С дачей связана любопытная история. Ее у нас, Локтевых, еще в бытность папы с мамой никогда не было. Многие искренне удивлялись: почему так? Знаменитый хоккеист Локтев и без собственной дачи? Папа как раз хотел иметь участок, мама категорически возражала. «Не буду я дачей заниматься», – неизменно парировала матушка. В санаториях, домах отдыха предпочитала отдыхать. Дачное хозяйство чуждо ее натуре.
Нам, к слову, неоднократно предлагали заветные сотки, но всякий раз как приговор звучало категоричное мамино «нет». Причем в таких престижных местах сулили, что нынче подобные участки слывут золотыми, в смысле расположения. Признаться, я очень жалела об упущенных возможностях, мама никогда.
Мы с мужем, однако, соорудили на славу свою дачу, обустроили замечательное наше семейное гнездышко. Мама, отдадим ей должное, помогла в процессе строительства. Не вредничала, тем паче не вставляла палки в колеса. Не мешала. Повторюсь, сильно помогла.
Матушка приезжала на участок, отслеживала все телодвижения рабочих, отчасти руководила их работой. У нее, как говорят, не забалуешь. Но что-то делать на даче абсолютно не ее призвание. Стихия мамы – городская жизнь. Отдых уже сказала где – в санаториях, домах отдыха. Ничего не поделаешь, склад души, образ жизни соответствующий.
Папа, насколько знаю, был в этом смысле полной противоположностью любимой супруге. В детстве, например, обожал в деревню ездить, траву покосить, на природе отдохнуть. Отец ни в чем не пытался переубедить маму, подстроить под личные интересы, пристрастия.
В годы активной карьеры хоккеиста дома редко появлялся. И домашними заботами, естественно, мама занималась. В том числе организацией переезда с квартиры на квартиру. Хотя, понятно, клуб выделял отцу новое жилье.
Одну из квартир тогда предложили, между прочим, на Новом Арбате, где Александровы, кстати, живут. Вторую – в 3-м Самотечном переулке. Мама посетила Арбат, тут же вынесла вердикт: нет, не годится, с собачкой негде гулять, самый центр. По другому адресу – сквер рядом, тихие улочки. «Костя, мы вот эту квартиру берем», – подытожила наш семейный эксперт.
Дружба с Тарасовым
– В хоккей начал играть в ДЮСШ ЦСКА, скажу так, пытался играть, – говорит сын знаменитого защитника армейцев и советской сборной Николая Сологубова Игорь. – К слову, детско-юношескую школу, увы, не окончил. Может, терпения, таланта не хватило. Кстати, в одной команде со Славой Фетисовым тренировался и выступал. Разумеется, еще на том, юношеском уровне.
Тренер у нас весьма колоритный – Чабарин Юрий Александрович. Он не одно поколение известных мастеров подготовил для клуба и сборной. Знаю, например, Саша Харламов, сын знаменитого Валерия, тоже под его чутким руководством занимался. Да много-много ребят вышло в большой хоккей.
Тем не менее позднее поступил я в школу тренеров, она функционировала под крышей военного ведомства. Дважды краснознаменной, физической культуры называлась. Два года учился, звание младшего лейтенанта получил. Потом все равно оказался в системе ЦСКА, будучи офицером. Но об этом периоде чуть позже.
Папа никогда не отговаривал заниматься хоккеем, напротив, всячески стимулировал, поддерживал. Единственное, к чему призывал и на что ориентировал: работать и еще раз работать. В поте лица. Посещал мои тренировки, матчи юных армейцев, в составе которых играл и я. Указывал на ошибки, подсказывал, как исправить. Словом, одним только появлением во дворце спорта подстегивал, невольно заставлял подтянуться, прибавлять в мастерстве. Поэтому громкое имя отца не тяготило и не довлело, скорее, повторюсь, помогало.
К пятнадцати годам понял, хоккеиста уровня отца из меня не выйдет. Признаться, не фанател я игрой, не рвался стать знаменитым мастером. У подростков нередко интересы меняются, причем резко. Чаще пристальнее взоры на девушек обращал. Тут не до хоккея. Ну, кому что.
От хоккея, как уже сказал, судьба не отвратила. По окончании упомянутой школы тренеров пару лет работал в системе ЦСКА. У меня появился друг в роли наставника, наш замечательный хоккеист и прекрасный человек – Жлуктов Виктор Васильевич.
В штате Спорткомитета Министерства обороны Виктор Васильевич курировал армейские команды. Не только, кстати, по хоккею с шайбой. Под его началом – хоккей с мячом и даже на траве. Мне посчастливилось трудиться с ним бок о бок в должности помощника. Многому у него научился, благо и работали с ним весьма продолжительное время.
Если помните, был период, когда сразу две армейские команды выступали. Времен начальника «большого» ЦСКА Барановского. Мы и так со Жлуктовым в штате ведомства трудились, вот нам и предложили в хоккейной команде работать. Виктора Васильевича назначили начальником, меня опять же его помощником, функции администратора выполнял. Очень даже интересно попробовать себя в подобной ипостаси и на таком уровне, как хоккейная команда мастеров. Да еще с громким именем ЦСКА.
