– Почему не даете вы мне напиться? – спросила Латона крестьян, – ведь всем должна служить на благо эта вода. Ведь вода общее достояние! Дайте мне напиться! Я не собираюсь купаться в вашем озере, я не замучу в нем воды. Вы ведь видите, что от жажды я едва могу говорить! Я умираю от жажды! Не давая мне напиться, вы лишаете меня жизни! Сжальтесь хоть над моими детьми!
Всякого тронули бы мольбы Латоны, но не тронули они ликийских крестьян. Еще грубее гнали они богиню и даже стали грозить ей. Крестьяне вошли в озеро и, чтобы не могла Латона напиться, замутили воду. Разгневалась Латона; гнев заставил ее забыть и о жажде. Простерла она руки к небу и воскликнула:
– Так живите же вечно в тине!
Тотчас исполнилось желание богини. Один за другим попрыгали ликийские крестьяне в воду. Шеи их стали толстыми и короткими, голова как бы слилась с туловищем, спины их позеленели, животы вздулись и стали белыми, – они обратились в лягушек. Хотя и стали ликийские крестьяне лягушками и плавали под водой, но все же продолжали они браниться грубым крикливым голосом. С тех пор живут ликийские крестьяне-лягушки в воде; то выплывут они на поверхность, то зароются в ил на дне, то греются на солнце на берегу, то прыгают опять в студеную воду.
Филимон и Бавкида
Во Фригии недалеко от небольшого озера росли окруженные небольшой оградой дуб и липа. Некогда туда, где находилось озеро и стояли эти деревья, пришли, приняв образ двух смертных, громовержец Зевс и вестник богов Гермес. В те времена на месте озера было большое селение. Зевс и Гермес обошли все селение и у всех домов просили дать им отдохнуть, но всюду отказывали им в гостеприимстве. Наконец на самом конце селения приняли их в своей бедной хижине, крытой тростником, престарелые Филимон и Бавкида. Много, много лет жили старики в этой хижине, испытывая часто нужду.
Встретив радушно двух пришельцев, Филимон и Бавкида стали готовить им трапезу, не пожалев для нее ничего, что у них было. Старая Бавкида раздула скорее огонь на очаге и стала варить кушанье; она даже хотела заколоть для гостей гуся, – единственное, что было у них из живности, но никак не могла его поймать: старость не позволяла ей бегать за гусем. Старики достали покрывала, которые употребляли только по праздникам, чтобы покрыть ими ложа гостей. Все делали они, чтобы принять как следует незнакомых пришельцев. Бавкида поставила стол, одна ножка которого была короче других, и, чтобы он не качался, подложила под нее черепок. На стол поставила она трапезу в глиняных сосудах, другой не было у бедных стариков. Трапеза состояла из овощей, свинины, меда, молока, сыра, плодов и вина в деревянных чашах. Гости возлегли за стол и стали весело утолять голод. Старики прислуживали им, как умели, и занимали их беседой. Вдруг заметили Филимон и Бавкида, что сколько ни едят гости, не убывает еда, по-прежнему полны все сосуды на столе. Поражены были таким чудом старики. Тогда сказал им громовержец Зевс:
– Мы – боги! Хотим наказать мы ваших соседей за то, что забыли они обычаи гостеприимства. Выходите из вашей хижины и следуйте за нами на вершину этой горы.
Повиновались Филимон и Бавкида и пошли, опираясь на посохи, за богами. Почти уже достигли они вершины горы, когда, обернувшись, увидали, что все селение покрыла вода и на месте его образовалось озеро. Осталась только их хижина. Вдруг их хижина на их глазах стала превращаться в великолепный храм.
Гостеприимство Филимона и Бавкиды. Картина Я. ван Оста. XVII в.
Тростниковая крыша стала золотой и покоилась уже на мраморных колоннах, мраморными стали стены, двери покрылись прекрасной резьбой.
Обратился Зевс к старикам и спросил их:
– Скажите нам, Филимон и Бавкида, чего вы хотите, и мы исполним ваше желание.
Посоветовался Филимон с Бавкидой и ответил громовержцу:
– Мы хотим прожить остаток наших дней при вашем храме и быть вашими жрецами. Пусть в один день и в один час наступит наша смерть; пусть не увижу я смерти Бавкиды, а она не увидит моей.
Исполнили боги желание стариков. Долго еще жили они при храме. Однажды стояли они у храма и вспоминали о том, как появились озеро и храм. Смотрит Филимон на Бавкиду и видит, что ее покрывает зеленая листва, и Бавкида видит, что зелень покрывает Филимона. Постепенно стала покрывать их тело кора. Они превращались в деревья. Успели еще прошептать они друг другу: «Прощай», – и с этими словами уста их закрыты были древесной корой. Филимон превращен был в дуб, а Бавкида – в липу.
Н.А. КунЧто рассказывали греки и римляне о своих богах и герояхЧасть II
Введение
Нет такого народа на Земном шаре, который не имел бы преданий о том, что происходило в давно минувшие времена. В этих преданиях часто рассказывается о великих героях, живших в глубокой древности, и об их необычайных подвигах. Такие предания, состоящие из отдельных песен, изложенных нередко стихами, исполняются обыкновенно особыми певцами-сказителями. Называют обыкновенно эти предания героическим эпосом. Мы знаем много таких героических сказаний у различных народов; у финнов мы знаем «Калевалу», у древних германцев «Эдду» и «Песнь о Нибелунгах», у индейцев Северной Америки «Песнь о Гайавате», а у нас былины об Илье Муромце, Садко – богатом госте, Василии Буслаеве, Микуле Селяниновиче и много других былин.
