Старшей дочери, Вике, 19 лет. В медицинском институте учится, на стоматолога. Мечтаю, чтобы успешно завершила учебу, стала квалифицированным специалистом. Пусть дочка родная сделает мне зубы, вот поистине заветная мечта! На редкость приятно будет.
Младшая, Катя, как и старшая сестра, занималась художественной гимнастикой. Норматив кандидата в мастера спорта выполнила. Всегда хорошо в школе училась. Разумеется, девочка наша стояла перед выбором: либо продолжать спортивную карьеру, либо дальше учиться в вузе.
Тогда мы собрались вместе, поразмышляли. Чтобы верное решение принять. Талантливых девушек в художественной гимнастике нынче хватает, вид спорта на подъеме. Пробиться, образно говоря, сквозь «могучую стену» проблематично. Сошлись на том, что лучше пойти учиться. На момент, когда мы с вами общаемся, Катюшка выбирает между МГУ и МГИМО. Не прочь попытаться и китайским языком овладеть. Отношения в семье замечательные, теплые, истинно дружеские. Атмосфера потрясающая. Меня это очень радует.
Историю дедушки внучки, конечно, прекрасно знают. Александр Павлович, в свою очередь, любил девчонок самозабвенно. Незадолго до кончины в очередной раз заехал к нам пообщаться, чайку попить. Внучек повидать. Они тогда еще маленькими были. Отец никогда не сетовал, что в семье только девочки. Наверное, в глубине души мечтал о рождении пацана, чтобы на коньки поставить. И, обращаясь к Вике, старшей внучке, обронил: мол, подрастай скорее, правнука мне родишь.
Дочки часто просятся посетить вместе со мной хоккейные матчи. Ну как же, знаменитый дед – хоккеист, да и папа тоже поиграл. Интерес вполне естественный. Отшучиваюсь: дескать, приведу вас во дворец ЦСКА, не на шутку заболеете игрой. Времени на учебу и первостепенные дела не останется. Мы дочерей под замком не держим. Но ориентируем все-таки на общественно-полезную работу, получение прежде всего знаний. Вот отучатся, встанут на ноги, тогда обретут полнейшую свободу действий.
Личная жизнь – табу
…Характерами мы с отцом схожи. Он по Зодиаку – Бык, я – Близнец. Папа разным был в своих проявлениях. Мог вспылить, но почти моментально, что называется, «остывал». Обид, тем более вселенского зла, долго в себе не держал.
Отличия между нами, конечно, имели место. Как правило, если я кому-то сказал «до свидания», то с этим человеком отношения не поддерживал и не возобновлял их. Что, в принципе, мне изрядно мешало и до сих пор мешает в жизни.
Понимаю, в некоторых моментах надо идти на разумные компромиссы. Но есть определенная черта в сознании, за которую не переступаю. По разным соображениям – этическим, моральным и т. д. Как бы ни было при этом дискомфортно. Наверное, отдельные ситуации из-за моих специфических особенностей в характере сложились не так, как хотелось бы. Ни о чем, однако, не жалею.
Мы не были с отцом отшельниками, не от мира сего. Обычные, нормальные люди, не лишенные слабостей и достоинств. Я к тому, что могли, например, уединиться ото всех на даче. Побыть «с глазу на глаз» с природой. Баньку затопить, расслабиться, отдохнуть подобным образом. У меня, считаю, на редкость комфортно, просто душу, как говорят, отвожу.
Слабо верится, что среди нас есть дюже последовательные, на редкость принципиальные, даже очень педантичные господа. Думаю, «железных Феликсов» все-таки единицы.
Отец, как и я, дом любил, дачу. По большому счету истинно домашний, семейный человек. Повторюсь, Александр Павлович не рвался в политику, как, например, некоторые известные спортсмены. Очень претили ему заведомо искусственные улыбки, некое притворство, без соблюдения этикета в высших сферах не обойтись. Словом, игнорировал приглашения в кремлевские апартаменты.
В то же время отец – полная противоположность распространенным за его спиной сплетням, слухам. По официальной версии некоторых источников, Рагулин якобы мрачен, ворчлив, недоступен и прочее. Чушь. В молодости за отцом даже закрепилось шуточное прозвище – «Шура Балаганов». Настолько он был раскованным, игривым в общении, балагуром, классным рассказчиком. Это не мое мнение, разумеется, а со слов его давнего товарища по хоккею и в жизни Эдуарда Иванова.
Он, к слову, по окончании карьеры хоккеиста тренировал нас, пацанов, в ДЮСШ ЦСКА. Папа слыл весельчаком компании, балагуром. За эти качества его еще больше любили партнеры по клубу и сборной. В закадычных друзьях ходили известные, популярные мастера, я их уже называл – Кузькин, Мишаков, отчасти Фирсов, тот же Иванов, ряд других.
Были среди приятелей не только спортсмены. К примеру, с подполковником спецслужб дружил, он папин кореш с детства. В артистической среде близки Борис Сичкин, Савелий Крамаров. Любил посещать концерты Геннадия Хазанова.
Возможно, папа в чем-то противоречивым казался. Скажем, договаривались с ним провести время, он позже мог изменить свои планы на день. Настроение менялось, и все. Думаю, многие люди подвержены настроению. Иначе мы были бы манекенами, ходячими роботами, что ли.
