ность которых ставится на первое место: «…ничем бо иным через все житие свое не упражняются, яко сим единым промыслом, и таково хитростно в своем рукоделии изучены, яко всяк в младости своей изучился лук себе из дерева и стрелы делать». В результате каждый приобретает такое высокое мастерство в обращении с луком, что «…и наикрепчайшего зверя: медведя, лосей, оленя убивають, — и даже…птиц всяких не толико по воде плавающих, по и по воздуху летающих в самом летании стрелами улучают», — подводит итог Гр. Новицкий[38].
Охота имела большое значение в воспитании физической силы, выносливости, в отработке системы коллективного взаимодействия, согласованности в последующих тактических операциях. У хантов, к примеру, охота выступала как некоторое «…подобие шахмат-топис, где противниками являются охотник и зверь, понимающие ходы друг друга и реагирующие на них».
В подростковом возрасте практиковались игры-тренировки, когда необходимо было сбить шесть палочек, воткнутых в землю по три в ряд, или мишень подле противника. Попавший приближался к мишени на длину лука. В случае промаха стрелу забирает противник. Выигрывал тот, кто первым достигал своей дощечки.
Специальными упражнениями вырабатывались ловкость, умение защищаться от стрел. Для этого юношу ставили на открытое место и стреляли в него из лука тупыми стрелами. «Сперва тихонько пускают стрелы, потом больше, больше. Когда он совершеннолетний станет (15–16 лет), он уже полностью все знает. Это по всей нашей национальности было…» — свидетельствует устная селькупская традиция. Согласно той же традиции, большое значение имела острота зрения, которая проверялась следующим образом: «Если на ковше (Большой Медведицы) в середине видит звезду — значит хорошее зрение».
Подобные методы подготовки имели повсеместное распространение. Во всяком случае, они известны у народов крайнего северо-востока Сибири, а западносибирские богатыри, по фольклорным преданиям, ловко уклоняются от пущенных в них стрел, быстро приседая или высоко подпрыгивая, а то и попросту отбивая их веслами, палкой и другими подручными средствами. Настойчивость, с которой в разных вариациях сообщаются эти сведения, весьма примечательна. И, несмотря на кажущуюся фантастичность, сведения эти содержат рациональное зерно. Недавно в литературе было сообщение о том, что комплекс довольно несложных психологических упражнений развивает реакцию настолько, что позволяет даже ловить стрелу, и не только уклоняться от нее[39].
Особое место в системе тренировок занимали бег, прыжки, метание копья, ношение тяжестей (камней, бревен). В легендах и былинах обычны мотивы, связанные с подобными упражнениями. В отдельных случаях (видимо, в целях тренировок) носили на охоте панцирь. В фольклоре есть сведения о состязаниях и военных играх, происходивших на особых чистых площадках возле городищ и поселений. Активное участие в них иногда принимали соседи и чужеземные богатыри. Во время состязании они внимательно изучали силу и способы борьбы, накапливали опыт на случай возникновения настоящей войны. Здесь происходило выявление отличительных качеств воина.
Собравшись, богатыри соревновались в стрельбе в цель, в прыжках в высоту через натянутые между двумя столбами ремни, в борьбе, в беге на лыжах, в метании в друг друга ногой каменных глыб, спихивании друг друга с места, в ломаньи голыми руками сушеных бедренных костей животных, других предметов и так далее. Судя по тому что эти упражнения легли в основу состязаний и игрищ, можно предположить и их популярность в общей системе воинских тренировок. Как видно, комплекс представляет собой органичное сочетание динамических и изометрических нагрузок, дающих прекрасные результаты в развитии настоящей атлетической силы. «Богатырь, особенно отличившийся в каком-нибудь из этих воинских упражнений, — замечает С. К. Патканов, — нередко получал особое прозвище; оно, таким образом, увековечивало его подвиги». К примеру, один из эмдерских богатырей прозывался «богатырь, разломавший долго сушеное конское бедро»[40].
В рамках этого общества, его потребностей велось воспевание подвигов богатырей (вполне конкретных лиц и богатырей-предков), военизированных обрядов, посвященных духам-охранителям и божествам высшего пантеона, что способствовало психологическому и идеологическому воспитанию воинов, закалке боевого духа.
Всеобщее военное обучение в доклассовых обществах было не обязанностью, а правом каждого его члена. Совпадение производственной и военной подготовки обусловливало высокую индивидуальную выучку. Такая обстановка была питательной средой, в которой складывается и расцветает культ силы и предков-богатырей, что явилось основой для сложения героического эпоса, донесшего до нас облик идеального воина-богатыря.
