И Райнер разузнал все о последних часах Маркуса. Тот всегда с удовольствием принимал приглашения посольства России. Вот и осенью 2006-го был на ноябрьском приеме. Вернулся в прекрасном настроении. Лег спать.
И больше не проснулся. Его лучший агент «Топаз» полагает, что эту легкую смерть друг заслужил всей своей жизнью, отношением к коллегам, добротой и вечной верой в то, что плохое пройдет, отступит.
А ведь этого плохого было немало. Конечно, генерал Вольф тяжело пережил падение Берлинской стены. Ему отказали в убежище в Москве. И Вольф вынужден был отправиться в Австрию, где, конечно, его арестовали и экстрадировали в ФРГ.
Рупп точно знает: второго такого руководителя разведки в ГДР не было. Немного жаль, что еще в 1982 году, как считает «Топаз», генерал Вольф отошел от чисто оперативной работы. Занимался скорее даже не политическими проблемами, а морально-нравственными, философскими.
Арестованного Вольфа в ФРГ допрашивали, ему угрожали.
На допросах он не назвал ни единого имени, не выдал никого из агентов. Райнер Рупп знает это абсолютно точно. Благодаря мужеству Вольфа и некоторых других людей «Топаз» продержался исключительно долго — до 30 июля 1993 года.
Арест неминуем
Арест любого разведчика — беда для него и для Службы, на которую он работал. Райнер Рупп испытал это сам. В любой стране разоблачение чужих разведчиков, шпионов, агентов воспринимают болезненно.
Но из всех спецслужб мира Штази, противники называет ее только так, и сегодня не просто одна из наиболее преследуемых и гонимых. Она больше не существует, а за ее сотрудниками по-прежнему ведется настоящая охота. Поймать, посадить, привлечь к суду человека из Штази в Германии, США, да везде, и в наши дни считается особым успехом. Именно ее агенты десятилетиями водили противника за нос. Западным немцам возмездие видится именно таким. Само понятие «Штази» усилиями прессы и общественного мнения превратилось едва ли не в ругательство. Но кто скажет, дожил бы мир до XXI века, если бы внешняя разведка ГДР не добиралась до секретов, способных разорить, стереть с лица земли государства из другого лагеря. Может, установившийся в холодную войну относительный паритет между Востоком и Западом как раз и есть главная заслуга министерства государственной безопасности ГДР.
— Не хочу сейчас сравнивать восточногерманскую и советскую разведки, да и западные спецслужбы. Не принесут пользы все эти ассоциации. Каждая выполняла свои задачи. Методы — разные. И на этом фоне разведчики из ГДР выглядят хорошо. Что бы о них ни говорили и как бы ни проклинали.
— Райнер, а давайте все же обратимся конкретно к вашей деятельности. Маркус Вольф, конечно, рассказывал мне о вас еще в конце 1990-х. К сожалению, не так много, как хотелось бы, в детали не вдаваясь. Говорил, что время «Топаза» еще не настало, да если и настанет, то очень, очень не скоро. Я пошутил: «Что ж, отложим на следующую пятилетку». И Вольф не согласился: «Или гораздо дальше, и пока надо подождать».
— Может, период ожидания подходит к завершению. То, о чем промолчал Миша, разрешено раскрыть мне. — И мы оба дружно рассмеялась. — Гийом, как вы знаете, скончался в 1995-м. Как и удачливая Габи. А Гизелла, еще одна исключительно результативная разведчица, жива, но совсем отошла от политики. Никаких встреч, отказ от любых интервью, ничего, ни слова.
Альянс под нашим микроскопом
— Вы работали на ГДР с 1968 года и, возможно, благодаря конспирации оставались вне подозрений.
— Для этого делалось всё. На встречи с курьерами выезжал в третьи страны.
Уловив, что я не совсем понял, о каких курьерах речь, «Топаз» пояснил:
— Курьер — это связник. Брюссель небольшой город, напичкан кем и чем угодно. Рисковать нельзя. Разве если приходилось передавать курьерам что-то необычайно срочное. К примеру, документы, только что принятые на совещании министров стран НАТО. Такое случалось, приходилось проводить мгновенные личные встречи. Я фотографировал секретные бумаги хорошо освоенной мини-фотокамерой, закладывал кассеты в банки от пива — они у меня были с двойным дном, передавал курьеру. И всё — никаких объяснений и разговоров. Никогда не использовал почтовые ящики — это точки, в которых оставляют информацию. Не было и рации, по которой выходил бы на связь. Мой обычный радиоприемник всегда настраивался на определенную волну. И в оговоренный заранее час передавались условные, лишь мне понятные сигналы. Часто именно так давали знать, в получении каких секретных данных заинтересована моя служба.
— Не представляю, как вы доставали эти секретные документы.
— Они в НАТО тоже разные. Есть грифы «Секретно», «Совершенно секретно» и «Космик» — то есть абсолютно и строжайше секретно. Третья категория — важнейшая. Добраться до документа с грифом «Космик» — честь для любого разведчика. За ними я и охотился. Часто — довольно успешно. Есть и четвертая категория. Два-три руководителя обмениваются информацией исключительно между собой, не доверяя никаким носителям информации — ни бумажным, ни компьютерным, не говоря о подчиненных.
