Членами Совета был поднят вопрос о необходимости, ввиду растущей заболеваемости среди нижних чинов и наступающих холодов, увеличения суточной дачи всем нижним чинам гарнизона. Решено было выдавать на человека ежедневно по половине чарки водки, одной четверти фунта конины и половине фунта сухарей (из полковых запасов) сверх положенной дачи хлеба. В конце заседания начальником штаба укрепленного района полковником В. А. Рейсом по поручению начальника укрепленного района предложен был на обсуждение Совета вопрос о пределе, до которого следует оборонять крепость, то есть когда надлежит сдать крепость, чтобы предотвратить резню внутри города, бесполезное истребление войск и жителей. Большинство членов Совета высказало мнение, что обсуждение вопроса о времени сдачи крепости преждевременно».
Защитники крепости – солдаты и сошедшие с кораблей матросы, офицеры сухопутных войск и военно-морского флота – были полны решимости сражаться с врагом. В их руках оставались все форты и главные укрепления крепости, береговая и корабельная артиллерия. На рейде находились корабли порт-артурской эскадры. Правда, 2 (15) декабря их постигла невосполнимая утрата – погиб генерал Р. И. Кондратенко. Очевидцы так описывают это печальное событие:
«В семь часов Кондратенко простился с комендантом и выехал на передовые позиции. После недолгого пути он добрался до офицерского блиндажа одного из боевых участков… Отдохнув в блиндаже, Кондратенко пригласил командира участка отправиться на второй форт, чтобы там на месте, смотря по обстановке, принять нужные меры для дальнейшей защиты этого одного из главных для крепости фортов. Путь к нему был длинен и небезопасен. Ходы сообщения были неглубоки, мало защищали от пуль и осколков. У форта прибывших встретил комендант поручик Фролов, умный и храбрый офицер, прозванный солдатами Суворовым.
Медаль участнику Русско-японской войны.
Кондратенко и сопровождавшие его лица прошли в бетонный каземат, где жили офицеры. Началось совещание. Генерал расспрашивал защитников форта о боях за последние два дня, затем пригласил фельдфебеля, моряка с броненосца «Пересвет», который накануне с группой охотников, как ему донесли, произвел вылазку в неприятельскую сапу и, разрушив ее, обратил врагов в бегство. Когда фельдфебель прибыл, Кондратенко расцеловал героя и прицепил на грудь моряка боевой орден… После окончания доклада руководителя саперных работ Кондратенко заявил, что он хочет осмотреть состояние форта. Он и полковник-инженер Рашевский вышли и стали внимательно осматривать укрепления, а также подступы к форту. В это время очередной японский одиннадцатидюймовый снаряд разорвался слева от форта. Затем японцы открыли ружейный и пулеметный огонь. Прожекторный луч с Курганной батареи на мгновение осветил форт и исчез. Стало темнее, в отдалении захлопали взрывы. К небу понеслись ракеты.
Крест «Защитнику Порт-Артура».
Кондратенко вернулся в блиндаж. Шел десятый час. Среди наступившей на какой-то миг тишины послышался приближавшийся шум очередного вражеского снаряда. Кондратенко в это время работал с картой. Секунда, другая, удар – и потрясающий взрыв. Все смешалось: пыль, дым, грохот падающих камней, треск взрывающихся бомбочек, серо-бурые газы взрыва, запах крови. В углу, где только что за столом сидели Кондратенко, Рашевский, другие офицеры, только синеватое пламя перебегало зигзагами по груде трупов, заваленных обломками. Под грудами бетона, кирпича, балок, мусора и земли погиб Роман Исидорович Кондратенко».
«Третьего дня, – записал в дневнике Колчак, – нас постигло большое несчастье – 11-дюймовый снаряд влетел в каземат форта № 2 в офицерское отделение… В числе убитых – генерал Кондратенко… Его потеря незаменима. Это был самый выдающийся защитник Артура». «Не думаю, чтобы крепость была сдана, если бы генерал Кондратенко не был убит, – писал английский корреспондент Норригаард. – Совместно с инженером-полковником Рашевским он составил план обороны, неутомимо работал днем и ночью над совершенствованием сооружений и улучшением укреплений. Вечно жизнерадостный, он постоянно бывал на позициях, где шел бой, руководя солдатами и ободряя их, разделял с ними тяжелые лишения, всегда готовый прийти на помощь и умело помешать наступлению японцев… Благодаря сильной воле, широким познаниям и большой личной храбрости он стал душой всей обороны»[7].
Назначенный начальником сухопутной обороны крепости генерал Фок проявил нерешительность и преступную нераспорядительность, что стало одной из основных причин падения 5 декабря второго, а 14 декабря третьего фортов. Обстановка резко ухудшилась. 16 декабря состоялось расширенное заседание Совета обороны. 19 присутствовавших на нем военных руководителей твердо заявили о продолжении активной обороны. Против продолжения обороны высказался полковник В. А. Рейс. Косвенно его позицию поддержали генералы Фок и Стессель. В этот день лейтенант Колчак сделал в дневнике следующую запись: «У нас много заболеваний цингой среди команды… не менее 30 процентов. Люди постоянно простужаются, не имея теплого обмундирования»[8].
