«Столичные власти, — сообщила газета „Вечерняя Москва“ 26 сентября 2000 года, — окончательно отклонили план восстановления Сухаревой башни в центре Москвы. Решающим аргументом для отказа от проекта стало то, что башня мешала бы бурному движению автотранспорта по Сухаревской площади.
Слухи о воссоздании ярчайшего памятника московского барокко XVII века, разрушенного в 1934 году, ходят уже на протяжении 10 лет, в том числе и среди профессионалов-архитекторов. В те времена, когда башня занимала исконное место, на Сухаревской площади (а площадь получила название именно от башни) был не оживленный перекресток, а крупнейший московский рынок. Сейчас же разрушать ради башни одну из главных магистралей города — проспект Мира — или восстанавливать здание в другом месте, где оно никогда не находилось, бессмысленно».
Между прочим, этим решением Московское правительство отметило 66-летие с сентября 1934 года — того сентября, когда вывезли с площади последние камни разрушенной башни, заасфальтировали место, где она находилась, а Каганович начал хлопоты по уничтожению самого ее названия из народной памяти.
В начале 1990-х годов, когда вся Москва обсуждала, надо или не надо восстанавливать снесенный в 1931 году храм Христа Спасителя, особенно трудно приходилось московскому архитектурному руководству. На всех встречах архитекторов с населением (тогда такие встречи проходили особенно часто) «население» обязательно спрашивало их мнение по этому вопросу. Идя однажды на такое собрание, один крупный архитектор сказал в сердцах: «Надо скорее построить на этом месте что-нибудь большое, чтобы и вопрос о храме Христа не возникал!»
Проблему воссоздания на Сухаревской площади Сухаревой башни руководители Москомархитектуры старались решить тем же самым способом: «построить что-нибудь очень большое». Несколько подобных проектов в 1980–1990-е годы провалились, но на градостроительные советы представляли и представляли новые и все того же характера.
В октябре 2003 года на Общественном архитектурном совете при мэре Москвы рассматривалось очередное нечто «очень большое» на Сухаревской площади.
Предлагалось здание в 46 тысяч квадратных метров, четыре этажа над землей, четыре — под землей и подземная автостоянка на 600 мест. Надземная часть здания имела форму поднимающегося вверх террасами холма. На террасах располагались висячие сады, наподобие садов Семирамиды в Вавилоне. В здании размещались офисы, торговые помещения универмага, бутики и различные виды развлекательной индустрии.
Проект постигла та же судьба, что и предыдущие проекты этого рода, он был отклонен и решение проблемы площади перенесено на будущие времена.
Но на этом же Совете наряду с обсуждением проекта «четырехэтажной клумбы» вновь возник разговор о Сухаревой башне. Очень хорошо сказал по этому поводу один из участников Совета: «Проблема Сухаревой площади — это мираж Сухаревой башни, витающий над ней».
Это, действительно, так. Сухаревская площадь просто непредставима без Сухаревой башни, и никуда от этого не деться. Прежде она стояла, возведенная из камня, теперь встает миражом, но миражи, заметим, гораздо долговечнее камня. Кстати сказать, и на планшетах представленного проекта она была намечена легкими линиями для ориентации в историческом пространстве.
Уже четверть века продолжается борьба за восстановление Сухаревой башни. За это время идея ее восстановления обрела множество приверженцев среди самых разных слоев москвичей, и вместе с тем четко определился противник ее восстановления — это чиновники Московского правительства. В численном отношении количество противников восстановления башни во много раз меньше, чем сторонников, но они обладают реальной административной силой и им принадлежит право решить проблему. Правда, в отличие от тех времен, когда Каганович предпочитал решать судьбу московских архитектурных памятников, говоря его словами, «не входя в существо аргументов», нынешнее руководство Москвы пользуется услугами «специалистов», которые должны противопоставить сторонникам восстановления свои контраргументы.
Сейчас уже совершенно ясна несостоятельность главных аргументов, которыми противники Сухаревой башни обосновывают невозможность и ненужность ее восстановления.
Главный их аргумент (он был главным и во времена Кагановича, когда башню сносили) — это транспортная проблема. Он был полностью опровергнут проектами организации движения на площади при сохранении башни: в 1934 году — проектом выдающегося архитектора И. А. Фомина, в 1986 году — проектом группы архитектора-академика Н. В. Оболенского. Таким образом, транспортный аргумент «специалистов» полностью отпадает.
Второй аргумент, что московские строители технически не могут справиться с такой работой, как восстановление Сухаревой башни, опровергнут практикой строительства небоскребов, гигантских тоннелей и других уникальных сооружений, а также неоднократными заявлениями руководителей о мощи строительной индустрии Москвы.
С точки зрения некоторых специалистов-градостроителей, не имеет смысла восстанавливать Сухареву башню на Сухаревской площади, потому что на площади изменилась градостроительная ситуация, и башня уже не сможет играть той роли, которую играла прежде.
