Развели руками слуги и понуро склонили головы.
— Нет больше мастера.
— Убит ювелир…
— Кто посмел?! — воскликнул возмущенный эмир.
— Вот эта четырехглазая тварь, повелитель, — слуги указали на браслет.
— Вы что, сказками решили меня позабавить? Так я давно в них не верю, — правитель Ливана застыл в ожидании.
Выслушав доклад, он пожал плечами и с сожалением произнес:
— Значит, я уже не узнаю от ювелира, почему у аспида четыре глаза. Кто же все-таки погубил белого гяура? Не от укуса же золотого змея он скончался! — Эмир снова пожал плечами и, ни к кому не обращаясь, спросил: — А в самом деле: почему четыре глаза?..
Официальному сообщению о причине смерти этого правителя Ливана любители мистики не поверили. И пошли по Бейруту и другим городам Малой Азии слухи, будто, как и предсказывал багдадский маг, жизнь эмира оборвалась от неудовлетворенного любопытства.
Что ж, и любители мистики имеют право на свои версии и предположения. Вот только даже они так и не смогли ответить, отчего у золотого аспида четыре глаза.
Неизвестно, как браслет голландского ювелира из эмирской сокровищницы перекочевал к бейрутским торговцам.
В июне 1772 года, во время Русско-турецкой войны, к столице Ливана подошли корабли российского военного флота. После высадки на берег один из русских офицеров заглянул в лавку бейрутского ювелира и попросил подобрать какое-нибудь необычное украшение для дамы.
Ему тут же предложили старинный золотой браслет в виде четырехглазого аспида.
Придя в себя после названной стоимости изделия, офицер поинтересовался:
— А почему у змеи четыре глаза?
Ювелир усмехнулся и развел руками:
— Много лет на этот вопрос не могут ответить мудрейшие люди, знатоки древних тайн. Слышал я от них: тому, кто разгадает загадку золотого аспида, будут дарованы великие перемены в судьбе. А какие именно произойдут перемены — простым смертным знать не дано.
— Да, умеет Восток все окутывать тайнами, — улыбнулся в ответ моряк. — Но и деньги большие заламывать — не промах.
Махнул он отчаянно рукой и заявил:
— Беру!.. Вечером вернусь с деньгами, так что вещицу больше никому не показывать!..
Сдержал слово офицер. Так четырехглазый аспид оказался у нового владельца.
Живым и невредимым после боевого похода вернулся тот моряк на родину. Однако беда с ним случилась, когда его корабль встал на рейде.
Владельца золотого браслета обнаружили мертвым в каюте. Никаких следов насилия. Лишь на груди почему-то лежал четырехглазый аспид.
— Прекрасные бриллианты, а смотреть в глаза этому золотому змею почему-то жутковато. — Капитан кивнул на покойника и добавил: — После завершения следствия отправить родным в имение его личное оружие, награды, мундир и вот эту штуковину!..
Командир корабля повертел в руках браслет и пожал плечами:
— А все же почему у золотого аспида четыре глаза?..
Возможно, от моряков, вернувшихся из средиземноморского похода, и пошла молва о коварстве "Прыткой змейки" и о том, что неодушевленный предмет может каким-то образом наносить смертельный укус.
Спустя несколько лет родственники погибшего при загадочных обстоятельствах офицера продали роковое украшение киевскому ювелиру.
На следующее утро после бала в магистрате пострадавшая от жуликов дама явилась к владельцу браслета. Чем больше она рыдала, заламывала руки и проклинала воров, тем мрачнее становился ювелир.
Наконец он прервал ее:
— Сударыня, я надеюсь, в течение двух месяцев вы возместите мне стоимость похищенной драгоценности. Таково незыблемое правило. Согласитесь, четыре прекрасных, чистейших адаманта — вещь нешуточная.
— Да-да, я все возмещу в срок, — покорно согласилась дама. — Только умоляю: никакой огласки. Не хочу пересудов… Не дай бог, в свете узнают, что я арендую украшения.
— Уверяю вас: это останется нашей тайной, — заверил ювелир.
Посетительница сдержанно попрощалась и направилась к выходу. На пороге она вдруг остановилась и резко обернулась.
— Да покарает Провидение или нечто другое воров! — зло выпалила дама.
Ювелир вздрогнул. В словах посетительницы прозвучало зловещее, роковое…
— Пусть будет по-вашему… — тихо пробормотал он.
22 апреля 1787 года наконец завершилось пребывание императрицы в Киеве.
На пристани уже несколько дней государыню ожидали богато оснащенные галеры. На них Екатерина II со своей многочисленной свитой продолжила путешествие по Днепру
Как отмечал очевидец этого события: "Императрица, при колокольном звоне и пушечной пальбе, и в сопровождении конницы киевских мещан, изволила отправиться на Подол, к галерам, которые стояли против Братского монастыря. <…>
Государыня сначала переехала на галеру "Десну", где был устроен обед. В это время магистратские музыканты имели честь вблизи разыгрывать сонаты.
