Раб внимательно слушал виноградаря; но тут он недоверчиво покачал головой и заметил:
– Как ты хочешь, чтобы Фаустина поверила тебе, ведь она сама видела твою жену, видела, что она цветет здоровьем и красотой. Ведь Фаустина знает, что болезнь эта неизлечима.
Но виноградарь продолжал:
– Лучше было бы, если бы Фаустина просто поверила моим словам, без доказательств, но у нас есть свидетели. Пусть пошлют гонца в Палестину, – в Назарете Галилейском каждый подтвердит мои слова.
– Может быть, твою жену чудесно исцелил какой-нибудь неизвестный нам бог? – спросил раб.
– Да, – ответил виноградарь, – ты угадал. Однажды распространилась весть среди прокаженных, скрывающихся в пустынях, что Великий Пророк явился в Галилее. «Идите к Нему, – говорили прокаженным, – Он родом из Назарета. Он всесилен и исполнен Духа Господня, Он творит чудеса и может исцелить каждого из вас, если только возложит руку Свою на чело больного». Но больные оставались глухи к этим словам, они не поверили им и оставались в своих уединенных мрачных пещерах. «Мы отверженные Богом и людьми, – говорили они, – нас никто не может исцелить. Бывали великие пророки и раньше в Иудее, но ни один из них никогда не исцелил ни одного прокаженного; никто не может спасти нас от нашего несчастья».
Только одна поверила возможности исцелиться – молодая девушка. Она ушла от больных проказой и направилась по дороге к Назарету, где часто проходил Великий Пророк. Она не вошла в город, но несколько дней караулила Его. Наконец однажды она увидела идущего по дороге человека высокого роста, с вьющимися темными волосами. Глаза Его сияли, как звезды, и притягивали к себе. Но девушка еще издали закричала Ему:
– Не подходи! Не прикасайся ко мне! Я больна проказой! Лишь скажи мне, где мне увидеть Пророка из Назарета?
Но человек шел прямо к ней, как будто не слышал ее предостережений, – и, подойдя к ней вплотную, спросил:
– Зачем ищешь ты Пророка из Назарета?
– Он возложит руку на чело мое и исцелит меня, – не колеблясь, ответила больная.
Тогда человек тот возложил руку ей на чело.
– Зачем ты это делаешь? – спросила девушка, – разве ты Пророк?
Он улыбнулся и сказал ей:
– Иди теперь в город, что виднеется там на склоне горы, и покажись священникам.
Он пошел дальше, а девушка подумала: «Этот человек пошутил надо мной. Видя, что я хочу исцеления. От него я не узнаю того, что мне надо».
И она пошла по дороге.
Через некоторое время встретила она охотника, который ехал на коне по направлению к горам. Когда он был так близко, что мог услышать ее, девушка закричала:
– Не приближайся ко мне! Я больна проказой! Но скажи мне, где мне найти Пророка из Назарета?
– Зачем ты ищешь Его? – спросил охотник.
– Я хочу, чтобы Он возложил свою руку мне на чело, и я исцелюсь, – сказала девушка.
Человек подъезжал к ней все ближе.
– Разве ты больна? – спросил он. – Ты совершенно не нуждаешься в помощи врача!
– Ты не видишь, – с удивлением спросила девушка, – что я больна проказой? Я родилась от прокаженных в скалистой пещере.
Но охотник ни на минуту не сдержал лошади и приближался к девушке, потому что она была прекрасна и свежа, как только что распустившийся цветок, и на ней не было никаких следов от болезни.
– Ты самая красивая девушка, какую я когда-либо встречал в Иудее! – воскликнул незнакомец, подъезжая все ближе.
– Не шути и ты надо мной, – горько заметила девушка, – я знаю, что черты моего лица обезображены болезнью, а голос мой груб и неприятен, как лай диких псов.
Но охотник заглянул ей прямо в глаза и произнес:
– Твой голос так же чист и звонок, как весенний ручей, когда он мчится через горные камни, а кожа лица твоего гладка и нежна, как драгоценнейший мягкий шелк.
Всадник подъехал теперь так близко, что девушка могла видеть свое отражение, как в зеркале, в блестящих украшениях сбруи его лошади.
– Посмотрись в эти зеркальца, – сказал он.
Она подошла и взглянула в блестящий кружок, – и увидела отражение прелестного, нежного, как крылышко бабочки, лица.
– Чье это отражение? – спросила она удивленно. – Это не мое лицо!
– Это ты сама, – ответил всадник.
– Но разве мой голос не глух и отвратителен, не напоминает гром повозки, нагруженной камнями?
– Нет, он прекрасен и приятен, как звуки сладкозвучной арфы, – ответил охотник.
– Знаешь ли ты человека, который сейчас скроется за теми двумя дальними дубами? – спросила тогда девушка, указывая на дорогу, убегающую вдаль.
– Это Тот, о Ком ты только что спрашивала: Пророк из Назарета!
Тогда девушка всплеснула от изумления руками и глаза ее наполнились слезами:
– О, святой Человек! – воскликнула она. – Носитель правды и силы Божией, Ты исцелил меня!