…Игру отца не застал в полной мере, маленьким на тот период был. Удалось посмотреть его в деле, когда папа выходил на лед в составе команды ветеранов. Это много позже. Мама весьма регулярно посещала матчи с участием отца и его знаменитой команды. Увы, я, конечно, не мог видеть событий, ощутить магию антуража вокруг большой игры. Тем паче что-то анализировать в столь юном возрасте.
Анализировать, сопоставлять не мог, конечно, но все равно постоянно теребил Николая Михайловича. Типа, почему он сегодня не забил и так далее. В то время, насколько знаю, папа слыл единственным защитником в команде, кому великий наставник Анатолий Владимирович Тарасов позволял бегать в атаку, завершать комбинации партнеров.
Только после удачных экспериментов с отцом Тарасов начал подпускать вперед и других мастеров обороны. Правда, далеко не всех и не всегда. Окончательно мода на подключение защитников взяла верх лишь по окончании карьеры Николая Сологубова.
С Тарасовым, не поверите, отец очень-очень дружил. В баню вместе ходили, кваску могли выпить. Дома друг у друга собирались. И когда папа в свое время перебрался из Хабаровска в Москву, стали они с Тарасовым разучивать, шлифовать, практиковать силовые приемы в хоккее.
Игроки уже покинут площадку, Николай Михайлович с Анатолием Владимировичем продолжали элементы силовой борьбы отрабатывать. Просто немыслимые фанаты! Отец как-то во время «процесса» изрядно приложил Анатолия Владимировича на лед. И Тарасов, сидя на «пятой точке», воскликнул: «Это то, что нужно!» Знал толк в подобных вещах.
«Кошка» между папой и Тарасовым пробежала, когда наставника освободили из ЦСКА. Если не ошибаюсь, решением коллектива, на собрании. Наверное, и высшее руководство поучаствовало в тех событиях. Единогласно проголосовали за отставку тренера при одном воздержавшемся – отце, разумеется.
Прошло некоторое время, и Тарасов навестил нас дома. Анатолий Владимирович – судя по всему, редчайший случай – просил недавнего подопечного поговорить с ребятами. На предмет его возвращения в команду. Авторитет Сологубова был непререкаем в коллективе, мог влиять на умонастроения своих товарищей. Со слов самого папы, он тогда резонно заметил маститому наставнику: дескать, прошло слишком мало времени, давай немного подождем с этим.
Тарасов, скрепя сердце, согласился, но, вероятно, затаил обиду на отца. Как, отказать ему, действительно выдающемуся тренеру?! Позднее отношения возобновились, но, по-моему, оказались не очень теплыми, искренними, товарищескими, как раньше. Общались, да, однако не так доверительно.
Анонимка пришла…
Мы жили семьей в высотном доме на площади Восстания. Соседями были известные всей стране люди, актеры, прежде всего, Алейников, Абрикосов-старший, много-много других колоритных персон. Они не без удовольствия ходили на хоккейные матчи с участием папы, его команды. Николай Михайлович с моей мамой посещали спектакли друзей-актеров.
Отец брал меня, маленького, на руки, говорил маме: пойдем-ка мы погуляем. А сам направлялся в здание гастронома номер пятнадцать. Магазинчик неслыханной популярностью пользовался в округе. Мог граммов сто пятьдесят пропустить с приятелями, спортсмены тоже люди. Помню, Быстрицкая жила в том доме. Не сказал бы, что отец закадычным другом являлся, но актриса время от времени приглашала в гости.
Из хоккеистов в первую очередь дружил с Константином Борисовичем Локтевым. Часто бывали в гостях у него, он тоже наезжал к нам. Даже в пионерский лагерь вместе отправлялись. Дочка Константина Борисовича там отдыхала. Лагерь со спортивным уклоном, от Ильюшинского завода. Отец, кстати, помогал с организацией досуга для ребят и девчат: в волейбол и баскетбол играли, по другим видам спорта соревнования проводили.
Трегубов Иван Сергеевич, партнер и товарищ папы в хоккее, гостил у нас регулярно. К сожалению, личная жизнь Ивана Сергеевича сложилась не очень хорошо. С первой женой пришлось развестись. Замечательного игрока преследовала страсть к алкоголю.
Затем познакомился с другой женщиной. Не берусь сказать, почему, но с ней он редко выбирался куда-либо. В основном в одиночку к нам опять же приезжал. С папой Трегубов виделся часто, пару-тройку раз в неделю точно.
Видимо, нуждался в совете старшего товарища. По-моему, он именно так и воспринимал отца. Тарасов тоже постоянно напоминал классному защитнику: «Иди, обратись к Николаю, он подскажет, как правильно играть».
По завершении выступлений в большом хоккее отец оформлял документы на поездку в ГДР. И должен был стать первым в истории советским тренером зарубежной команды. По-моему, в дрезденское «Динамо» его приглашали. Казалось, авторитет папы как человека и хоккеиста не вызывал сомнений.
Нашелся, однако, «доброжелатель», повесивший на Сологубова модный во все времена ярлык «неблагонадежного». Понятно, анонимка пришла в спецслужбы. В принципе, мы догадывались, кто мог бросить тень на близкого нам человека. Ну, бог ему судья. Поездка, разумеется, сорвалась.