ого времени в обрез. Советская эпоха на тот момент еще не завершилась, требования крайне жесткие, отлучаться со спортивной базы в Архангельском строго-настрого запрещалось. Строптивцам грозили санкции, вплоть до отчисления из ЦСКА и сборной.
В годы скорби, когда раны от двойной потери у моих близких буквально кровоточили, общались и с моим наставником в ДЮСШ ЦСКА, прекрасным хоккеистом и человеком, Владимиром Ивановичем Викуловым. Он тоже по возможности заглядывал к нам, ободрял, как мог, поддерживал. Разве такое забыть?!
Когда во время активной карьеры отца выдавался свободный денек, наш дом наполнялся гостями.
Реже виделись с непосредственными партнерами отца по ЦСКА и национальной сборной Владимиром Владимировичем Петровым и Борисом Петровичем Михайловым. Можно сказать, почти не разговаривали. По объективным причинам. Оба трудились тренерами в ленинградском СКА. Потому времени на встречи, проявления чувств по поводу утраты не оставалось априори.
Чаще виделся и вижусь с их детьми, Максимом Петровым, Егором Михайловым. Да и ближе они мне по возрасту, интересам. Нынче в одном клубе – ЦСКА – работаем, в том же здании располагаемся. А с нашими ветеранами, как и с друзьями, Максом, Егором, пересекаюсь на клубных совещаниях. Вместе рассматриваем и решаем текущие вопросы.
Борис Петрович Михайлов как-то полушутя-полусерьезно заметил, что мы, дескать, молодые, лучше разбираемся в тенденциях современного хоккея. Нам, мол, и флаг в руки. Дерзайте, решайте, по возможности без наших ветеранских подсказок. Думаю, он и в работу сына, Егора, особо не вторгается.
Есть импровизированная команда, в составе которой все мы играем. Пару раз в неделю. Конечно, в числе моих спарринг-партнеров и Макс с Егором. Обычная любительская дружина из бывших профессиональных спортсменов. Между собой соревнуемся, общих друзей зовем.
Получаем неслыханное удовольствие от подобного неформального общения. Иногда играем в одном звене, отцы наши наводили таким сочетанием форменный ужас на соперников. Теперь их сыновья вместе – Михайлов – Петров – Харламов.
«И не друг, и не враг. А так…»
В принципе невозможно было тогда игрокам советской сборной прилететь на похороны отца. Эту тему в свое время мы весьма откровенно обсудили с легендарным защитником Валерием Ивановичем Васильевым. Он, кстати, буквально рвался проститься с моим папой. Виктор Васильевич Тихонов не отпустил его из Канады. Валерий Иванович в тот момент негодовал. Ну, такая система отношений. На кого тут обижаться? Хоккеисты играли, тренеры – тренировали. Партийные боссы тоже, говорят, работали. Все при деле.
Знаете, я вывел своего рода формулу. При жизни с человеком общаются, в определенные моменты даже превозносят. Как только беда пришла, о нем почти сразу забывают. По большому счету. Видимо, так мир устроен.
Поэтому особенно ценю усилия тех людей, о которых рассказал выше. Они действительно оказались в моих глазах на высоте в моральном плане. Искренне помогали, всячески поддерживали. Но были и «числившиеся» в друзьях. Почти сразу пропали, будто по чьей-то команде. Впечатление подобное сложилось, не могу от него отмахнуться, отделаться, забыть.
Заметил, часто журналисты наобум, произвольно сравнивают несопоставимое. Например, копирование, подражание отцу в хоккее не привело бы, уверен, ни к чему хорошему. Я, тем не менее, поиграл на неплохом уровне.
Кстати, улетел выступать в Америку не от хорошей жизни, поездка туда отнюдь не самоцелью была. Просто многие из нас в 90-е не лучшее время переживали, правда ведь? Тот же хоккей российский в упадке находился. Будь здесь условия чуть лучше, однозначно никуда не отправился бы.
Словом, вынужденно отправился на заработки, семью-то надо кормить. Безусловно, игра в Штатах – новый опыт, как говорится, вызов судьбе. Чему-то можно научиться в профессиональном, человеческом плане. Повторюсь, вряд ли куда уехал, окажись дома сносные условия для работы.
Посмотрите, кто-то из наших хоккеистов там остался? Единицы. Даже не знаю таких. Вот Сергей Викторович Федоров вернулся, сейчас генеральным менеджером ЦСКА трудится. Все здесь – Вячеслав Фетисов, Алексей Касатонов, Паша Буре, можно долго перечислять. Вариант с Америкой рассматривался как временная, но необходимая на тот период мера. Просто работа во имя семьи. И дело даже не в том, что Америка не по нутру, предположим. В России живут все мои близкие, друзья. По моим наблюдениям, каждый из ребят, выступающих за океаном, летом непременно в Россию прилетает – проведать родных.
Рабочих вопросов у меня, как спортивного директора клуба ЦСКА, миллион набегает. Нагрузка приличная. У нас спортивный и административный отдел. Занимаемся всем, что к спортивной части относится. Опекаем сразу три клубные команды – главную, а также «Звезду» и «Красную Армию». Еще отвечаем за решение вопросов по детской школе.