Охотник посадил девушку на лошадь и повез ее в город, расположенный по склону горы; тут направился он с ней прямо к священникам и старейшинам и рассказал все, что случилось с девушкой, и как он нашел ее. Старейшины внимательно обо всем расспрашивали его, но, когда услышали, что девушка родилась от прокаженных родителей в дикой пустыне, они не захотели верить, что она исцелилась.
– Иди, откуда пришла, – сказали они девушке. – Раз ты родилась от прокаженных и сама была больна, ты не можешь теперь быть здоровой и не имеешь права являться в город, где можешь заразить всех нас!
– Я знаю, что здорова теперь, – возразила девушка. – Пророк из Назарета возложил руку свою на мое чело и исцелил меня!
Когда старейшины и первосвященники услышали эти слова, они в гневе закричали:
– Кто Он, что может исцелять прокаженных? От века не было примера, чтобы кто-нибудь исцелил от проказы! Возвращайся к своим и не смей являться сюда, чтобы и мы все не погибли от этой страшной болезни!
Они ни за что не хотели удостоверить, что девушка теперь здорова, и не разрешали ей оставаться в городе. Они объявили, что всякий, кто приютит ее, будет считаться тоже больным проказой и будет изгнан из города.
Когда девушка услышала этот безжалостный приговор, она не знала, что ей делать.
– Мне надо возвращаться к прокаженным, – с тоской говорила она всаднику, привезшему ее в город, – мне нет места среди здоровых.
Но тот снова посадил ее на лошадь и сказал:
– Нет, ты не вернешься больше к ним, раз ты здорова; мы вместе переплывем море и поселимся в чужой стране, где нет таких жестоких законов.
И они…
Но когда виноградарь дошел до этого места своего рассказа, раб перебил его:
– Тебе нечего рассказывать мне дальше, – сказал он. – Вставай скорее и проводи меня через горы; ведь ты, вероятно, хорошо изучил тут каждую тропинку и не побоишься идти ночью. Я должен спешить назад. Нельзя терять ни часу, необходимо, чтобы император и Фаустина как можно скорее услышали этот удивительный рассказ.
Когда виноградарь, проводив раба, вернулся в свою хижину, жена его еще не спала.
– Я не могу заснуть, – сказала она, – я все время думала о той встрече, которая должна произойти – великого Милосердия и страшной жестокости; Того, Кто любит всех людей, и того, кто их ненавидит и презирает. Эта встреча может перевернуть весь мир…
Старая Фаустина странствовала по далекой Палестине, она ехала по большой Иерусалимской дороге.
Она не захотела, чтобы кто-либо иной, кроме нее, был послан в Палестину, чтобы разыскать там Пророка из Назарета и привести Его к больному императору.
«Мы не можем прельстить этого человека, – думала Фаустина, – ни дарами, ни почестями. Только узнав о страшных страданиях и ужасном положении императора, из милосердия и сострадания может Он согласиться прийти на помощь больному. Кто же сумеет лучше меня, которой страдания Тиверия так же близки и тяжелы, как будто хвораю я сама, рассказать Ему о несчастье, постигшем Тиверия. Я сумею тронуть Его сердце и умолить о помощи».
Надежда спасти Тиверия от страшного недуга и смерти придавала силы старой женщине. Без особого утомления совершила она продолжительное морское плавание в Яффу, откуда она направилась в Иерусалим, и даже отказалась воспользоваться носилками, а ехала для большей скорости на коне. Казалось, она так же легко переносит утомительный, длинный путь, как и благородные римляне, воины и рабы, которые составляли ее многочисленную свиту.
Путешествие от Яффы к Иерусалиму наполнило великой радостью и надеждой сердце старой женщины. Была весна, и долина Сарона, по которой лежал их путь в первый день, была одним сплошным ковром из цветов. И на другой день, когда им пришлось ехать уже через горы Иудеи, они по-прежнему были окружены цветами. Все многочисленные склоны гор и холмов, между которыми все время извивалась дорога, были засажены фруктовыми деревьями, которые теперь были в полном цвету. Когда путешественники уставали любоваться бледно-розовыми цветами абрикосовых и персиковых деревьев, взоры их отдыхали на зелени молодой листвы виноградных лоз, которая развертывалась с такой быстротой, что, казалось, росла на глазах.
Но не только цветы и весенняя молодая листва составляли прелесть этого путешествия. Самую большую красоту и очарование придавали ему многочисленные толпы народа, которые в это утро наполняли широкую Иерусалимскую дорогу. Со всех боковых дорог и тропинок стекались люди из самых отдаленных, пустынных уголков долины на большую дорогу. Одинокие путники соединялись на ней с общим потоком людей и все вместе, охваченные благоговейной радостью, шли дальше, к городу. Были и целые многочисленные семьи, стремившиеся в Иерусалим. Даже престарелые отцы и деды не остались дома. Они гордо восседали на спинах верблюдов, качаясь, как в люльке, и с высоты любовались своим многочисленным потомством, окружавшим их. Некоторые семьи были так велики, что представляли из себя как бы небольшие отряды. Одну старую женщину, которая была слишком слаба, чтобы идти, сыновья несли на руках, и надо было видеть, как горделиво окидывала она радостным взором идущих мимо людей.