«Она слишком сильна. Даже с силой света нам не управиться с ней», — думал Диего, делая рывок к Войне.
Он обхватил Войну руками со спины и сжал что было сил, игнорируя сломанное плечо. В этот момент ему казалось, что рука вот-вот оторвется.
«Даже сбежать от такого чудовища невыполнимая задача, но я смогу, ценой своей жизни я подарю Виктории такую возможность».
— Улетай! — крикнул Диего. — Ангелы не могут потерять единственного светорожденного!
— Как благородно и одновременно глупо, жертвовать собой вместо того чтобы сражаться, — произнесла Война и, с легкостью освободившись от захвата, сломала ему кисть и отбросила в стену.
На секунду замешкавшись, Виктория расправила крылья и устремилась наверх к выходу. Ей было больно оставлять любимого в таком положении, но долг перед народом перевешивал ценность его жизни.
«Я выживу, стану сильнее и покончу с Голодом, а до тех пор, прошу, не умирай», — мысленно попрощалась с ним Виктория.
Однако далеко улететь ей было не суждено. Стальной шест прошел сквозь белоснежное крыло. Кровь брызнула в воздух, и Виктория рухнула вниз, чуть не нырнув лицом в раскаленную магму, что растекалась по широким желобам.
— Вставай! Мы еще не закончили, — приказала Война, надвигаясь на раненную девушку. Шест из красной стали вернулся ей в руки как по волшебству. — Вставай, иначе ты умрешь. Здесь, в этой кузнице под горой, так ничего и не совершив в своей жизни.
Виктория была бы и рада встать, но падение с такой высоты неслабо приложило ее о каменный пол, кроме того у нее была сломана нога. Но Войну это вовсе не волновало. Женщина, чья жажда убийства мешала дышать, двигалась в сторону своей жертвы. Не желая погибать в таком месте и при таких обстоятельствах, Виктория искала выход из столь затруднительного положения. Решением было покрыть ладонь толстым слоем света и плеснуть раскаленной магмой Войне в лицо. Война даже не скривилась от боли. Для нее — бессмертного существа — эта магма была не более чем всплеском прохладной воды.
— Неплохо, действительно неплохо, — похвалила Викторию Война. — Используешь смекалку и подручные средства. Кое-чему Варшайз тебя обучил. Однако против таких, как я, одних мозгов маловато будет. И вы еще хотели потягаться с Голодом? Смешно.
У Виктории больше не оставалось вариантов кроме как принять бой. Вспоминая наставление Варшайза «чтобы выжить, нужно убивать», девушка наполнила кулак силой света и нанесла удар. Шест из красной стали соприкоснулся с кулаком и разом переломал ей все пальцы. Война собиралась ударить девушку еще и по ребрам, но ей помешал Диего, который возник между ними.
— Остановитесь! — крикнул парень, получив удар вместо Виктории. — Не знаю, что вы задумали, но прошу, не убивайте ее.
— На колени! — прозвучал подавляющий голос Войны.
Диего послушно встал на колени и еще раз попросил не убивать Викторию, за что получил шестом по лицу. Его челюсть хрустнула, а пара зубов вместе с кровавой юшкой полетели на каменный пол. Диего растянулся у ее ног и был уже не в силах подняться. Видение будущего его не уберегло, ведь полученные увечья были не смертельными, однако густая кровь быстро заливала горло, от чего он начал захлебываться.
— Когда столкнешься с Голодом, тоже будешь молить о пощаде?! — недовольным голосом спросила Война.
Легендарная воительница была просто в бешенстве от своих новых учеников. Она едва сдерживалась, чтобы не раздавить голову Ангела стальным сапогом. Виктория не потратила эти секунды зря. Пока Диего заговаривал Войне зубы, девушка кое-как излечила руки. Впопыхах вышло не очень, но держать припрятанные в одежде кинжалы она смогла. До последнего делая вид, что готова сбежать, Виктория выгадала момент и направила их в голову воительницы. Глядя, как лезвие пытается достигнуть ее зрачка, Война невольно улыбнулась. Когда ей пытались навредить, она ощущала прилив сил и удовольствие, однако до сих пор это никому не удавалось. И этот раз не стал исключением. Элегантно изогнувшись, Война ушла от кинжалов и одним ударом переломала Виктории руки, а вторым и ребра. Меньше чем за минуту оба Архангела были повержены и переломаны до такой степени, что не могли ни шевелиться, ни просто дышать. Боль и страх перед немыслимой силой противника разносились по всему телу и отдавали в каждой сломанной кости.
— Поверить не могу, что вы так слабы, — произнесла Война, глядя на искалеченные тела, как на мусор. — Мало того что не умеете сражаться, так еще и ваши тела не крепче сухих веток. Стоит их коснуться, и они тут же ломаются. В отличие от вас, мои дети укрепляли свои тела и учились обращаться с оружием с самого девства. Вам же придется совмещать болезненное с полезным и еще раз с болезненным.
Виктория и Диего лежали, изнемогая от боли, и смотрели друг на друга грустным прощальным взглядом. Каждый из них ощущал, как вместе с кровью, которая быстро высыхает на горячем полу, уходит и жизнь. У них даже не было возможности протянуть друг другу руки.
— Вот только не надо этой Ангельской сентиментальности. Смотреть противно! — скривилась Война. — Полежите тут, я сейчас вернусь.
Война одним прыжком покинула кузницу и оказалась на верхних этажах. Через несколько минут она вновь спрыгнула вниз, сжимая в руке красные куски льда.
