И парадокс судьбы. Когда в 1923 году тяжело больной Ленин обратился к Сталину с просьбой достать для него яд, Сталин убедил Ленина, что они, его соратники и друзья, сделают все, чтобы врачи облегчили страдания Ленина, вернули ему работоспособность. И вот через 30 лет, в 1953 году, когда тяжело был болен Сталин, ему, как пишет охранник Рыбин, «сделали какой-то сильнодействующий укол. От него тело вздрогнуло, зрачки расширились. И минут через пять наступила смерть. Оказывается, подобный укол, способный поднять или окончательно погубить больного, полагалось делать лишь после согласия близких родных. Но Светлану и Василия не спросили. Все решил Берия».
В своих воспоминаниях Н. С. Хрущев утверждает: «Как только Сталин умер, Берия засиял. Он словно переродился и помолодел. Тело Сталина еще в гроб не уложили, а он уже, громко говоря, стал отмечать победу. Берия был уверен, что момент, который он так долго ждал, наконец, наступил».
Подозрения в убийстве Сталина вполне могли пасть на Берию, поскольку он контролировал окружение Сталина, хотя давно уже не был руководителем МГБ и МВД, а был сосредоточен на практической работе в области ракетостроения и атомной энергии.
Давним противником Сталина был Хрущев. Об этом свидетельствуют Каганович и Молотов. Так, Молотов говорил: «Хрущев в душе был противником Сталина. Сталин — все и вся, а в душе другое. Личное озлобление его на любые шаги толкает. Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли фактически. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина.
…Хрущев против Сталина пошел и против ленинской политики, он хотел изменения ленинской политики, которую проводил Сталин, которую поддерживали мы вместе со Сталиным, в конце концов».
В кругу своих приближенных Хрущев признавался: «Ленин в свое время отомстил царской семье за брата, а я отомщу Сталину, пусть мертвому, за сына, покажу, где живет «кузькина мать».
Хрущев жестоко отомстил генералу Василию Сталину за высказанное подозрение при виде мертвого отца: «Убили Сталина, сволочи!»
Хрущев уже после закрытия XX съезда КПСС на закрытом заседании 25 февраля 1956 года выступил со своим обоснованием культа личности Сталина. И после этого Хрущев изливал поток самых грубых и необоснованных обвинений в адрес Сталина, приписывал ему никогда не произносимые слова, например, «стоит мне пошевельнуть мизинцем — и Тито не будет», и проч. А во время официального визита в Венгрию в одном из выступлений, транслировавшемся по радио, Хрущев, говоря о Сталине, помнится, заявил: «Все злодеи всегда погибали от рук своих приближенных». В печатном тексте речи этого уже не было. Не без ведома Хрущева родился компромат на Сталина как агента царской охранки. Вместе с тем по указанию Хрущева был уничтожен завизированный им проект постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 октября 1941 года о возможной сдаче Москвы. И нельзя не задуматься, почему Хрущев так быстро расправился с Берией, которому не предъявили обвинений в насильственном устранении Сталина.
В неожиданной смерти И. В. Сталина участие Берии и Хрущева еще ждет своего исследования, изучения архивов и воспоминаний современников.
Проанализировать прошлое надо и ради правильного понимания самого прошлого, а главное — ради настоящего и вашего будущего.
Как и день 1 марта, так и день 5 марта 1953 года остается нераскрытой тайной.
Со смертью И. В. Сталина если не насовсем, то, во всяком случае, надолго ушла эпоха политических гениев.
Часть 9Сталинский стиль руководства. Миф о «культе личности» Сталина
Энциклопедические познания
Формально Сталин не имел университетского образования, хотя Тифлисская православная семинария давала объем знаний, близкий к высшему образованию. Несмотря на суровые кары, И. Джугашвили в семинарии упорно занимался самообразованием — читал классическую русскую и мировую литературу, труды выдающихся естествоиспытателей. Он штудировал марксистские сочинения, особенно «Капитал» Маркса. Как и для многих большевиков, тюрьмы были его университетами. Сталин до 1917 года не раз бывал за границей — в Стокгольме, Лондоне, Кракове, Вене. Так, в венских библиотеках изучил массу специальной литературы для написания своей работы «Марксизм и национальный вопрос».
И возглавив большевистскую партию, Сталин продолжал неустанно пополнять свои знания. Он создал в кремлевской квартире большую личную библиотеку, включающую труды Маркса, Энгельса и Ленина, книги по важнейшим разделам науки, военной теории, истории и др. Светлана Аллилуева отмечала, что многие книги с пометами Сталина пропали.
Энциклопедичность знаний Сталина подчеркивали видные политики и ученые, писатели и артисты, военачальники и дипломаты. Иден писал, что Сталин изначально произвел на него впечатление своим умом, прекрасной осведомленностью по всем его касающимся вопросам. Де Голль признавался, что Сталин обладает искусством диалога в большей степени, чем Черчилль с Рузвельтом.