Как уже упомянул, вернулся Сергей Викторович Федоров, занял пост генерального менеджера. Пришла солидная компания «Роснефть», вложившая немалые средства в развитие клуба. И ЦСКА впервые за 25 лет вернул себе звание чемпиона России. Очень приятный фактор для всего коллектива. Однако есть к чему стремиться. Выиграть, к примеру, и неоднократно, заветный кубок Гагарина.
Если говорить о буднях за пределами дворца спорта ЦСКА, то, конечно, хочется, чтобы дома было все в порядке. Чтобы дети росли и радовали нас. С женой вот отметили двадцатилетие совместной жизни. Испытал ни с чем не сравнимые эмоции, пережил чувство бурной радости, когда в прошлом году дочка родилась. Женей назвали.
На работе окружают друзья, желательно, чтобы продолжался праздник общения. Так много времени проводим на рабочем месте, что, наверное, сроднились уже. Подобная совместимость возникает разве что с поистине близкими по духу людьми. Есть у нас предводитель, Сергей Викторович Федоров, вокруг него многое крутится. С друзьями, единомышленниками в клубе могу обсудить практически любые вопросы, вплоть до личных.
Знаете, я вывел своего рода формулу. При жизни с человеком общаются, в определенные моменты даже превозносят. Как только беда пришла, о нем почти сразу забывают.
Фамилия – нет, не тяготит. Обязывает, да. По большому счету никогда не обременяла. Почему должно быть иначе? К данному статусу надо правильно относиться, и все. Здесь ребята тоже с известными фамилиями трудятся – Максим Петров, Егор Михайлов. Никакой звездности близко не наблюдается. Нормальные, ответственные, очень неглупые сотрудники клуба. Работают на благо родной команды.
История любви
– Да, весь мой рассказ будут пронизывать воспоминания об очень теплых, поистине трогательных отношениях родителей, – говорит сын легендарного форварда ЦСКА и сборной СССР Анатолия Фирсова Анатолий Фирсов-младший. – В обыденной жизни отец был добрым, веселым, отзывчивым, общительным человеком. С людьми, причем совершенно незнакомыми, далекими от его профессии, сходился легко, разговаривал непринужденно. Словно знал их много лет.
Папа очень любил дачу в подмосковной Фирсановке. Будто и назвали это местечко в его честь. С удовольствием гулял в окрестностях, наслаждался природой. Запросто, в спортивной форме, ходил по территории. Со всеми соседями дружил, они отвечали ему взаимностью. Даже с почтением относились, все-таки знаменитый хоккеист. Главное, человек простой, доступный, душевный. За подобные качества его все, без исключения, уважали.
К сожалению, не застал период активной хоккейной карьеры отца. Слишком маленьким был. Анатолий Васильевич закончил играть в 73-м, а я родился всего тремя годами раньше. Моя старшая сестра – свидетельница хоккейных триумфов папы. Увы, умерла два года назад, в 57.
В гости к нам, как вы, наверное, догадались, могли приехать абсолютно простые люди, не имевшие, скажем, никакого отношения к хоккею. С партнерами по клубу и сборной отец общался в основном во время соревнований «Золотой шайбы». Он как бы продолжил дело великого тренера Анатолия Владимировича Тарасова, долгое время возглавлявшего благородное начинание и движение. Еще при жизни Тарасов отправлял папу пропагандировать «Золотую шайбу» по городам и весям – от Якутии до Грузии. Сопровождали его в поездках, как правило, Викулов с Трегубовым.
Во время и после перестройки Анатолий Васильевич принялся особенно рьяно возрождать подзабытые многими чиновниками детские состязания. Искренне любил он это дело, с пацанами мог часами возиться. Стал депутатом Верховного Совета, приобщил некоторых коллег к реальной помощи и созданию подходящих условий для организации и проведения турниров.
Хоккейные «коробки» во дворах начали строить, работа кипела. Например, в Кировском районе столицы реанимировал «Золотую шайбу», с утра до вечера там пропадал. В Кировском райкоме комсомола ему предложили возглавить детский клуб «Кировец», команда позднее гремела на всю столицу.
Отец, к слову, без проблем общался со всеми партнерами по ЦСКА и сборной. По-моему, скрытых, тем паче явных врагов у него не было. Ближе других по духу, складу характера оказались дядя Женя Мишаков, Виктор Григорьевич Кузькин, Александр Павлович Рагулин.
«Доброжелателей», казалось, нет, однако вхождение в послехоккейную жизнь выдалось непростым. Будто кто-то незримо «палки в колеса вставлял». Папа сам не скрывал: сложно ему адаптироваться. Одно время работал с молодежной командой ЦСКА. Затем просиживал простым дежурным на вахте «большого» ЦСКА. Конечно, не нравилось. Помогал в роли тренера Анатолию Владимировичу Тарасову, однако недолго.
Невостребованность – «ахиллесова пята» многих легендарных спортсменов, не только хоккеистов. Отправился в Польшу, тренировать местную «Легию», не без успеха, между прочим. В Швейцарию отца, как хоккейную знаменитость, позвали открывать детскую школу, он, разумеется, с удовольствием откликнулся.
Разовые акции, понятно, не могли затмить личных проблем неустроенности после карьеры. Анатолий Васильевич не отчаивался, не вешал носа, не ныл. Но в период с 80-го по 82-й год начал прилично выпивать…