Вратарский инвентарь, уже времен Третьяка, просто кошмар. Как он щитки таскал из натуральной свиной кожи с конским волосом внутри?! Сколько такое добро весило, знает, видимо, только сам Владислав.
У полевых игроков ситуация не лучше. Не случайно Тарасов одевал хоккеистов во время тренировок в свинцовые пояса, всякие резинки приспосабливал. Шлифовал «физику» подопечных. Чтобы на площадке по ходу матчей они «летали», превосходили соперников по всем статьям. Иначе нельзя, соперники могли переиграть нас.
…С Константином Борисовичем Локтевым отец общался регулярно, можно сказать, до конца дней. Мама моя с тетей Валей, супругой Константина Борисовича, дружила. Дети, то есть мы, – тоже. До сих пор, кстати, отношения поддерживаем – по поводу и без повода. Созваниваемся, интересуемся подробностями текущей жизни. С Наташей, дочерью Локтевых, общаемся. С ее сестрой, Ириной, учился в одном вузе, к сожалению, умерла она – от рака. Вот с Альметовым, так вышло, реже наши отцы виделись, Александр Давлетович будто выпал из поля зрения.
Есть некоторые любопытные моменты, оставшиеся в памяти. Лет шесть-семь мне было, жили в доме на бульваре Карбышева, в районе Хорошевки. Вероятно, после успеха на крупном турнире народу у нас – видимо-невидимо. Приехали отметить победу сборной. Знакомые, друзья папы.
Так лихо отплясывали твист, что бедные соседи не спали, наверное, всю ночь. Суть не в этом. Утром, после праздничной вечеринки, смотрю – пол в квартире весь черный в буквальном смысле. Тогда народ в очень популярной обуви ходил – американских мокасинах. Вот и наследили, паркет не узнать, чернее ночи.
Отец принимал у себя не только хоккеистов – баскетболистов, мотогонщиков, велосипедистов, представителей других видов спорта. Приезжали в гости космонавты, Попович, к примеру. Мама утверждает, что и Гагарин у нас гостил, что-то я не помню визитов Юрия Алексеевича. Скорее всего, Вениамин Вениаминович пересекался с Юрием Алексеевичем на некоторых торжественных мероприятиях.
Жизнь после хоккея
Во время активной карьеры папа, разумеется, редко домой приезжал. Разумеется, потому что наставник армейцев и сборной Анатолий Владимирович Тарасов почти не отпускал игроков в Москву со спортивной базы. Они будто там прописались. Распорядок спартанский. Тренировки и еще раз тренировки, матчи, разъезды и прочее. В подобном ритме и режиме жили все лучшие хоккеисты страны, не только мой отец. Хоккей и только хоккей – лозунг того времени.
Словом, любимого родителя я почти не видел. Мама в школе работала. Когда первоклашкой стал, находился под ее присмотром. На каникулы отправляли меня к бабушке с дедушкой, Александру Николаевичу и Нине Максимовне. Жили они недалеко от «Динамо», на Нижней Масловке. Там, где сейчас футбольный манеж динамовский располагается, раньше заливали площадку для игры в русский хоккей.
Я с клюшечкой ходил. В нашем дворе, на Хорошевке, тоже известный мастер жил, Игорь Деконский с семьей. И своему сынку он привез супер-пупер по тем временам коньки чуть ли не из самой Канады. Как же я по-мальчишески завидовал! А сын великого Александрова на обычных, допотопных «гагах» катался. Не трагедия, конечно, боженька все равно обделил хоккейным талантом. Вот покататься, порезвиться с ровесниками все-таки удалось. И на том спасибо.
Дед, Александр Николаевич Виноградов, тренировал в ДЮСШ ЦСКА мальчишек 1957 года рождения, я тремя годами моложе. Как только более или менее научился кататься, Александр Николаевич позвал с собой на тренировки в армейский дворец спорта. Чаще сидел на скамейке запасных, но тренировки продолжались. Здесь скидок мне не делали. Таким образом, занимался с ребятами постарше где-то до 1970 года. Даже медали мне вручали по итогам соревнований, наверное, по блату. Чтобы не обижать самого маленького по возрасту парнишку. Участвовал, представьте, в международном поединке, ровесники из Швеции пожаловали к нам. Рубились с ними от души.
Потом мне снова, считаю, повезло. По окончании карьеры папа вместе с нами отправился в Болгарию тренировать местный армейский клуб. Три года там прожили. У братьев-болгар в хоккей от души наигрался.
Естественно, уровень как взрослых, так и детских команд в республике был значительно ниже, чем в Союзе. Наши-то мастера на весь мир гремели, болгары куда скромнее смотрелись, рейтинга почти никакого. Объективная данность, не хоккейная страна, скорее футбольная.
Когда вернулись после заграничной командировки отца в Москву, продолжил тренироваться уже с ребятами-ровесниками. Конечно, многое потерял в спортивном плане. По той причине, о которой вкратце упомянул: не тот уровень игры в дружественной нам Болгарии. От доморощенных хоккеистов на родине я несколько отстал.
Жизнь отца после большого хоккея относительно просто складывалась. Во всяком случае, у армейских спортсменов процесс, наверное, не столь болезненный, как у их коллег из профсоюзных команд. Хоккеисты ЦСКА – все офицеры, этим многое сказано. Дисциплину надо блюсти – не забалуешь, не уйдешь в запой, особо не расслабишься. Даже не вспомню нынче, чем папа занимался год или два после ухода из ЦСКА и сборной, слишком много времени прошло.
