Без знания роли разведки в конкретных событиях история не может вынести своего правильного приговора, точно так же, как и политика не может извлечь всей пользы из имеющегося опыта.
Предисловие
Постижение истории собственной страны, собственного народа подрастающими поколениями – это закономерный и нескончаемый процесс узнавания и понимания обстоятельств, логики и смысла событий прошлого.
Да вот только должны ли мы, хотим ли мы знать историческую правду? Вопрос этот, как представляется, далеко не риторический. И честный ответ на него необходим в нынешний век широкого распространения в мире послеправды (post-truth) и ложных известий, многочисленных мифов и ложных стереотипов, подчас весьма далеких от подлинной исторической ПРАВДЫ.
Узнавание, понимание истории своей страны начинается в школе при усвоении учебной программы. Вопрос только в том, чему же сегодня учат в школе?
Вот как о некоторых важнейших событиях XX века сегодня рассказывают учебники десятиклассникам. Учебник «История России» для учащихся 10-х классов 2017 года издания сообщает о рассматривавшихся нами событиях лишь следующее: «Наиболее опасным стал Карибский кризис 1962 г., когда по решению советского руководства на Кубе были размещены ядерные ракеты средней дальности. США в ответ начали готовить вторжение на Кубу. Мир оказался на пороге ядерной войны. Ее удалось избежать в последний момент благодаря компромиссу между Кеннеди и Хрущевым».
Учебник «История России. XX – начало XXI века», 2011 г. добавляет к этому лишь следующее: «Урегулирование конфликта на компромиссной основе стало возможным благодаря выдержке и здравомыслию, проявленному двумя лидерами – президентом США Дж. Кеннеди и Н. С. Хрущевым»[228].
Президент Российской Федерации В. В. Путин на встрече с руководителями спецслужб России 20 декабря 2020 г. подчеркивал:
«Мы по праву гордимся славными страницами истории ваших ведомств. Наша общая задача – противостоять любым попыткам переписать историю, в том числе замолчать или исказить роль отечественных спецслужб в разгроме нацизма, в целом в обеспечении национальной безопасности, национальных интересов нашей страны»[229].
Для почти 90 миллионов граждан России старше 15 лет события, о которых пойдет речь в этой книге, произошли «до нашей эры», а потому им неизвестны. Число же их непосредственных современников закономерно сокращается ежегодно. И эти соображения дают ответ на вопрос, почему нашим согражданам следует не только знать правду, но и сохранять память о событиях той поры.
Больше четверти века назад мне посчастливилось побывать на проходившей в Москве третьей американо-кубино-российской конференции, посвященной истории Карибского кризиса (предыдущие конференции проходили в 1989 г. в Москве и в 1992 г. в Гаване).
И, признаюсь, не думал тогда, что опубликованная в одном столичном еженедельнике по итогам ее работы статья «О пользе открывать исторические архивы» приведет в дальнейшем к появлению значительного числа не только журнальных и газетных публикаций, но и весьма объемных и солидных книжных изданий, нескольких документальных и художественных кинофильмов.
Однако, по нашему мнению, далеко не все содержащиеся в них «факты», суждения и оценки соответствуют действительности. А в некоторых из них – как зарубежных, так и российских, искажаются или замалчиваются весьма важные события и факты, остаются элементы недосказанности, искажающие как ход, так и подлинные логику и содержание событий.
Неожиданно для себя читатель может обнаружить в этой книге удивительные пересечения далеких от современности событий той поры с днями сегодняшними.
А сама эта история учит, что в сфере межгосударственных отношений нет, и не может быть, фатальной предопределенности. И что принятые в одностороннем порядке политические решения способны приводить к неожиданным, порой прямо противоположным результатам.
Новые горизонты, новый курс
Для лучшего понимания молодыми поколениями читателей разворачивающегося перед их внутренним взором геополитического противоборства двух крупнейших государств мира необходимо напомнить исторический контекст и политические реалии той поры.
1950–1960-е годы – это был период «холодной войны», когда Соединенные Штаты небезосновательно видели в Советском Союзе своего главного геополитического конкурента, выдвигавшего и последовательно отстаивавшего альтернативную американской концепцию цивилизационного развития.
20 января 1953 г. в соответствии с установленной процедурой, к исполнению обязанностей 34-го президента Соединенных Штатов Америки приступил Дуайт Дэвид Эйзенхауэр. Его, прославленного генерала, хорошо знали в Советском Союзе как Верховного главнокомандующего экспедиционными силами в Европе.