Особенности таежного хозяйства не позволяли вести войну за счет противника, как это было в обществах с экономикой производящего типа. Организация долговременных походов большого войска и разрешение вопросов снабжения вряд ли были под силу таежникам. Представим на минуту крупное, полностью автономное воинское формирование, продирающееся сквозь чащобу и топи. Через некоторое время его участники неизбежно сталкиваются с нехваткой продовольствия. Это заставляет отряд делиться, отвлекает значительные силы на промыслы, снижает боевую мощь и в конечном итоге демаскирует. Не способствовала успеху подобных операций и высокая разреженность населения, которая сама по себе во многом определяла облик военных действий. Кроме того, чтобы вести дальнейшую войну за счет противника, надо было одержать хотя бы тактическую победу, да и сама лесная зона в качестве театра военных действий не благоприятствовала маневрам крупных контингентов войск.
Вторым важным фактором, определяющим облик военных действий, являлась плотность населения. Род хозяйственной деятельности и биологическая продуктивность леса как экологической среды не способствовали высокой концентрации населения на единицу площади. Это обстоятельство хорошо увязывается с археологическими данными и более поздними этнографическими и демографическими свидетельствами.
Весьма показательными в этом смысле представляются и размеры городищ. Так, например, их площадь в Нижнем Приобье во второй половине I — начале II тысячелетия нашей эры колеблется в пределах 400 — 1600 квадратных метров. В Томском Приобье наблюдается аналогичная картина. Разброс здесь несколько больше — от 180 до 3600 квадратных метров. В эти же пределы попадают и памятники лесного Прииртышья. По расчетам Т. Н. Троицкой, численность населения городищ Новосибирского Приобья площадью 1200–2200 квадратных метров при условии развитого комплексного хозяйства (со значительной долей производящих форм) могла составлять от 50 до 100 с небольшим человек. Даже в условиях наиболее продуктивного рыболовческого хозяйства на берегу водоема площадью 1,0–1,5 тысячи гектаров могло существовать не более 40–50 человек. А средняя плотность населения в таежной зоне составляет один человек на 30–40 квадратных километров[41].
Выставить значительные силы в этих условиях аборигенное население было не в состоянии. И в самом деле, в богатырских преданиях иртышских хантов, отличающихся духом крайней воинственности, при всей их склонности до крайности возносить подвиги богатырей, когда речь идет о походах и сражениях, количество собранного войска не превышает 700 человек. Эта цифра является максимальной для хантыйского героического эпоса[42]. Она представляется народным певцам и сказителям огромной, выходящей за пределы обычного. Уже отряд в 300 воинов свидетельствует о выдающейся мощи богатыря, способного собрать такое воинство. Обычно же, по былинам, отряд но превышает 50 человек.
Столь же многочисленные формирования, 300–700 человек, включали, по-видимому, более мелкие дружины, возглавлявшиеся более мелкими предводителями. И действительно, в одном из самых значительных хантыйских княжеств — Кодском, известном своей воинственностью и многочисленными вторжениями в пределы вассалов московского государя (уже в XII веке Москва вынуждена была посылать военные экспедиции в «Куду»), — в момент присоединения к Русскому государству в 1644 году взрослое мужское население, считая малолетних и престарелых, составляло 441 человек. А ведь казаки нашли здесь могущественное и богатое княжество, и «среди прочих хантыйских владетелей кодский князь Алач пользовался большим влиянием… той бо бе во всех городах славен»[43].
Принципиальное влияние на характер действий и состав воинских формирований оказывают свойства местности как театра войны. Неровная пересеченная местность, пронизанная многочисленными реками и речками, оврагами и обширными болотами, вместе с густотою леса и массой валежника крайне осложняет проход в тайте даже пешком. Такая обстановка создает трудности в действиях большого войска, предоставляя неоспоримые преимущества сравнительно небольшим отрядам. Кавалерия теряет здесь все свои превосходства: мобильность, массированность атаки. Зимой, когда замерзают болота и реки, когда проход в тайге, казалось бы, значительно облегчается, серьезным препятствием этому роду войск служит глубокий снеговой покров.
Вот как описывал зимнюю дорогу в бассейне реки Концы в 1901 году П. П. Инфантьев. «По обеим сторонам… высились громадные сосны, ели, пихта и кедры, иной раз в несколько обхватов толщины и настолько высокие, что иногда казалось, будто мы едем среди какого-то узкого горного ущелья. Чаща во многих местах была до того густа, что, казалось, положительно руки некуда просунуть, а в глубине се то там, то тут виднелись громадные стволы упавших деревьев, гнивших там в продолжении многих десятков лет. Снег по обеим сторонам был чрезвычайно глубок, а дорога так узка, что е