По итогам визита в Москву в июле 1960 г. министра обороны Республики Куба Рауля Кастро было подписано совместное коммюнике[243]. Оно не являлось секретным, и в нем содержались долгосрочные обязательства СССР в отношении Кубы, в том числе – по военно-техническому сотрудничеству в области обороны. (Отметим, что в ходе визита на Кубу в апреле 1989 г. М. С. Горбачев сообщил Ф. Кастро о значительном сокращении плановых поставок и об отказе от закупки кубинского тростникового сахара, что не могло не вызвать серьезных трудностей для экономики Кубы.)
На Кубу из Советского Союза начались поставки военной техники, оставшейся со времен Великой Отечественной войны (было поставлено около 30 танков Т-34 и самоходных артиллерийских установок СУ-100). Также на остров Свободы была направлена группа советских военных специалистов численностью около 300 человек для обслуживания техники и обучения кубинских военнослужащих. Чуть позднее на Кубу были также поставлены самолеты и зенитные ракеты.
9 июля 1960 г. Н. С. Хрущев уже публично заявил: «Мы все сделаем, чтобы поддержать Кубу в ее борьбе… Теперь США не так уж недосягаемы, как когда-то».
Иное дело – администрация США. Убедившись в прочности революционного правительства, администрация Эйзенхауэра с июля 1960 г. начала введение экономических санкций против Кубы, к которым настоятельно привлекала союзников по НАТО, Японию и латиноамериканские государства. 10 октября 1960 г. США ввели почти полное эмбарго на поставки на Кубу любых товаров, за исключением продуктов питания и медикаментов.
Избирательные кампании в ведущих государствах мира всегда привлекают внимание не только дипломатических, но и разведывательных служб заинтересованных государств. Кандидат на пост президента от Демократической партии Джон Фицджеральд Кеннеди, выступая в канун президентских выборов осенью 1960 г., как бы откликаясь на высказывавшиеся ранее советские предложения, призывал США и СССР освободиться от бремени вооружений, утверждая, что США не хотят ядерной войны, и предложил СССР соревноваться в области торговли и производства.
Для «политики новых рубежей», как ее назвал Дж. Кеннеди, на ее первом этапе, писал А. А. Громыко, «по ряду вопросов был характерен определенный реализм». Он назвал полет самолета-разведчика U-2 над СССР, сбитого под Свердловском 1 мая 1960 г., провокацией и заявил, что если бы он был президентом, он бы не разрешил такой полет[244].
Предпоследний разведывательный полет U-2, прерванный советской ракетой 1 мая под Свердловском, подорвал доверие к Эйзенхауэру не только американцев.
Отказ Эйзенхауэра извиниться перед Советским Союзом 16 мая 1960 г. на встрече глав СССР, США, Великобритании и Франции в Париже за санкционирование разведывательных полетов привел к ее срыву.
Биограф президента США Стивен Амброз в книге «Эйзенхауэр. Солдат и президент» писал, что угнетенное состояние, в котором он находился после срыва встречи в Париже, «было глубоким, неподдельным и объяснимым. Из всех событий, в которых Эйзенхауэр участвовал за свою долгую жизнь, неудача с U-2 выделяется особо».
Собственно говоря, это решение американского президента похоронило надежды мира на скорую дальнейшую разрядку международной напряженности.
Джон Кеннеди обещал пересмотреть наследие предыдущего президента США, что первоначально вселяло надежды на возврат к разрядке отношений по линии Восток— Запад.
3 января 1961 г. администрация Д. Эйзенхауэра объявила о разрыве дипломатических отношений с Кубой, а 3 февраля 1962 г. указом уже президента Дж. Кеннеди было введено полное эмбарго на торговлю с Кубой. Как нетрудно заметить, все эти действия являлись грубым нарушением Соединенными Штатами, как соучредителем Организации Объединенных Наций (ООН), принятых на себя обязательств, вытекающих из подписания ее Устава.
Однако после победы Джона Ф. Кеннеди на президентских выборах в ноябре 1960 г., он был проинформирован директором ЦРУ Алленом Даллесом и его заместителем Ричардом Бисселом о планировавшейся на весну следующего года интервенции на Кубу подготовленных ЦРУ кубинских эмигрантов. Избранный президент США не возразил, и подготовка вторжения, впоследствии получившего наименование «Операция «Плутон», была продолжена.
Следует, однако, заметить, что эти военные приготовления США не прошли мимо внимания советской и молодой кубинской разведок, которые начали налаживать на этой основе сотрудничество во взаимных интересах[245].
Ставший в 1962 г. заместителем директора ЦРУ Рей Клайн впоследствии писал: «Ученым известно, что судьбы народов формируются комплексом трудно улавливаемых социальных, психологических и бюрократических сил. Обычные люди, чья жизнь – к худу ли, к добру ли, – зависит от игры этих сил, редко понимают это, разве что смутно и весьма поверхностно. Одной из таких сил с начала 40-х годов стала разведка»[246].