Такой героический эпос знаем мы и у древних греков. И у них отдельные песни этого эпоса пелись особыми певцами-аойдами на собраниях или на пирах. Песни эти вначале никем записаны не были; певцы-аойды знали их наизусть. Да и записаны они быть не могли, так как создавались в такие времена, когда и письменности-то в Греции еще не существовало. Записали их греки гораздо позже, в VI в. до н. э.
Из древнегреческого героического эпоса дошли до нас в целом виде две поэмы – Илиада и Одиссея. Греки говорили, что их сочинил слепой певец Гомер, живший в древности. Но по всем вероятиям Гомер никогда на свете не жил; он такой же мифический поэт-певец, как и тот Орфей, миф о котором помещен в первой части этой книги.
Обе поэмы, Илиада и Одиссея, не могли, конечно, дойти до нас в том виде, в каком они первоначально создавались. Дошли до нас эти поэмы в том виде, какой им придали певцы-поэты, жившие в более позднее время, в том виде, в каком их впервые записали в VI в. до н. э. в Афинах. Да и эта запись была сильно переделана затем учеными города Александрии во II в. до н. э.
Но как ни обработаны были Илиада и Одиссея, все же, когда мы их внимательно читаем, нам ясно становится, что они состоят из целого ряда отдельных песен, рассказывающих о подвигах отдельных героев, например Менелая, Патрокла, Диомеда, Ахилла и других, и о различных приключениях Одиссея, например на острове бога Эола, у циклопов, у царя феакийцев Алкиноя и т. д. Все эти отдельные песни в Илиаде сгруппированы вокруг рассказа о ссоре Ахилла с Агамемноном, а в Одиссее – вокруг рассказа о том, как Одиссей вернулся к себе на родину на остров Итаку и отомстил женихам, сватавшимся к его жене Пенелопе и разорявшим его владения.
В целом все песни, из которых составлены обе эти поэмы, сгруппированы вокруг преданий о борьбе греков с жителями богатого, могущественного города Трои. Создались эти предания благодаря тому, что греки помнили о событии, которое действительно происходило, а именно о том, как они, переселяясь с Балканского полуострова на берега Малой Азии и основывая там города, вели борьбу с жившими там племенами. Возможно даже, что и Троя некогда существовала. Предположить это можно потому, что в XIX в. Шлиманом был раскопан город на холме Гиссарлыке в Малой Азии, недалеко от берегов Геллеспонта (современный Дарданелльский пролив), как раз в той местности, где, по словам древних греков, находилась когда-то Троя; да и описание окрестностей Трои в Илиаде близко совпадает с окрестностями города, раскопанного Шлиманом.
Гомер. Римская копия с греческого оригинала. II в. н.э. Высота 55 см.
Когда же создавались Илиада и Одиссея? Когда мы их изучаем, нам становится ясным, что создавались они среди военно-родовой аристократии, владевшей большими пашнями, пастбищами, садами, виноградниками, огородами, большими стадами коров, быков, коз и овец; много было у нее рабов и рабынь. Интересы именно этой родовой аристократии выражены в Илиаде и Одиссее. Их герои принадлежат к этому классу, их подвиги воспевают Илиада и Одиссея. В поэмах доказывается, что им должны все повиноваться, на них должны все работать, им должны все служить. Во главе этой правящей аристократии стоят вожди-басилевсы. Роль простых граждан – рядовых воинов – в управлении государством очень невелика. В Илиаде живо изображается, как жестоко расправляется герой-басилевс Одиссей с представителем рядовых воинов, Терситом, когда тот осмелился возражать басилевсам. Илиада и Одиссея создавались в ту эпоху, когда внутри родового общества уже развиваются классы: Илиада сложилась вполне к IX в., Одиссея – к VIII в. до н. э.
Но как сами древние греки относились позднее к Илиаде и Одиссее? Мы знаем, что они высоко ценили эти поэмы за их художественные достоинства. По всей Греции ходили особые певцы – рапсоды, которые, с посохом в руках и с лавровым венком на голове, пели на собраниях греков Илиаду и Одиссею. В Афинах на празднествах в честь богини Афины, называвшихся Панафинеями и продолжавшихся несколько дней, рапсоды исполняли Илиаду и Одиссею целиком. Много было в те времена греков, которые знали наизусть всю Илиаду и Одиссею или, по крайней мере, бо2льшую их часть. И это было неудивительно, так как во всех школах Греции изучали Илиаду и Одиссею, на них воспитывалась вся молодежь древности. Философ Платон, живший в IV в. до н. э., сказал даже о Гомере, которого и он считал автором Илиады и Одиссеи: «Этот поэт воспитал Элладу».
Были в Древней Греции и другие эпические поэмы. Ведь каждое племя, каждая область, каждый город имели своих героев и рассказывали об их великих подвигах: доряне рассказывали о Геракле и его потомках гераклидах, афиняне о Тесее, фиванцы о походе семи вождей против Фив и о многострадальном Эдипе и т. д. В каждой области, у каждого племени рассказывалось не об одном герое, а о многих, и не один подвиг приписывали этим героям, а много; много, следовательно, слагалось и песен. Эти песни, как и песни, входящие в Илиаду, группировались затем вокруг какого-либо важного события. Таким образом создавалось постепенно то, что обыкновенно называют циклом (кругом) сказаний. Мы лучше всего знаем Троянский цикл, – в него входят Илиада и Одиссея. Другие циклы мы знаем очень мало. Только еще Фиванский цикл мы знаем несколько лучше благодаря тому, что преданиями, входившими в этот цикл, пользовались великие греческие трагики. Софокл, например, использовал предание о многострадальном Эдипе и его детях.