— Вот глотайте, пока лед не растаял, — приказала Война, вкладывая тающий кусок Диего в сломанную челюсть.
Не имея возможности кричать от боли, парень скулил, на его глазах выступали слезы.
— Потерпи, — более спокойным голосом произнесла Война, вкладывая такой же кусок в рот Виктории. — Не смей выплевывать, ты должна это съесть, иначе испустишь дух. Сейчас вы, должно быть, задаетесь вопросом, почему я на вас напала? Все дело в костях. В отличие от мышц, их нельзя накачать, сколько ни махай киркой, они все равно останутся хрупкими. Единственный способ сделать кости крепче — это сломать их бесчисленное количество раз. Я буду ломать ваши кости, они будут срастаться и становиться крепче, и так раз за разом, пока они не начнут выдерживать удар моего шеста. Вы ведь хотите сражаться с Голодом на равных, а для этого нужно иметь невообразимо прочные кости и мощные мышцы. Это идеальное место чтобы их накачать. Здесь мышцы не разрастаются, а, подобно стали, становятся прочнее. Плюс к этому вы будете получать бесценный опыт сражения с превосходящим противником, ведь что бы вы ни делали, как ни старались, Голод всегда будет на голову выше вас. Честно признаться, я не верю, в то, что вы способны его победить. Тренирую я вас совсем по другой причине. И вот еще — не вздумайте пытаться бежать. Вы поклялись отдать свои жизни моему мечу, и я намерена их забрать. Хоть по мне и не скажешь, но я любящая мать, и не хочу, чтобы мои дети погибли от рук Безумия. Уж лучше вы, чем они. Как только восстановитесь, возвращайтесь к работе, а завтра я вновь проведаю вас.
Война унесла шест за дверь, заперла ее и вновь покинула кузницу, а Виктория и Диего так и остались лежать на горячем полу. Лед быстро растаял и обратился вязкой кислой жидкостью, которая обожгла горло и жаром разнеслась по всему телу. Виктория и Диего ощутили невероятную боль, их мышцы и кости старались быстро срастить. Сначала по кузне разносились только крики Виктории, а как только челюсть Диего встала на место, воздух наполнился и его воплями. Болезненный процесс до полного восстановления занял целых два часа, все это время Ангелам казалось, что их варят живьем. Вскоре боль утихла, и на их телах не осталось даже шрамов.
— Ты все еще хочешь остаться? — Диего обратился к Виктории, проверяя наличие своих зубов. — Слышала, что сказала Война? Она тренирует нас, чтобы убить.
— И все же тренирует, а значит, у нас есть шанс победить. Да, ее методы далеки от гуманности, но про кости звучит складно. На одной силе света далеко не улетишь, и Война это доказала. Вместе мы справимся с этим.
— Что ты такое говоришь?! Никакие это не тренировки, ты ведь чуть не погибла! — крикнул Диего, а после небольшой паузы продолжил: — А что, если нам не суждено победить? Стоит ли тратить остаток своего времени здесь?
— Откуда такие мысли? Как бы ни было тяжело, мы сразим Голода и спасем Чистилище.
— Ты всерьез в это веришь? Только что она едва не убила нас, а ведь мы сражались в полную силу.
— И что ты предлагаешь, сложить крылья и дать миру погибнуть?!
— Возможно. Если мы обречены, так почему бы не провести последние годы вместе? Только ты и я. Постоянно думая о будущем, мы упускаем настоящее.
— Прекрати. У нас нет права думать только о себе. Мы ведь Архангелы, у нас есть обязанности, неужели ты снова забыл про это?
— Я позабыл, когда мы последний раз беззаботно парили под облаками. Позабыл, каково это — просыпаться с тобой в одной постели.
— Думаешь, я не соскучилась по беззаботной жизни? Думаешь, не хочу вернуться в Коисп, построить свой собственный дом и обзавестись малышом?! Говорить такое эгоистично с твоей стороны, но я тебя прощаю. Мы останемся здесь, станем сильнее и пробьем путь к своему счастью. А уже после будем беззаботно парить в облаках.
— Значит, ты уже все решила?
— Да, решила. Я люблю тебя Диего, но не могу променять на тебя целый мир. К тому же мы так слабы, что даже сбежать отсюда не сможем.
— Ты прямо как Карл, он тоже постоянно твердил, что должен всех защитить.
Диего помог Виктории подняться на ноги, и они вместе вернулись к работе.
После выступления Гатаона в зале Крылатого совета в городах Последней Надежды началась полномасштабная охота на грешников. Под покровом ночи отряды боевых Ангелов во главе с одним Архангелом и Архидемоном прочесывали улицы и дома. Их главной задачей было, не привлекая внимания и без жертв среди мирного населения, выследить и захватить грешников. Важную роль в этом выполняли Архидемоны, ведь их острый нюх был способен учуять запах последователей Голода за километр. Хоть Михаил и отдал приказ брать грешников живьем, это удавалось не всегда. Люди, которые пожрали более трех сердец, обращались в уродливых, гниющих заживо монстров и были очень агрессивны. Сражаться с подобными тварями было тяжело, ведь благодаря невероятной регенерации они нечего не боялись. Ни отсеченная конечность, ни пробитое мечом сердце не могли их остановить. Только обезглавив или спалив дотла, можно было убить грешника. Тех, кого удавалось взять живьем, запирали в кованых ящиках и на цепях вешали в горах. Михаил все еще верил, что Смерть найдет способ вернуть им людское обличье.