Прибывший в Вашингтон в августе 1960 г. в качестве резидента КГБ Александр Семенович Феклисов вспоминал: «Одной из главных задач, поставленных Центром нашей резидентуре в 1960 г., стало получение достоверной информации, раскрывающей тайные агрессивные планы Вашингтона в отношении Кубы»[247].
И эта задача была решена: разведчикам в столице США удалось наладить оперативное получение ценной разведывательной информации, которая позволяла руководству СССР иметь полное представление о замыслах и планах действий администрации США[248].
Поскольку нам придется еще не один раз встретиться с Александром Семеновичем на страницах этой книги, сразу представлю читателям этого ее героя. Полковник Александр Семенович Феклисов (1914–2007). В Вашингтоне он работал под фамилией Фомин. В органах государственной безопасности СССР с 1939 г. Работал в легальных резидентурах в Вашингтоне (1941–1946), Лондоне (1947–1950). Во время командировки в Лондон Феклисов был руководителем, по зарубежной терминологии – «оператором» ценного советского источника физика Клауса Фукса.
До своего командирования в Вашингтон в качестве резидента, занимал должность начальника американского отдела Первого Главного (разведывательного) управления Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР.
О том, что правительство Кубы располагало разведывательными данными об интервенционистских планах США, свидетельствуют выступления министра обороны Кубы Рауля Кастро 31 декабря 1960 г. на сессии Генассамблеи ООН, а также 4 января 1961 г. на заседании Совета Безопасности ООН, где он заявлял о подготовке вооруженного вторжения на остров Свободы.
Подобное намеренное оглашение разведывательных данных в лексиконе спецслужб именуется «направленной утечкой информации», призванной разоблачить враждебные замыслы и планы и тем самым попытаться воздействовать на предполагаемый ход событий.
Однако 4 апреля 1961 г., то есть уже через два с половиной месяца после инаугурации, Совет национальной безопасности США под председательством Джона Ф. Кеннеди принял окончательное решение о вторжении на Кубу. Группа вторжения («бригада 2506»), численность которой была увеличена вдвое по настоянию Дж. Кеннеди, должна была продержаться 72 часа, после чего должны были высадиться главные силы – американские войска при поддержке ВМС и авиации[249].
Утром 15 апреля 1961 г. 8 американских бомбардировщиков В-26 с опознавательными знаками ВВС Республики Куба нанесли бомбовые удары по трем аэродромам на острове. Однако полученные заблаговременно правительством Фиделя Кастро разведывательные данные о подготовке этой провокации позволили рассредоточить и замаскировать 24 боевых самолета, вследствие чего ВВС Кубы потеряли только две машины. Бомбардировочная группа «неустановленной принадлежности», в свою очередь, потеряла в этом рейде один бомбардировщик, а второй поврежденный в ходе налета самолет все же смог совершить посадку на американской авиабазе Ки-Уэст.
Таковым было начало подготовленной ЦРУ США операции «Плутон», целью которой являлось свержение правительства Фиделя Кастро.
Этот акт прямой агрессии против Кубы привел к прямо противоположному результату: 16 апреля, выступая на похоронах жертв авианалета на аэропорт Гаваны, Фидель Кастро прозорливо заявил: «Они не могут нам простить того, что мы совершили социалистическую революцию под носом у Соединенных Штатов!»
Это было первое публичное заявление Фиделя Кастро о социалистическом характере кубинской революции.
Через сутки, около полуночи 17 апреля 1961 г., с пяти десантных судов без опознавательных знаков на юго-западное побережье Кубы в заливе Свиней началась высадка антикастровских интервенционистских формирований общей численностью около полутора тысяч человек. Несмотря на авиационную поддержку вторжения (всего с 15 по 19 апреля силы противовоздушной обороны Республики Куба сбили 12 бомбардировщиков, причем некоторые из них управлялись американскими экипажами), к 17 часам 19 апреля армия Кубы пленила около 1200 «контрас», как на Кубе стали называть иностранных наемников.
Узнав о разгроме антиправительственного десанта на Кубу, Джон Кеннеди отказался отдать приказ о его поддержке армией США.
Это был крупнейший за все предыдущие 15 лет существования ЦРУ полный и ошеломляющий провал его «тайной операции». Он привел к незамедлительной отставке многолетнего директора ЦРУ Аллена Даллеса.
Но это был не только провал военной авантюры, но и политическое оскорбление, причем сразу как предыдущему президенту США Д. Эйзенхауэру, так и действующему президенту Джону Кеннеди.
Тем не менее Джон Кеннеди был вынужден взять на себя ответственность за вторжение на Кубу и публично заявить об этом.