Скажу, что прочитать документ под грифом «Космик» при моей должности в НАТО было в принципе можно. Но запомнить многостраничный текст — нельзя, нереально. Заснять его микрофотоппаратом, когда рядом может оказаться хоть кто-то, — неоправданно рискованно: вдруг привлеку чье-то внимание? Однако я эти документы доставал, переснимал, передавал по назначению. А как доставал — тоже расскажу, но только при вашем выключенном диктофоне.
Последовало довольно откровенное описание процесса. Исключая какие-либо подробности, замечу: основную роль играли настойчивость, смелость «Топаза» и, конечно, все тот же человеческий фактор. Умение воспользоваться представившимся случаем и превратить его усилиями разведчика из отдельно взятой благоприятной ситуации в сложившуюся и потому повторяющуюся закономерность.
Так в ГДР, а вскоре и в Москве появился подробнейший документ «космик топ сикрет» под литерой «МС-161». В нем детально и исключительно профессионально натовцы анализировали все попадавшие к ним сведения о Варшавском договоре. Становилось понятно, что знает о нас потенциальный противник. И, что тоже важно, о чем не имеет представления. Документ каждый год обновлялся. В его составлении участвовали от сорока до сорока трех комитетов и подкомитетов НАТО. Особенно заметную роль в постоянном совершенствовании «МС-161» играли военные комитеты.
Но не только. Ценность «МС-161» была бы не так высока, если бы в работе над ним не принимали участие эксперты, специализирующиеся в самых различных областях — не только в военной, но и в политической, экономической, научной… Они собирались вместе, анализируя данные по «своим» странам — Советскому Союзу, Польше, Румынии, ГДР…
Например, как под микроскопом в НАТО изучались малейшие перемены в советской военной доктрине. Внимательнейшим образом и со всех сторон обсуждались перестановки в военном руководстве стран Варшавского договора. Любое становившееся известным натовцам усовершенствование в вооружении не только живо раскладывалось по полочкам в комитетах НАТО, но и доводилось до сведения его экспертов, высказывавших затем свое мнение по эффективности внедряемых СССР и его союзниками новинок. Огромное внимание уделялось ракетам пока неизвестного еще типа, поступавшим в распоряжение армий Варшавского пакта. Разрабатывались планы по их дальнейшей оценке, рассчитывались сроки, когда страны Договора смогут применить их на практике. А потом эксперты давали еще один прогноз: как, в какой степени достоверны выводы, предоставленные тем или другим комитетом и подкомитетом и привлеченными ими специалистами.
Советский Союз считался наиболее важным объектом изучения. Каковы намерения противоборствующей стороны, на что она способна, как обучают применению новейших вооружений, как среагирует СССР с союзниками на то или иное действие НАТО. В чем слабость СССР и правильно ли нащупано разведкой западных стран то, что выдано за слабость пакта или рассматривалось таковой. Но и ни одна другая страна Варшавского договора не была обделена вниманием.
Наибольшую лепту в составление и обновление «МС-161» вносили США с их разветвленной разведывательной системой. Никто из союзников по НАТО и близко не приближался к Штатам по глубине погружения в дела противника.
Документы «МС-161» позволяли СССР понять, как противодействовать НАТО. Заставляли работать на то, чтобы предотвратить утечку информации. Давали возможность проанализировать, что натовцы знают и чего не знают о Варшавском договоре. Как осуществляются сотрудничество и обмен данными о пакте внутри НАТО. Какие районы обороны СССР и его союзников натовцы рассматривают как наиболее уязвимые. Обладание «МС-161» открывало если не все, то многие натовские козыри. Я бы даже решился предположить, что практически все.
И еще немаловажный аспект. Расходы министерства госбезопасности ГДР на содержание разведчика были минимальными. Не приходилось ничего покупать или кого-то подкупать. «Топаз» работал за идею.
Но как же удалось разведке ГДР разгадать в 23-летнем парне будущего суперагента? Райнер Рупп отвечает на этот вопрос коротко:
— Это случилось еще в 1968 году. Старшее поколение, возможно, не забыло о молодежных волнениях, потрясших тогда Европу. Я был среди демонстрантов. Однажды после очередной манифестации, сидя с приятелем за кружкой пива, горячо, и уж точно громко, обсуждал грядущую революцию, возможно, и мировую. А когда пришло время расплачиваться с официантом, на первый план вышла проза жизни: мы с другом слишком увлеклись, для расплаты не хватает пфеннигов пятьдесят-шестьдесят. И тогда сидевший в углу пивной человек вежливо попросил записать наши ничтожные расходы на его счет и заказал всем еще по кружке. Мы обсуждали с ним приближение революции.
Потом снова встретились. Спорили. Я не соглашался с чересчур радикальными взглядами нового знакомца. Меня, в отличие от него, нельзя назвать твердым приверженцем коммунизма. Но в том, что обществу нужно меняться, мы точно сходились. Это сближение и привело меня в том же 1968 году в школу разведки: наш собеседник оказался офицером министерства государственной безопасности ГДР. Я не назвал бы это вербовкой. Скорее произошло некое не полное, однако совпадение политических взглядов. Потом я попал в Брюссель.