Свои обширные знания в разных областях науки и культуры Сталин использовал в практической деятельности в интересах Советской страны, поставил на службу народу. Да, у Сталина были и ошибки, и самонадеянное упрямство в отстаивании неверных положений. Однако все же его взгляды оказывались в подавляющем большинстве случаев правильными, а практические предложения — необычайно полезными. Сегодня оправдался кем только не ошельмованный вывод Сталина о неизбежном обострении классовой борьбы по мере продвижения социализма. И сегодня учеными разных специальностей признается правильность оценки Сталиным в работе «Марксизм и вопросы языкознания» учения Марра о языке. Не авиаконструктор Яковлев, а Сталин предложил перед войной реалистичные пути создания новых моделей самолетов. Сталин наметил Жукову и Василевскому наиболее удачное направление ударов по немецко-фашистской группировке под Сталинградом. И подобных примеров из нашей жизни много.
Еще в 1928 году Сталин назвал литературу «орудием в деле организации масс» и призвал писателей к активной роли в пропаганде задач социалистического переустройства общества. В беседе с писателями у Максима Горького он высказался о методе социалистического реализма. Сталин в своих докладах и речах широко использовал образы из произведений русской классической литературы. Он успевал читать произведения советских писателей, публикуемые даже в литературно-художественных журналах. Сталин при обсуждении работ, представленных на соискание Сталинских премий, показывал пример глубокого художественного анализа произведений, предлагал книги еще неизвестных авторов.
Удивительна была широта научных и художественных интересов Сталина. Объем прочитанного им в день составлял до 500 страниц. Он обладал необыкновенной памятью на факты, высказывания, даты, цифры и т. д. из самых различных областей знания и общественной жизни. Рассказывают, когда перед парадом 7 ноября 1941 года Сталин спросил Буденного про Агапкина, тот удивился: при чем здесь какой-то дворник из фильма «Волга-Волга»? Сталин пояснил: «Вы путаете. У Александрова дворник Охапкин. Я спрашиваю про автора марша «Прощание славянки» композитора Агапкина. Он будет дирижировать оркестром?»
Суждения Сталина по многим экономическим, политическим, научным, нравственным и международным проблемам и сейчас поражают своей основательностью и прозорливостью, продуманностью и осторожностью. К сожалению, эта черта не всегда отличала последующих лидеров страны.
Человек мысли
«Для его современника уже пребывание рядом со Сталиным, тем более разговор с ним или даже присутствие при разговоре, возможность услышать его высказывания в узком кругу представлялись чем-то особым, — писал видный советский государственный деятель А. А. Громыко. — Ведь свидетель того, что говорил и делал Сталин, сознавал, что перед ним находится человек, от воли которого зависит многое в судьбе страны и народа, да и в судьбе мира.
Это вовсе не противоречит научному, марксистскому взгляду на роль личности в истории. Выдающиеся личности являются продуктом условий определенного конкретного времени. Но, с другой стороны, эти люди могут сами оказывать и оказывают влияние на развитие событий, на развитие общества. Маркс, Энгельс, а затем и Ленин глубоко обосновали это в своих философских трудах.
Что бросалось в глаза при первом взгляде на Сталина? Где бы ни доводилось его видеть, прежде всего обращало на себя внимание, что он человек мысли. Я никогда не замечал, чтобы сказанное им не выражало его определенного отношения к обсуждаемому вопросу. Вводных слов, длинных предложений или ничего не выражающих заявлений он не любил. Его тяготило, если кто-либо говорил многословно и было невозможно уловить мысль, понять, что же человек хочет. В то же время Сталин мог терпимо, более того, снисходительно относиться к людям, которые из-за своего уровня развития испытывали трудности в том, чтобы четко сформулировать мысль.
Глядя на Сталина, когда он высказывал свои мысли, я всегда отмечал про себя, что у него говорит даже лицо. Особенно выразительными были глаза, он их временами прищуривал. Это делало его взгляд еще острее. Но этот взгляд таил в себе тысячу загадок…
Сталин имел обыкновение, выступая, скажем, с упреком по адресу того или иного зарубежного деятеля или в полемике с ним, смотреть на него пристально, не отводя глаз в течение какого-то времени. И надо сказать, объект его внимания чувствовал себя в эти минуты неуютно. Шипы этого взгляда пронизывали.
Когда Сталин говорил сидя, он мог слегка менять положение, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, иногда мог легким движением руки подчеркнуть мысль, которую хотел выделить, хотя в целом на жесты был очень скуп. В редких случаях повышал голос. Он вообще говорил тихо, ровно, как бы приглушенно. Впрочем, там, где он беседовал или выступал, всегда стояла абсолютная тишина, сколько бы людей ни присутствовало. Это помогало ему быть самим собой.