Стараясь ступать бесшумно, он спустился на первый этаж и нашел дверь в подвал. В подвале, рискнув посветить зажигалкой, нашел два больших смежных помещения с непонятными дверями. Возможно, это были выходы за пределы здания, возможно, подземные переходы еще куда-то, но обе двери были заперты. Стрелять в замок глупо — этим он только обнаружит себя, а шансов уйти целым — нет. Боеприпасов хватит на короткий бой, но положить всю эту компанию просто нереально.
Снаружи послышался звук грузового двигателя, зазвучали отрывистые команды.
«Ну, молодцы. Они еще и армейское подкрепление подтянули. Теперь точно хана», — промелькнула в голове предательская мыслишка, но он прогнал ее. Решение надо было принимать быстро, так как шансов оставалось все меньше, если они вообще оставались. Хорошее было в том, что он оттянул преследователей на себя — ребята наверняка ушли, а плохое. Рихард знал, что людей, убитых в лесу, ему никогда не простят, и если не посчастливится попасть в их руки живым, он сам себе не позавидует. Пощады не будет, как не будет и диалога — какой диалог, когда крови пролито немеряно.
Рука медленно начала подниматься вверх. Холодный металл с характерным запахом пороха скользнул по щеке и остановился у правого виска. Левый уголок рта чуть искривился в усмешке. Рихард прикрыл глаза, и все внешние звуки куда-то пропали. Он вдруг явственно почувствовал, как бьется сердце. Удары застучали в голове, отдаваясь в висках. Музыка. Вспомнилась та самая музыка теплого весеннего вечера. Вспомнились мягкая ладошка девушки, ее легкое дыхание и доверчивый взгляд.
Рихард открыл глаза и отдернул руку от виска. «Ладони-то как вспотели, как у юноши прыщавого», — с усмешкой подумал он, вытер руки и несколько раз сжал и разжал кулак свободной левой руки. Сознание начало выстраивать возможные схемы действий.
Солдаты обстоятельно прочесывали дом. Рихард услышал шаги трех или четырех человек, спустившихся в подвал. Они осторожно пробирались в полутьме, освещая фонариками все подозрительные места. По отблескам фонарей Рихард понял, что их трое. Негромко переговариваясь, они продвигались все ближе и ближе к помещениям, из которых не было выхода. Рихард осторожно достал из кармана пиджака глушитель и накрутил на ствол пистолета. Проверил оставшиеся магазины. Солдаты показались в широком проеме. Лучи фонариков заплясали по помещению, и в эту минуту Рихард быстро произвел три выстрела. Двое солдат сразу рухнули на пол, а один стал сползать по стене. Он судорожно пытался что-то сказать, но Рихард не оставил ему шанса — прижал ствол к груди солдата и еще раз нажал на курок. Затем быстро собрал все магазины с патронами, взял себе одну винтовку и один пистолет. Наличие шести гранат вообще было подарком. Ну что же, теперь можно немного повоевать.
Развернувшись, Рихард выстрелил в замок первой двери. Пули звякнули по металлу. Ударом ноги он вышиб дверь и. увидел маленькое техническое помещение с остатками проводки. С губ соскочило ругательство.
Справившись с собой, Рихард перебежал ко второй двери и снова выстрелил. Дверь открылась сама, даже выбивать не пришлось, из проема пахнуло сыростью.
Подобрав фонарики убитых, два он запихнул в карманы, а третий, включенный, оставил в центре первого помещения, там, где была дверь в подсобку.
Топот солдатских ног, обутых в тяжелые ботинки, нарастал, командиры подгоняли подчиненных. Рихард осторожно протиснулся во вторую дверь и посветил вглубь узкого коридора. Куда этот коридор выведет, неизвестно, но выбора нет. Обернувшись, он увидел приближающиеся лучи фонарей. Потом раздались крики — ага, заметили убитых. Ожидаемо прогремел взрыв — солдаты бросили гранату в помещение, где горел фонарь. Прежде чем отступить в коридор, Рихард, сорвав чеки, выкатил две гранаты в сторону преследователей. Обе сработали. Снова раздались крики, беспорядочные выстрелы, стоны. Уловив в коридоре какое-то движение, он схватил третью гранату и метнул ее в проем. После взрыва по стенам, полу и потолку зацокали осколки, поражая живых и добивая раненых. Четвертую гранату с выдернутой чекой Рихард пристроил в щели между ручкой двери и притолокой и затем быстро зашагал по коридору, подсвечивая путь фонариком. Пройдя два поворота, он услышал приглушенный взрыв и ускорил шаги.
Прошло еще три долгих дня, прежде чем ему удалось добраться до стоянки, где мирно дожидался оставленный для него «жук». Костюм он кое-как привел в порядок, но зайти в кафе перекусить и оглядеться так и не решился. Конечно, здесь, на стоянке, можно было ожидать чего угодно, но никаких внешних признаков внимания к его собственной персоне, как и к оставленной для него машине он не увидел. Машина имела легальный местный номер, не была угнана и на нее имелись все официальные документы. Понимая, что рискует, Рихард заглянул в маленький магазинчик, купил немного продуктов, расплатился, улыбнулся молодой симпатичной продавщице, спокойно сложил покупки в фирменный пакет и неторопливо пошел к машине. Двигатель включился с полуоборота, мотор приятно заурчал, и горбатое четырехколесное существо неспешно вырулило сначала на площадь, а потом уверенно свернуло на одну из четырех дорог, ведущих в глубь страны и подальше от границы.