Этот аргумент рассчитан на человека, который никогда не видел Сухаревской площади, и опровергается простым ее обозрением. Напомним, что представляет собой нынешняя Сухаревская площадь.
Сухаревская площадь в начале XX века, как пишет В. А. Гиляровский, «занимала огромное пространство в пять тысяч квадратных метров». Он описывает внешний вид площади: «А кругом, кроме Шереметевской больницы, во всех домах были трактиры, пивные, магазины, всякие оптовые торговли и лавки».
И сейчас на современной Сухаревской площади глаз прежде всего останавливается на Шереметевской больнице — ныне всем известный Институт Склифосовского.
Пятьдесят лет назад П. В. Сытин в книге «Из истории московских улиц» писал: «Самым замечательным зданием на площади в настоящее время является здание больницы скорой помощи и института имени Склифосовского, построенное в 1802 году графом Шереметевым для Странноприимного дома (богадельни)».
Сегодня можно лишь повторить эти слова. Странноприимный дом графа Шереметева в Москве (под таким названием этот выдающийся памятник русского зодчества вошел в историю) действительно не только самое замечательное здание среди построек Сухаревской площади, но и вообще одно из самых интересных архитектурных сооружений Москвы.
Его величественное дворцовое здание расположено в глубине двора. Сквозь невысокую чугунную ограду с узорными чугунными воротами, по сторонам которых установлены две гранитные двухколонные пилоны-беседки, за разросшимися деревьями и кустами видны центральная часть дома и парадный вход.
Постройки Странноприимного дома величественным полукругом охватывают весь двор, а его флигеля выходят торцами на Садовое кольцо.
Фасад главного корпуса украшен мощной двойной колоннадой, над которой возвышаются треугольник фронтона и шлемовидный большой купол, завершающийся церковной главкой — знаком того, что здесь находится домовая церковь.
Странноприимный дом Шереметева — памятник архитектуры русского классицизма. Его строили два архитектора: Е. С. Назаров — ученик В. И. Баженова, и Джакомо Кваренги — знаменитый и модный в то время петербургский зодчий. Кроме того, некоторые искусствоведы высказывали мнение, что в создании проекта принимал участие и сам великий Баженов, и их догадки, хотя и не подкреплены прямо документами, достаточно убедительны.
Слева к Институту Склифосовского (если смотреть от центра, со Сретенки) примыкает один из описанных Гиляровским домов — трехэтажный дом, в котором находится книжный магазин (построен в 1891 году). Он стоит на углу с проспектом Мира, бывшей 1-й Мещанской улицей. Угловой дом на другой стороне проспекта — дом № 7 по Малой Сухаревской площади и дом № 1 по проспекту Мира постройки конца XVIII века, в пожар 1812 года он горел, при восстановлении был надстроен третьим этажом. Перед революцией в нем находился трактир Романова, в 1917 году помещались районные Военно-революционный комитет и штаб Красной гвардии.
Правее Института Склифосовского — несколько двух-, трехэтажных домиков (третий этаж надстроен), стоящих здесь с начала XIX века, ими заканчивается Сухаревская площадь. Следующий дом — старинная усадьба XVIII века, принадлежавшая графу И. С. Гендрикову. Ее главное трехэтажное здание строилось по проекту В. И. Баженова. В конце XVIII века недолгое время здесь помещалась типография Н. И. Новикова.
На другой, противоположной Институту Склифосовского стороне на Сухаревскую площадь выходит улица Сретенка, тоже пока еще не застроенная небоскребами. По левой стороне Сретенки стоит отреставрированная церковь XVII века Троицы в Листах — приходская церковь стрельцов Сухаревского полка.
По этой стороне Сухаревской площади большинство старых домов снесены, но открывшаяся за ними застройка также малоэтажная. В одном из сохранившихся двух старых домов постройки середины XIX века, в доме № 6, в 1900-е годы жил в дешевых номерах молодой гравер И. Н. Павлов, впоследствии получивший известность благодаря своим работам, посвященным старой Москве.
После сноса лавок и трактиров открылся вид на яркий, сверкающий разноцветной керамической плиткой доходный дом, построенный архитектором С. К. Родионовым в 1900 году. Этот дом представляет собой фантазию на темы русских хором XVII века. Его крыша сделана в виде двух перпендикулярных друг другу четырехскатных коробов с узорной решеткой по коньку, кроме того, на одном из углов крыши установлена башенка с флюгером. Главные конструктивные вертикальные и горизонтальные элементы дома имеют белый цвет, и вставленные между ними цветные изразцы напоминают бело-красный декор, принятый в парадных постройках XVII века, только вместо красного цвета здесь главенствует ярко-зеленый. Этот дом своей необычностью и раньше обращал на себя всеобщее внимание, но прежде он выходил на Сухаревскую площадь боковым фасадом, теперь же открыт главный фасад, обращенный в Панкратьевский переулок.