Знаю лишь, все равно был при погонах, служил, находился в столице. Мы, конечно, никогда не шиковали, подобных зарплат, как сейчас, близко не видели. Тем не менее глубоких проблем материального свойства не испытывали. Точно не бедствовали.
Вениамин Вениаминович жил хоккеем, старался не пропускать календарных матчей любимого клуба. Смотрел, анализировал, что-то неизменно записывал. Позднее я понял: готовил себя к тренерской работе. Предстоящая поездка в Болгарию, о которой я уже немного рассказал, явилась как бы новой вехой на его спортивном пути: теперь в роли наставника.
Софийский ЦСКА все три года работы отца на посту старшего тренера неизменно становился чемпионом страны. На момент нашего приезда в Болгарии ни одного крытого катка для хоккея не было. И только один стадион с искусственным льдом. Знаю, папа посодействовал строительству второго открытого катка. Спустя несколько лет руководство местной армейской команды распорядилось соорудить и крытую ледовую арену.
Вениамин Вениаминович готовил к баталиям в том числе национальную сборную Болгарии. Она выступала в группе «С» мирового первенства. Под руководством советского специалиста занимала весьма престижные позиции, третьи-четвертые. Наверное, можно сказать, что Александров внес определенный, и весьма весомый, вклад в развитие хоккея в братской стране. Не случайно спустя пять-шесть лет папу вновь пригласили работать в Болгарию. Добрую память о себе оставил по итогам первой своей командировки. Вот болгарские товарищи снова позвали к себе.
Подход к тренерскому процессу у отца сугубо тарасовский. Игроки, разумеется, и он с ними, безвылазно сидели на сборах. Круглогодично. Лишь в перерывах между сборами ездили всей семьей отдохнуть, развеяться. Он ведь очень спортивный человек. Интересы разнообразные, папа не замыкался только на хоккее, нас тоже ненавязчиво приучал к занятиям разными видами спорта. На лыжах, к примеру, любили мчаться.
Фанат рыбалки
Визуально отложилось: садились семьей в электричку и айда в Подмосковье, на лыжню. Тогда это модным считалось, в лучшем смысле слова. Курсировала электричка «выходного дня», так она называлась. Очень популярное направление и движение в те годы. Народ, знавший о подобной форме досуга, с удовольствием использовал прекрасную возможность отдохнуть. Тех, кто уже накатался от души, транспорт забирал и доставлял назад, в столицу. Блеск!
Отец еще страстно рыбалкой увлекался, не оттащить его от любимого занятия. Фанат с большой буквы, тонкий знаток и ценитель рыбной ловли. Совмещал приятное с полезным. База-то ЦСКА в Архангельском, места красивые, природа замечательная. В частности, туда отправлялся порыбачить. Мог зайти на родную базу, там его все знали, ценили. Чайку попить с сухарями, с людьми пообщаться.
Относительно недавно подарил знакомому рыбаку коробку отца со снастями и приспособлениями для досуга на речке. Я-то сам не фанат. Знакомый сказал, что ничего не возьмет из коробочки, будет хранить как память о замечательном хоккеисте Вениамине Александрове.
А в той упаковке – «золотые ключики» шведского производства. Название фирмы, поставлявшей чуть ли не всему миру крючки отменного качества для рыбной ловли. Красивые, позолоченные, переливавшиеся на солнце. Отец буквально коробками привозил их, когда играл в составе ЦСКА и сборной на турнирах в Скандинавии.
Всякие лески, удочки тоже не забывал купить. Рыбалка, скажу вам, не отпускала папу до конца дней, говорю же, фанат. Помню, зимой от гостиницы «Украина» спускались с ним к берегу Москвы-реки. Уже лед на речке, отец зимними удочками вылавливал снедь, с пустыми руками никогда не уходили.
Да, зимой общался с папой в редкие паузы между сборами, играми. Летом Анатолий Владимирович Тарасов вез армейцев на юг, в Сухуми, Гурзуф, Сочи или Кудепсту. Начиналась подготовка к очередному сезону. В Сочи жили на Красной Поляне, базе Министерства обороны.
Ведущим игрокам ЦСКА и сборной разрешалось брать членов семьи. Моему отцу в том числе. Все-таки капитан команды, уважаемый человек, знаменитый мастер. Дочка Анатолия Васильевича Фирсова Ирина тоже с нами ездила. У меня старые снимки сохранились с тех поездок. Из малышей больше никого не запомнил.
Но звали нас с непременным условием: дети тоже должны присоединиться к членам хоккейного коллектива. В плане занятий спортом. Мне и самому было очень интересно попробовать себя в атмосфере подготовки к матчам.
Зримо помню, насколько изнурительны занятия хоккеистов. Это нечто! В Сухуми, к примеру, по волнорезу бегали, причем босиком. Зарядка в семь утра, затем разминка. Вставал я вместе с ребятами-хоккеистами, никаких поблажек по возрасту. И бегом по волнорезу.
Однажды сорвал ноготь на большом пальце, цепанул камень на бегу. Боль, кровь хлещет. «Палыч, ты самый большой из нас, бери пацана, и вперед», – просили партнеры Рагулина. Александр Павлович в самом деле на руки меня взял, так и мчались в санаторий обратно. Еще майкой перевязал мою ногу, чтобы кровь не шла. Такие вот подготовительные страсти.