Слабо верится, что среди нас есть дюже последовательные, на редкость принципиальные, даже очень педантичные господа. Возможно, в самом деле таковые имеются. Думаю, «железных Феликсов» все-таки единицы. И не всегда они обязательно лучшие представители общества.
Уже вам рассказал, что папа обожал проводить досуг на даче. Там он – мягкий, расслабленный, как он сам говорил, природа умиротворяла. В Москве Александр Павлович отчасти «застегивался на все пуговицы». Порой ситуация, та или иная обстановка требовали быть серьезным, сосредоточенным.
В Подмосковье, вдали от назойливых глаз, беззастенчивых просьб, он расплывался от удовольствия. Нет-нет-нет, ничего он на грядках не сажал, тем паче не «пахал», урожаи не снимал и прочее. Просто отдыхал.
Безусловно, обсуждали с ним события в любимом нами хоккее. Даже, помню, слухи и сплетни не чужды были, мир большого хоккея многолик. С папой откровенно говорили обо всем. Но в личную жизнь друг друга не вторгались, своего рода табу. Могли ненавязчиво пообщаться на эту тему, если необходимость назрела. Личные отношения – святая святых, так сложилось в семье Рагулиных.
Александр Павлович разным слыл, подобно, наверное, временам года. Когда ездили на юг отдыхать, папа много шутил, балагурил, со стороны игривым казался. С годами он, по-моему, заметно сдержаннее стал, мудрее. Когда немного выпивал, становился тем самым Палычем, которого знал я, мама, знакомые и друзья…
Плясали в мокасинах
В некоторых предыдущих главах выступил внук легендарного форварда ЦСКА и советской сборной Вениамина Александрова – Станислав. Но то был не совсем полный рассказ о великом нападающем. В силу объективных причин. Фактор возраста сыграл свою роль.
Стас молод, ему 31 год. Разумеется, далеко не все знает и помнит о жизни, игре знаменитого деда. И я попросил восполнить пробел сына Вениамина Вениаминовича – Игоря. Итак, продолжаем повествование о славных армейских ветеранах. О жизни их сыновей и внуков мы тоже многое узнаем.
– Отец достаточно строго относился к нам, детям, – вспоминает Игорь Вениаминович. – Например, не любил, когда его советы, просьбы, указания игнорировались. С другой стороны, ближе к пятидесяти папа мягче, мудрее стал. Надо учесть, что батюшка, когда мы еще, как говорят, «под стол ходили», сам-то молодым человеком был. Тоже издержки возраста – горяч, вспыльчив. Это нормально.
Вот к сестре моей, Наташе, родители, в том числе папа, питали особую симпатию. Она моложе меня на шестнадцать лет, поздний ребенок. А младшим в семье многое, если не все, разрешается и прощается. Что мне, например, не прощалось ни при каких условиях и обстоятельствах.
Безусловно, сложный характер у близкого мне человека. Наверное, подобные черты присущи многим людям послевоенного поколения. Они и пережили немало, мягко говоря. Всем тогда жилось непросто, даже тяжело. Отложилось на психике людей, их дальнейшей жизни.
Так вышло, отец воспитывался без матери, что вряд ли положительно сказалось на его характере, психологическом климате вокруг него. Людей тех поколений, можно сказать, улица вскормила, они почти все время там проводили. Спортом опять же занимались, сначала, понятно, во дворах. Слава богу, отцу удалось свой талант реализовать, стать знаменитым хоккеистом.
Иногда пересматриваю игры, запись которых сохранилась в Интернете. Вот далекий, 63-й год, потрясающий по красоте и напряжению матч сборной СССР с канадцами. Олимпийские баталии 64—68-го годов. В принципе, короткий отрезок, давно оставшийся позади. А сколько событий вместил!
Как ни парадоксально, на первый взгляд особенно остро ощущаешь это сейчас – безумно жаль, что колесо времени невозможно открутить назад. Слишком быстро, по-моему, все завершилось. Мастера прошлого, заметил, очень ностальгируют по тому хоккею. Они по окончании карьеры грезили и грезят им, настолько он притягателен. Для нас в том числе, кто так или иначе причастен к непередаваемой атмосфере тех лет, завораживающей игре великих мастеров.
Тогда, правда, игроков было меньше – количественно. И почти все, кто относился к ведущим мастерам именитых клубов, справедливо считали себя личностью. Между тем сам хоккей представлялся технически неразвитым, неорганизованным хозяйством. В те годы, наверное, и не могло быть иначе, технический прогресс наступит еще не скоро. В 60-е едва-едва проклюнулись на свет клюшки с загнутыми крюками. С их помощью пошло дело, научились шайбу ото льда отрывать. Почти «каменный век» в хоккее!
Дед мой, Александр Николаевич Виноградов, равно как и отец, Вениамин Вениаминович Александров, представьте, в велосипедные шлемы облачались. Так начинали свой путь в хоккее. У меня даже сохранились уникальные фото времен 54—55-го годов прошлого столетия.
Помню, удалось подержать в руках шлем велосипедный. Как в нем люди играли, уму непостижимо. Тем паче упомянутые шлемы вовсе не для хоккея предназначались – для иных видов спорта.