Внезапно Анне-Лиза замерла. Сердце подскочило к горлу, и она рефлекторно шагнула к приоткрытой двери. Все ее внимание было обращено к одному из мужчин в военном мундире. Он стоял к ней спиной, но она узнала бы эту спину из множества других.
Наконец он повернулся полубоком. Руки и губы Анне-Лизы задрожали, как в далеком детстве, когда от обиды она готова было расплакаться. Это был Берхард — в щегольски пошитом мундире оберштурмбанфюрера. Она смогла разглядеть нашивки, асимметричные знаки на петлицах и знаки различия на погонах.
Берхард похлопал по плечу одного из офицеров, затем поправил фуражку, подтянулся и привычно вскинул руку в нацистском приветствии. Остальные офицеры мгновенно ответили.
Другой оберштурмбанфюрер проводил Берхарда до «мерседеса» и услужливо приоткрыл дверцу.
— Благодарим вас за важный визит, доктор фон Борг!
Берхард приостановился и протянул на прощание руку.
— Уверен, Берлин по достоинству оценит твое предложение, Пауль, — весело ответил Берхард и нырнул на заднее сиденье.
Дверца захлопнулась, заурчали моторы, и кавалькада, оставив облачко выхлопных газов, быстро скрылась за поворотом.
Анне-Лиза слышала только отрывочные слова, но умение читать по губам не оставляло сомнений в том, что она правильно разобрала фамилию Берхарда.
Фон Борг.
Мир для нее рухнул в одно мгновение. Она медленно прошла вдоль потерявших для нее ценность книжных полок и подала приветливому старичку книгу по искусству, которую держала в руке. Тот расплылся от удовольствия, рассказывая, какое редкое издание удалось откопать фройляйн на его полках. Анне-Лиза слушала, что-то отвечала автоматически, стараясь сохранить вежливую улыбку на лице, хотя ей хотелось кричать и плакать от обиды и душевной боли.
Выйдя из магазина и пройдя пару кварталов, Анне-Лиза смогла взять себя в руки. Значит, Берхард сотрудник СД, и в организации, где они работают, у него скорее всего особое задание. Возможно, он специально завязал с ней знакомство для развития какой-то оперативной игры. Обращение с приставкой «фон» подтверждало аристократическое происхождение Берхарда, а «доктор» — его научные заслуги, но принадлежность к секретной службе сломало все ее представления об этом человеке. Волна злости нарастала, и порядок последующих действий выстроился сам собой.
Убедившись в том, что за ней нет слежки, Анне-Лиза двинулась к нужному ей кафе. Сегодня среда, а значит, Николай или кто-то из его ребят должны быть на месте. Она зашла в зал и сразу увидела в правом углу подтянутого хауптмана в обществе красивой молодой девушки в форме унтер-офицера СС. Они весело болтали, как парочка на свидании. Анне-Лиза улыбнулась — Коля всегда умел знакомиться с красивыми женщинами и грамотно использовать их в работе по прикрытию.
Она села за свободный столик, заказала кофе и пирожное. Ей вновь стало невыносимо грустно. Сердце предательски защемило. Какими глазами посмотрит на нее Коля после всего этого? Тот самый Коля, который уже не раз вытаскивал ее из разных неприятностей, который не просто служил в разведке, а всецело отдавался своей работе и тем принципам, которые впитал с раннего детства и которым никогда не изменял.
Судьба Николая и его семьи была поистине удивительной. Его дед смог выслужиться «из солдатского сословия» до полковника императорской армии, занимался самообразованием, освоил несколько иностранных языков и вдобавок ко всему удачно и счастливо женился на представительнице боковой ветви известного в Российской империи графского рода. Вместе с молодой эмансипированной супругой они «ушли жить в террор и революцию», за что родители супруги прокляли свою дочь. Бабушку Коли в период с 1905 по 1914 год дважды арестовывало царское правительство. А вот его деду — Николаю Семеновичу — ареста удалось избежать. Грамотно оформленный «длительный разрыв с супругой», нисколько не умаливший их чувств, позволил ему продолжить удачную военную карьеру, совмещавшуюся с подпольной революционной деятельностью.
Супруга Николая Семеновича умерла во второй ссылке от туберкулеза, и на руках у мужа остался сын — будущий Колин отец. Николай Семенович воспитывал его практически в одиночку. Юноша пошел в армию, стал унтер-офицером, а после революции 1917 года — одним из героев Гражданской войны. Погиб он в 1920 году, когда Коле было всего три года. Мать Коли, дочь старого рабочего-подпольщика, также жила революционными идеями. Она сгорела от тифа, всего на пару лет пережив погибшего мужа. Горячечные военные и революционные катаклизмы, в которые была ввергнута Россия в начале ХХ века, в полной мере прокатились по всем членам Колиной семьи.
Колю-маленького растили дед и его сестра, та никогда не была замужем и отдавала мальчику всю душу. Николаю Семеновичу, в честь которого назвали внука, повезло и в послереволюционное лихолетье. Его трижды арестовывали в Советской России, но каждый раз все завершалось благополучно. Спасало личное знакомство с Лениным, а со Сталиным он воевал под Царицыном и на других фронтах.
