– Алкогольная эйфория! – вставил «свои пять копеек» всезнающий корабельный доктор, явно ревнующий к вниманию публики.
– Ну, вот и все, – обрадовался капитан, военные-то отстрелялись! Предлагается выпить за их успех и наше скорое возвращение домой!
– А что пить-то будем? – деловито поинтересовался боцман, догадываясь, что тост капитана чем-то реально подкреплен в ближайшей перспективе.
– Ты меня помоложе-то будешь, – сказал капитан и влез огромной своей лапой в обвисший многофункциональный карман чистенького, но изрядно вылинявшего морског синего кителя.
– Вот тебе ключи, подымись-ка в мою каюту, там под койкой – трехлитровая банка «шила», вчера ракетчики дали, чтобы, значит, мы вовремя вышли в район, ну и вообще... Так вот, тащи ее сюда, а мы пока с закуской подшустрим.
Боцман лихо поднялся по трапу в надстройку, вдруг застыл и тут же тихо – тихо, задом-задом, начал спускаться обратно. Его шаги гулко и размеренно гремели по трапу, как стук судьбы. Как у Бетховена… Все разом притихли. И, наконец, как тень отца Гамлета, боцман показался в распахнутых дверях каюты механика. Он заметно побледнел, глаза были выпучены, губы и руки тряслись.
– Нету – хрипло прошептал он осипшим от чего-то голосом, ключи возьми назад, не нужны они больше…
– Чего нету-то? – испуганно вскричал капитан. – Шила? Иди ты! Сперли? Кто-о-о?! – подскочил он с диванчика, сразу трезвея где-то на полбутылки полновесного «шила», ну, ни как не меньше.
– Да нет, самой каюты нету – с трудом выдавил из себя боцман. И продолжил свою красноречивую речь отдельными словами, перемежая их заметными паузами: Снесло. Военные. Самолет упал. – Затем он перевел дух и закончил свое выступление душераздирающим ругательством с морскими присловьями, в которых он устно, но красочно проиллюстрировал, в три этажа, где он видал этих военных с их стрельбами, а также вот такую-разэтакую реально-опасную работу за такую-растакую символическую зарплату. От этого все немедленно пришли в чувство и рванули к трапу наверх. Вылетевший наверх экипаж долго разглядывал развороченную надстройку буксира, в носовую часть которой угодила ракета. которая, на счастье, выработала все топливо и не рванула. Она действительно похожа на маленький реактивный самолет, А вот сам ее дюралевый планер стал похож на мятый рубль, давно завалявшийся в кармане. Тут капитан буксира заплакал от жалости к своему старому судну, сразу вдруг ставшему «инвалидом» в результате очень близкого и нечаянного знакомства с новой военной техникой… И что самое удивительное во всем этом стечении обстоятельств, все остались живы, поэтому все виновники этой лихой стрельбы достаточно легко отделались, хотя в соответствующие приказы по всей восходящей линии, конечно, попали. Вот так мой бывший командир и получил «досрочно» звание капитана третьего ранга – прямо из капитанов второго ранга, да!
– А вот теперь представьте себе, на минуточку, фантастическую ситуацию, если бы весь экипаж этого славного буксира был бы весь на своих боевых постах согласно штатному расписанию по судовой тревоге? И тогда человек пять бы мигом переселилось в мир иной, пару осталось бы калеками, а еще человека три, сняв свои погоны с двумя просветами, пилили бы дрова в Архангельской губернии лет этак по шесть за убийство по халатности. Конечно, как положено, наказали офицеров корабля и даже флотских руководителей, а вот наука и промышленность, как всегда, остались в стороне, убедив высшее командование, что всему виной малограмотность личного состава и разгильдяйство командиров.
На том все и кончилось, а моего командира в его звании восстановили уже через год – и тоже за отличную стрельбу, вписавшуюся, на этот раз, в рамки наставлений. Вот такие бывают страсти, когда полное отсутствие дисциплины и организации на судне спасает жизнь и здоровье личному составу, и вдруг выясняется, что не все еще мы знаем о своей технике – завершил флагарт свою историю, и знаком попросил вестового наполнить его стакан еще раз.
Вторая байка флагарта
Как-то при очередном нашем «перекуре» флагарт прицепился к слову «флотское гостеприимство» и рассказал вот такую историю: – Нет, гости на корабле – это хорошо – начал он издалека. Для них, для гостей! С одной стороны, конечно. С другой стороны, они всегда ломают устоявшиеся порядки и распорядки, хотят они того, или нет, и в этом их прелесть и беда. Прием гостей для экипажа – это как для лошади свадьба, по поговорке. Вот-вот, голова в цветах, а все, что наоборот – то в густом обильном мыле. Только принимающий гостей старший начальник выскажет потом мягкие критические замечание или снисходительную благодарность. И тут же забудет об этом!
– А, вот говорят, что женщины, даже кратковременные гости, на корабле – к несчастью? – спросил кто-то из молодых офицеров.