Встречающего на привычном месте не было. Отстояв приличную очередь и получив печать в паспорте от строгого пограничника, Рихард с легкой ручной кладью прошел мимо таможенников. В холле знакомых лиц также не было. Однако машина стояла на обычном месте. За рулем сидел дядя Коля.
— С прилетом, — поздоровался пожилой водитель и внимательно посмотрел на него.
— Дядя Коля, дорогой, поставьте, пожалуйста, мою мелодию.
Водитель снова окинул его взглядом.
— Может, приляжешь на заднем сиденье? — заботливо спросил он.
— Спасибо, дядя Коля, я лучше с вами. Соскучился.
— Отдохни, сынок. Теперь ты дома, — тепло произнес водитель и по-отцовски похлопал Рихарда по плечу.
Кассета заняла свое место в магнитоле. «Волга», характерно крякнув синхронизатором коробки передач, плавно вырулила со стоянки и помчалась в сторону города.
В салоне звучала дивная мелодия танца.
Дорога
Машина, казалось, замерла на одной из трасс, параллельной второму автобану Австрии, хотя стрелка спидометра колебалась между ста двадцатью и ста сорока километрами в час. В машине нас было трое. Из динамиков в салон изливалась негромкая музыка. Вырвавшись из потока повседневности, мы наслаждались покоем. Моросил мелкий дождик, но от этого настроение не становилось хуже. Красота бесконечных гор и замков завораживала — не случайно эта часть Австрии называется Бургенланд, Страна крепостей.
Очередной трек задел что-то внутри, и поток ассоциаций внезапно унес меня в прошлое на полтора десятка лет назад.
В машине нас было трое. Кондиционер спасал от нестерпимого зноя, хотя в любой момент грозил подарить что угодно, от банального насморка до воспаления легких. «Мерседес» был белым, и костюм на мне был того же цвета, что хоть чуть-чуть отражало натиск солнечных лучей; льняная ткань к тому же позволяла воздуху циркулировать, не допуская перегрева.
Толстяк Мишель сидел рядом со мной. Я ему сочувствовал — на нем была кожаная куртка. Несмотря на жару и пот, обильно обсыпавший его лоб, он категорически отказывался ее снимать.
Сзади, как обычно, дремал Джеймс, полулежавший на сиденье. Каждые тридцать-сорок километров он просыпался, доставал заветную бездонную фляжку, традиционно предлагал ее нам и, получив столь же традиционный отказ, делал дозированный глоток виски. Виски Джеймс пил, никогда не разбавляя, и всегда дозированными глотками. Погода, политика, настроение, война, время суток и иные катаклизмы никак не влияли на этот процесс. Его состояние можно было определить девизом: «Социально — полупьян, профессионально — полутрезв». Короче, свои «наркомовские сто грамм» он доблестно принимал на грудь ежедневно в тройном размере, не считая дополнительных доз за завтраком, обедом и ужином. Мужик был почти вдвое старше меня и Мишеля и принадлежал к породе вечных сержантов, чем, кстати, очень гордился. Имея этого вечного наемника у себя в тылу с его неизменной М-14 на коленях, я чувствовал себя в относительной безопасности.
Первое время Мишель пытался отстаивать преимущества своей М-16 перед старушкой М-14 Джеймса, но тот со свойственной американцам прагматичностью упорно опровергал все доводы француза. А когда он достал и примкнул к винтовке уродливую батарею из трех соединенных скотчем обойм с увеличенным запасом патронов, Мишель виновато улыбнулся, попросил у дяди прощения и, поставив оружие между коленей, примирительно вздохнул.
Моя скромная безгильзовая G-11 германского производства с четырьмя запасными магазинами по пятьдесят пуль в каждом в дискуссии не участвовала, а мирно дремала в чехле рядом со мной, по-видимому, все уже окончательно решив для себя.
Мы ехали уже несколько часов по безлюдному шоссе. Ситуация напоминала школьную задачку для пятого класса, когда нужно было проехать от точки А к точке Б. Но ни время в пути, ни даже сама возможность осуществить подобную автопрогулку не поддавались измерению. Так сказать, классическая задача с неизвестными. Для нас крайне важным было решить задачу в один прием и, самое главное, без осадка в виде непредвиденных обстоятельств.
Продумывая «операцию по убеганию», мы старались отработать все возможные варианты. Конечно, можно было собрать кулак из всех свободных на данный момент представителей вооруженного сообщества. Но скорость передвижения колонны и возможная утечка информации со стороны тех, кому было поручено обеспечивать нас всем необходимым, отметали именно этот вариант. Двигаться в составе колонны было безумием. Нас просто поймали бы на одном из участков и усмирили одним кровавым махом.
Решение вызрело после нескольких часов обсуждения: разделиться на двойки и, взяв по одному человеку из числа приданных, но не местных лиц, просачиваться во все мыслимые и немыслимые стороны. Уровень риска был не меньшим, а вот вероятность проскочить заметно повышалась. К тому же противник должен был рассредоточить свои силы и искать нас по всем возможным направлениям, а определенная ограниченность его сил в ближайшие два дня давала неплохие шансы на успех. Если мы промедлим хотя бы сутки, то на второй день противник утроит свои силы и расставить на нас сети будет намного проще.