Однако еще за месяц до инаугурации Эйзенхауэра, 21 декабря 1952 г., председатель Совета Министров СССР И. В. Сталин, отвечая на вопрос корреспондента «Нью-Йорк таймс» Джеймса Рестона: «Где, по вашему мнению, источники современного напряжения?», – ответил:
«Везде и во всем, где только появляются агрессивные действия политики холодной войны, ведущейся против Советского Союза».
В то же время он заявил о готовности «сотрудничать» с будущим правительством США в любом «новом дипломатическом мероприятии, имеющем целью положить конец войне в Корее». Сталин подчеркнул возможность нормализации отношений с США и выразил готовность начать переговоры с представителями победившей на выборах 1952 г. республиканской администрации и встретиться лично с вновь избранным президентом США Дуайтом Эйзенхауэром для обсуждения вопроса «об ослаблении международного напряжения»[230].
Однако и после инаугурации ни Эйзенхауэр, ни кто-либо из членов его администрации не откликнулся на заявление Сталина.
Несмотря на проявленный дипломатический политес, в Советском Союзе было известно, что в своей предвыборной кампании Эйзенхауэр заявлял о намерении следовать концепции «отбрасывания коммунизма» (Roll-off doctrine), предусматривавшей «освобождение» мирным путем стран, якобы «порабощенных коммунизмом». Однако в скором времени ставший государственным секретарем Джон Фостер Даллес (брат назначенного директором Центрального разведывательного управления (ЦРУ) Аллена Даллеса) отказался от упоминания в контексте «отбрасывания» мирного пути[231].
10 июля 1953 г. Джон Фостер Даллес заявил: «Сейчас такое время, когда мы обязаны удваивать наши ставки… Сейчас самое время потеснить врага – и может быть, покончить с ним раз и навсегда. Но если мы будем медлить, он сможет консолидироваться и, вероятно, отбросит нас назад».
Эти слова влиятельного члена администрации Эйзенхауэра, отвечавшего за внешнюю политику, означали переход от концепции «сдерживания коммунизма» к доктрине «массированного возмездия», предполагавшей способность США нанести внезапный удар «с использованием тех средств и в тот момент, которые отвечают интересам национальной безопасности США»[232].
В конце 1953 г. Совет национальной безопасности США завершил разработку новой военной доктрины, получившей название «массированного возмездия». Объясняя ее смысл, Джон Даллес пояснял: «Мы живем в мире, в котором всегда возможны критические ситуации, и наше выживание может зависеть от нашей способности встретить эти кризисы. Чрезвычайные меры дороги; они поверхностны, и они означают, что враг держит инициативу… Мы хотим для самих себя, и других свободных наций, максимальных средств устрашения [противника. – О.Х.] по сносной цене. Местная защита должна быть подкреплена далее устрашающей силой массированного возмездия… Основное решение состоит в том, чтобы зависеть в первую очередь от огромной способности к возмездию мгновенно, средствами и в районах по нашему собственному выбору».
Джон Фостер Даллес провозгласил эту доктрину официально в своем выступлении в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке 12 января 1954 г.[233].
И это несмотря на то, что после смерти 5 марта 1953 г. И. В. Сталина в СССР также произошли важные изменения: Председателем Президиума Верховного Совета Советского Союза был избран Климент Ефремович Ворошилов, Председателем Совета Министров – Георгий Максимилианович Маленков, Первым секретарем ЦК КПСС (с 7 сентября 1953 г.) – Никита Сергеевич Хрущев.
В то же время новое руководство СССР явно давало сигналы о том, что оно готово к широкому диалогу и сотрудничеству со странами Запада.
Так, Советский Союз выступил с инициативой проведения Совещания министров иностранных дел «четверки» – СССР, США, Франции и Великобритании (оно состоялось 25 января – 18 февраля 1954 г. в Берлине) с целью улучшения отношений с западными державами и урегулирования ключевых проблем международной безопасности. В ходе встречи Советский Союз отверг британский вариант «объединения Германии», фактический аншлюс Германской Демократической Республики, с соблюдением ФРГ военно-политических обязательств по отношению к НАТО. В качестве альтернативы Европейскому оборонительному сообществу СССР впервые предложил создание системы коллективной безопасности в Европе, до поры до времени оставленное западными участниками переговоров без ответа.
Посольство СССР в Вашингтоне
31 марта 1954 г. правительство СССР обратилось к военно-политическому руководству Организации североатлантического договора (НАТО) с предложением рассмотреть вопрос о присоединении Советского Союза к этому альянсу во имя обеспечения мира на Европейском континенте.