– Да ну, ерунда, – отмахнулся рукой со стаканом в блестящем подстаканнике, флагарт, однако умудрился не полить, при этом, чаем скатерть и своих соседей: – Вон, американцы и даже англичане, старая морская нация, давным-давно допустили к службе на военных кораблях женщин даже офицерами, и, причем, даже в святую святых флота – в подплав, где всякие традиции чтут, как Конфуций – ритуал, и кое-какие собственные суеверия втихую уважают и соблюдают, так, как нигде, ну может быть, еще и у летчиков. Потому что и те и другие каждый день очень близко ходят у самых ворот ада или рая. Это без красивых слов! Они стараются не нарушать всяких там примет и условностей. На всякий случай! Кстати, а еще каких-то 30 лет назад считалось, что женщина не сможет служить на лодке чисто по физиологическим причинам.
– Вот это придумали сами бывалые хитрые подводники, чтобы под благовидным предлогом не пустить женщин на свои лодки, не нарушив их общечеловеческие права! Нам на полном серьезе об этом в академии преподавали. Как положительные результаты якобы научных исследований. Еще бы, столько трогательной заботы о здоровье дам и защите их права на материнство! Только потом выяснили, что это обычная конъюнктурная подтасовка! – вставил корабельный «доктор», наконец, прожевавший свой бутерброд.
– Может быть, может быть – легко согласился флагарт, – а вот я знаю один очень интересный случай, когда женщины стали причиной неприятностей у очень значительного количества матросов и офицеров. Даже у целого легкого крейсера, попавшего из – за них, нежно любимых, в насмешливый флотский фольклор.
Давным-давно, (Боже, действительно, просто ужас, настолько давно! Неужели я уже такой замшелый?) попали мы на крейсерскую практику на Черноморский флот. Там вся дивизия крейсеров стояла на рейде прямо посреди бухты, а вокруг нее лежал вальяжно-разморенный на солнышке южный город. Условия проживания на крейсере, да еще прикомандированных курсантов-первокурсников, были самые спартанские. Точнее говоря – кошмарно-романтические, кубрики мы честно делили со стадами крыс, чешуйчатые хвосты которых нагло свисали с кабельных трасс. Это – отдельная история! Так что, эти последние классические легкие крейсера вполне заслуженно назывались в курсантской среде, скорой на всякие иронически-юмористические прозвища, «тюрьмой народов». Был тогда такой пропагандистский штамп, означающий агресивно-загнивающий империализм. Из всех развлечений у нас было разглядывание в визир или в бинокль гуляющих туристов, и купающихся у набережной представителей местного населения. Меня повергала в дрожь одна только мысль об их беспечности и небрезгливости, так как экипажи на множестве кораблей, успешно перерабатывали флотскую калорийную пищу., А продукты этой переработки так же успешно, без замечаний, стекали в эту бухту со всех боевых и вспомогательных единиц. А они, эти туристы и жители, туда восторженно ныряли и во всем этом плавали и резвились! Вот тебе и «самое синее в мире»! Б-р-р!
А попали мы тогда по расписанию в дивизион универсального калибра, это такие двухорудийные башни со 100-мм пушками. По три с каждого борта! Отдельное внимание – постам наводки! Именно туда был расписан по тревоге. Все счетно-решающие приборы состояли из каких-то шестеренок, кулачков и еще чего, и очень напоминало разросшийся арифмометр. Однако, должен сказать, на его работу никакие компьютерные вирусы и всякие штучки РЭБ никак подействовать не могли на его 152 и 100 миллиметровые снаряды. Сплошная голая механика. Это факт! Командир дивизиона, капитан-лейтенант, выпускник нашего родного училища, занимался с нами по специальности лично. Он был далек от мысли, что нас угораздит попасть на таких вот «бронтозавров», но справедливо считал, что лишних знаний не бывает. Теперь-то я тоже так думаю, но тогда … Представьте себе: жара, духота, запах перегретого металла и машинного масла, а в паре-другой кабельтовых полуобнаженные красотки дефилируют по набережной, загорая. А тут тебя всякие садисты насильно пытаются заставить запомнить калибры и дистанции, гироплощадки, всякие дурацкие переменные и постоянные математические величины, типы снарядов да способы стрельбы! А нам так хотелось отдохнуть от «тяжелых боев» недавней сессии и морально подготовиться к первому военному отпуску! Поэтому, против такой информации размякшие от жары наши мозги отчаянно сопротивлялись и активно ставили помехи попыткам этих знаний закрепиться в памяти. Наконец, комдив сжалился над нами и второй час занятий решил провести в тени одной из башен главного калибра. Отлично понимая наше нерабочее настроение, в конце занятия он рассказал нам историю, в которой убедительно показывалось, что излишние усердие на службе может привести к непредсказуемым последствиям.
– А дело было так: на одном из наших черноморских крейсеров экипаж встречал своих шефов. Как обычно шефы привезли с собой в качестве подарков много нужных вещей, даже новые инструменты корабельному оркестру. А самое главное – еще они привезли с собой какой-то профессиональный ансамбль песни и пляски своей областной филармонии, да еще, преимущественно, женский. Что и взбудоражило весь военный коллектив, особенно матросов. Каждый хотел посмотреть на их выступление! Да вот беда: даже на палубе крейсера невозможно разместить и сцену, и зрителей. Поэтому, дали команду связистам