После обеда Царица отправилась на свою галеру "Днепр", на которой поднят был вице-адмиральский флаг. Прочие лица разместились по другим галерам в назначенных местах. <…>
В три часа по полудни, по сигналу с Императорской галеры, великолепная флотилия отправилась в путешествие и, при громе пушек с крепости, скрылась от глаз киевлян, стоящих на берегу величественного Днепра. Киевляне на своих дубах (лодках) провожали императрицу десять верст с музыкой и радостными восклицаниями".
Многие из провожающих императрицу на лодках смогли только на следующий день вернуться в Киев. Город, устав от многодневного праздника, возвращался к обыденной жизни.
Но долго еще и в богатых домах, и в убогих мазанках обсуждался визит Екатерины II.
Первым событием, о котором заговорил весь город сразу после отбытия императрицы, стала жуткая находка на реке. В одной из лодок, на которых провожали царскую флотилию, обнаружили два трупа. Под рогожей вплотную лежали тела девушки и старика. На них наткнулись два вора, шнырявшие среди лодок в поисках добычи.
Один из жуликов сразу опознал покойников:
— Поглянь-ка, Жах, это же Фиретка!.. Еще недавно, в магистрате, на балу, так лихо отплясывала с обер-офицером, и — на тебе!.. Только не пойму, которая из Фиреток — Левая или Правая? Да этих сестриц сам черт не отличит — до того похожи друг на друга. Бесенята-неразлучницы… Мы еще шутковали, что и в острог они вместе попадут, и на тот свет — разом… А тут, вон какой кандибобер вышел: одна зажмурилась навечно, другая потерялась…
Вор по кличке Жах перебил приятеля:
— А что за старый гаер к ней прижался?
— Кажись, ювелир с Копытной… На марлизелевой прикормке был у сестер и их дедка. Покупал у них стыренные цацы и наводил на жирных гусаков…
Весть о печальной находке в тот же день облетела город. Полиция кинулась искать сестру покойной по кличке Левая Фиретка и их деда, прозванного в преступном мире Пострибунчиком. Но эта парочка то ли исчезла из Киева, то ли хорошо спряталась в городских притонах.
Среди воров и обывателей пошли разговоры:
— Тырок "Прыткой змейки" на балу в магистрате совершили близняшки…
Что случилось потом, даже самые осведомленные киевляне ответить не смогли… Никаких ран на телах ювелира и Правой Фиретки полиция не обнаружила. Но даже самая неосведомленная торговка с Подола утверждала: "Старого и дивчину загубыла золота почвара с чотырма блискучими очима!.."
Хоть и много было подобных разговоров в Киеве о роковом браслете, а след его на долгие годы оборвался. Ходила молва, что где-то в Галиции нашли мертвыми и Левую Фиретку, и ее деда Пострибунчика.
И снова — загадочная смерть и домыслы, нелепые слухи.
Согласно статистике, перед Первой мировой войной в Киевской губернии было около 360 винных погребов, почти две с половиной тысячи пивных лавок, примерно четыре сотни буфетов и 345 ресторанов и трактиров. Эти заведения обслуживали посетителей разного социального положения и достатка.
Если в ресторане гостиницы "Гранд Отель" на Крещатике собирались банкиры, промышленники и богатые помещики, то в "Босфоре" на Трухановом острове — речники и мастеровые. Киевской богеме полюбились кафешантаны "Аполлон" и "Шато-де-Флер".
Известный эстрадный исполнитель песен Александр Вертинский вспоминал о вечерах в этих заведениях: "…А женщины! Как пели они! Чувствительные киевские купцы плакали под утро пьяными слезами над их песнями, пропивая тысячи за одну ночь. И обожали их, поднося веера из сторублевок, бриллианты и жемчуга, заставляя всю сцену цветами".
Конечно же, были в Киеве излюбленные места отдыха и у преступников. Удачливые воры, бандиты, шулера проводили время в ресторане "Тулон" на Подоле. Мелкие жулики, босяки и так называемые "тырщики-пропойцы" собирались в неприветливых, грязных кабаках "Жменя", "Бомба", "Сатана" и "Забубенный шлях". Каждое подобное заведение имело официальное название (по документам и на вывеске) и народное.
Существовали в Киеве кабаки, где можно было одновременно встретить и королей преступного мира, и "пропащих" — спившихся воришек, и голодных "шестерок". В начале XX столетия эти заведения в криминальном мире Киева называли "увчуды". "Услышишь все, что угодно душе" — так расшифровывалось странное наименование.
В этих кабаках можно было получить любую полезную для разномастных воров информацию: "В Берлине только что изготовили не доступный для преступников сейф. Но за семнадцать минут с ним сладил Ленчик Ростовский…"; "В Варшаве задыбились друг против друга Шура-вый и Зяблик. Оба скончались на месте с перерезанными глотками…"; "С сахалинской кары воротился в Киев По-тап: высматривает новое дело…"; "В Питере ширмошника Маковея отравила панельная Муська. Дружки Маковея — пацаны с Лиговки — отомстили и упокоили заразу…"; "В Киев для торговой сделки прибыл из Вены пухлый фазан — наличность носит в портфеле…"; "Урлюка видели в Чернигове в обществе киевского филера Борченко…".