Член партии большевиков с дореволюционным стажем, прекрасный военный специалист, он вложил весь свой опыт в образование внука. Николай с отличием окончил спецшколу и успел выполнить несколько опасных заданий. Сашенька прекрасно помнила, как Коля спас ее во время войны с Финляндией, когда вернуться через линию фронта было просто невозможно. В Москву она пробралась по составленному Колей маршруту через Швецию, Германию, Австрию и ряд других стран.
И вот теперь ей надо было все рассказать ему — и, вероятно, увидеть осуждение в Колиных глазах. Одобрение Центра на отношения с Берхардом он воспринял с пониманием, но Анне-Лиза знала, как он на самом деле относится к их близости.
Заметив, что фройляйн наконец отвлеклась от своих мыслей. официант услужливо предложил поменять остывшую чашечку кофе на новую. Анне-Лиза кивнула. Подняв глаза, она заметила, что девушка в форме СС, попрощавшись со своим кавалером, идет к выходу. Хауптман неторопливо расплатился, оглядел зал, останавливая взгляд на симпатичных молодых женщинах, затем поднялся, надел фуражку и тоже вышел на улицу.
Анне-Лиза покинула кафе примерно через полчаса и по отработанному маршруту двинулась в сторону небольшого сквера, в котором они обычно проводили короткие встречи.
— Простите, фройляйн, это не вы уронили платок? — услышала она и оглянулась.
Щеголеватый молодой офицер держал в руках тонкий белый платочек. Анне-Лиза остановилась и стала проверять содержимое своей сумочки.
— Нет, господин хауптман, все мои платки на месте.
Она улыбнулась и кокетливо поправила шляпку. Со стороны все выглядело, как обычное романтическое знакомство. Через минуту они уже под ручку прогуливалась по скверу.
Стараясь воздержаться от эмоций, Анне-Лиза рассказала Коле все, что видела.
Николай почти до боли сжал ее локоть.
— Послушай, убрать его мы можем в любой момент. — Он сделал паузу, перехватив испуганно-настороженный взгляд спутницы. — Но у нас задача получить как можно больше ценной информации. Сейчас это становится еще более рискованным, и тебе придется играть свою роль какое-то время, пока не придет ответ Центра. А я начну готовить операцию по его захвату и переправке за линию фронта. Думаю, что мы получим именно такой приказ.
Коля остановился, чуть приподнял подбородок Анне-Лизы, заглянул в полные слез глаза и вдруг еле слышно прошептал по-русски:
— Это наша работа, Сашенька, а все личное… — Он тяжело вздохнул и строго посмотрел на девушку. — Мы не имеем права провалить операцию командования, на которую потрачено столько сил и времени.
Последующие дни были просто ужасными, все валилось из рук. Начальник отдела, увидев состояние Анне-Лизы, в обеденный перерыв подошел к ней, отвел в сторону и тихо проговорил:
— Ну что вы, дорогая, он уже завтра вернется из Берлина. На вас лица нет. Идите домой и отдохните. Я вас отпускаю и сообщу об этом коменданту.
Анне-Лиза была благодарна за внезапную заботу. В квартире Берхарда она в слезах, не раздеваясь, рухнула на подушку и заснула тревожным сном.
На следующий день, проходя по длинному коридору второго этажа, она остановилась около большого окна, прижав папку к груди. Во внутренний двор въехала машина директора, которую всегда отправляли на аэродром за ответственными сотрудниками. Берхард… Водитель выскочил из машины, быстро обошел ее и открыл пассажирскую дверь. Берхард держал в руках роскошный букет роз. Он поднял голову, заметил Анне-Лизу в окне, радостно махнул рукой и почти бегом бросился к главному входу.
Анне-Лиза пошла к главной лестнице, стараясь придать лицу по возможности радостное выражение. По ступенькам уже стучали быстрые шаги Берхарда. Он мигом проскочил два пролета, и вот уже она оказалась в его объятиях.
Несколько дней прошли, как обычно. Анне-Лиза старалась не показывать всей гаммы обуревавших ее чувств, а Берхард был вдохновленно-счастливым и влюбленно-заботливым. Он подтвердил, что родители дали согласие на их брак, сказал также, что получено официальное разрешение на бракосочетание от властей Рейха и что ему дают небольшой отпуск, так что они могут приехать в имение его родителей и оговорить все в семейном кругу.
Анне-Лиза смотрела в его бездонные глаза, и ей хотелось забыться, утонуть в них, поверить интонациям его голоса. Но потом она вспоминала Берхарда в форме СД, со вскинутой в нацистском приветствии рукой, в окружении сотрудников германской секретной службы, и сердце больно щемило, а к горлу подкатывал ком. Она старалась найти любой повод, чтобы он не видел ее переживаний. Спасением была постоянная загруженность Берхарда и необходимость даже дома сидеть над научными расчетами.
Время тянулось неимоверно долго. Только через десять дней связная передала Анне-Лизе сигнал о встрече… Когда молодая женщина оказалась в условленном месте, Николай, проходя мимо нее, скороговоркой проговорил:
— Послезавтра после двадцати на квартире. Только живым.
Колина фигура в офицерской фор