19 декабря после ожесточенного боя, продолжавшегося более девяти часов, японцы овладели Большим Орлиным гнездом. В итоге защитники Порт-Артура потеряли ряд ключевых укреплений. К тому же после падения Большого Орлиного гнезда генерал Фок приказал оставить еще державшиеся укрепления Восточного фронта. Тогда же он направил генералу Стесселю доклад с выводом о невозможности дальнейшего удержания общего фронта обороны. Начальник Квантунского укрепленного района, проявив малодушие, немедленно направил в штаб японской армии своего парламентера. Вечером следующего дня полковник Рейс по поручению генерала Стесселя[9] подписал акт о капитуляции. Тогда же по войскам укрепленного района был отдан последний приказ.
Перед сдачей крепости на рейде были затоплены эскадренный броненосец «Севастополь», крейсера «Разбойник» и «Джигит». Погибли к этому времени от вражеской бомбардировки четыре эскадренных броненосца, три крейсера, ряд других судов. 19 декабря прорвались в нейтральные воды шесть эсминцев и миноносцев, не пожелавших сдаться врагу. Они были разоружены в нейтральных портах. Среди них был и миноносец «Статный», вывезший боевые знамена порт-артурских полков, архивы и другие наиболее важные документы, вошедший утром следующего дня в китайский порт Чифу. «Редко кое-где слышны отдельные ружейные выстрелы или отдельные удары взрывов, – сделал 20 декабря очередную запись в дневнике Александр Васильевич Колчак. – Порт и город скрылись в густом тумане и дыме горящих судов. Получено вторичное приказание ни под каким видом не открывать первыми огня – очевидно, японцы получили такое же приказание… После полудня стоит мертвая тишина – первый раз за время осады Артура. Вскоре показался перед входом во внутренний рейд «Севастополь». Он стал тонуть, через пять минут исчез под водой. Суда взорвали… Вечером нас известили, что крепость сдалась. Мы получили приказание ничего более не взрывать и не портить… Флот не существует – все уничтожено, вход в гавань прегражден затопленными мелкими судами, кранами и землечерпальными машинами».
Японцы взяли в плен свыше 30 000 русских солдат и офицеров. Им было передано 530 орудий, 35 000 винтовок, оставшиеся в крепости боеприпасы и запасы продовольствия. 329 дней гарнизон Порт-Артура мужественно отражал удары многократно превосходящих сил противника. Проявив непоколебимую стойкость, воинское мастерство, защитники крепости почти на 11 месяцев сковали под ее стенами крупную группировку вражеских войск, насчитывавшую до 200 тысяч человек, а также основные силы японского флота, тем самым оказывая большое влияние на общий ход боевых действий в Маньчжурии. В боях за Порт-Артур неприятель потерял безвозвратно свыше 110 тысяч человек, 15 боевых кораблей. Потери русских войск убитыми и ранеными исчислялись в 27 тысяч солдат и офицеров.
Еще в ноябре у Колчака обострились проявившиеся несколько ранее боли в суставах – явное последствие вынужденных купаний в ледяной воде во время последнего санно-шлюпочного перехода. Воспользовавшись окончанием военных действий в Порт-Артуре, он лег в госпиталь. Японцы, однако, подняли его с постели и вместе с другими защитниками отправили сначала в Дальний, затем в лагерь для военнопленных в Нагасаки. Там японское командование предложило больным и раненым пленным пользоваться лечебными учреждениями Японии или же через Соединенные Штаты Америки возвратиться на родину. Александр Васильевич избрал второй вариант. Его мужественные действия во время Русско-японской войны были отмечены не только орденом Св. Анны 4-й степени, но и орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами, а также золотой саблей с надписью «За храбрость». В 1906 году Колчак получил серебряную медаль «Памяти русско-японской войны», а в 1914 году – нагрудный знак «Защитник Порт-Артура».
Глава 5. На благо флота российского
4 июня 1905 года в Петербург из японского плена возвратилась очередная партия раненых и больных русских офицеров, проделавших далекий путь от Нагасаки через Тихий океан, Канаду, Атлантический океан и Балтийское море. Поскольку пароходное сообщение между японскими и дальневосточными портами России из-за продолжавшейся Русско-японской войны было прервано, прямая дорога через Сибирь стала невозможна. Полуторамесячное путешествие измотало страдающих от ран и разных недугов армейских и морских офицеров. Одни из них, не выдержав тяжелого пути, нашли могилу в пучине океана, другие, благополучно добравшись до родной земли, обрели приют в госпиталях и богадельнях.
Возвратился из Нагасаки и больной лейтенант Александр Васильевич Колчак. Первые дни он находился дома, в небольшой квартире, снятой Софьей Федоровной на Петроградской стороне, на Большой Зелениной, 3. За несколько суток пребывания в домашней обстановке, благодаря заботам жены, вниманию отца и сестры, изнуренный болезнью моряк отдохнул душой и телом