— Мы вспомнили всё что слышали об этом обществе и решили, что подобная обстановка подойдёт, — пояснила служанка.
— Но где вы всё это раздобыли?
— Обратились к заведующему хозяйственной частью, а ему как выяснилось ректор уже дал соответствующие распоряжения, — смущённо пояснила женщина. — Да вы бегите, бегите. Гостей я встречу, размещу.
В столовую я топала в смешанных чувствах. Во-первых, было стыдно перед собственными слугами, ведь я едва их не отправила обратно в замок. А они за каких-то три дня сделали для меня столько, сколько, наверное, никто, ну кроме родителей конечно, не делал. Во-вторых, очень уж странно ректор себя повёл. Ну да, общество Лемборнских дев существует в университете едва ли не со дня его основания. Но ведь он не задумываясь выселил их из старого помещения. Почему же сейчас пошёл на уступки? Да ещё и после того как я вляпалась в неприятности? Или это своего рода наказание?
К вечеру погода начала портиться, небо заволокло свинцовыми тучами, поднялся ветер и стало невыносимо душно. Явно ожидался дождь. От здания к зданию я буквально бежала и, ворвавшись в прохладный зал столовой, вздохнула с облегчением.
— Алесандра! — окликнул меня тут же Стэн и жестом показал на свободное место за его столом.
Я кивнула знакомому и направилась к линии раздачи. Вот вроде бы всего третий день здесь, а к косым взглядам со всех сторон успела привыкнуть, по крайней мере прежнего смущения они уже не вызывают.
— Присоединишься? — донёсся из-за плеча бархатистый мужской голос.
Никакой уверенности в том, что он обращён ко мне не было, но я всё же обернулась. Парень смотрел на меня и явно ждал ответа. Я бросила вопросительный взгляд на наблюдавшего за этой сценой Стэна. Тот взглядом указал на моего нежданного собеседника и кивнул. Не знаю, что под этим подразумевал товарищ, но почему-то произнесла:
— Почему бы и нет?
Вскоре мы с незнакомцем очутились в относительном уединении в дальнем конце столовой, где по счастливому стечению обстоятельств все столики оказались свободны. Сижу щипаю понемножечку булочку, припеваю морсом и молчу. Жду, когда же начнёт разговор, коль уж навязал мне свою компанию.
Кто он? Горделивая осанка, движения плавные и какие-то грациозные. Шествует по залу с явным достоинством, однозначно сынок кого-нибудь из сильных мира сего. Да и одёжка не из дешёвых. Внешне высок, крепко сложен, русые волосы волнами падают на плечи. Черты лица вроде бы правильные, только нос с небольшой горбинкой. В общем-то, по-своему он даже симпатичен, но не красавец.
— Ну здравствуй, дальняя родственница, — наконец-то произнёс он, а я едва булочкой не подавилась.
Во-первых, не ожидала такого вступления. Во-вторых, именно в его исполнении обращение на «ты» почему-то покоробило.
— Родственница? — переспрашиваю.
— Ну да. Ах да, прости. Позволь представиться: Райлан Итонский. Хм… я племянник его величества.
— А-а-а… — только и смогла выдавить я. — И?
— Что «и»? — собеседник вопросительно приподнял густую бровь.
— Чем обязана чести?
— Хм… — парнишка явно впал в ступор. Правда ненадолго. — Просто узнал, что в универ одновременно со мной поступила, пусть и дальняя, но всё же родственница. Решил познакомиться. Не вижу в этом ничего предосудительного.
Я лишь кивнула, не найдясь, что ответить. Не привыкла я десятую воду на киселе роднёй считать, но свои привычки другим навязывать тоже мне не свойственно. Хочет считать меня родственницей, пусть будет так, от меня не убавится. Одно странно, сколько не всматриваюсь в его ауру — ничего не могу разобрать. Все характерные для того или иного настроения оттенки словно бы перемешаны, смазаны. Интересно, это врождённая защита или амулет какой-нибудь? Как же мало я ещё знаю.
— Почему такой выбор факультета? — как ни в чём не бывало продолжил разговор «родственничек».
— А чем он плох?
— Не женское это дело…
— Это смотря с какой точки зрения смотреть…
— И какова же твоя?
— Никогда не мечтала стать домохозяйкой, — якобы безразлично пожала я плечиками, хотя внутри всё бурлило, каждый раз, когда я слышала такие вот высказывания от заядлых шовинистов. Да и вообще, наличие родственной связи, с учётом пятиминутного знакомства не даёт ему права судить о правильности моего выбора! Но это всего лишь мысленные возмущения, в слух же я поинтересовалась: — Вот вы бы пошли на лекарский или бытовой магии?
— Я мужчина! — воззрился он на меня, явно недоумевая: как я додумалась спросить о подобном?
— А я — уважающая себя женщина! — парирую.
— Что неуважительного в том, чтобы заниматься хозяйством или лечить людей, как и большинство женщин?
— Не вижу особой ценности в том, чтобы быть как все, — отвечаю.
Бесит, ей богу! Ещё и непонятно: что ему надо? Зачем завёл этот разговор? Чего хочет добиться своими нравоучениями?
— Так и скажи, что жениха решила сама выбрать. Факультет-то мужской.
— Чушь! — вспылила я. — Это всё, что вы хотели мне сказать? — упорная делая акцент на «вы», произношу, как бы подчёркивая дистанцию между нами.
— Да нет, это как-то само собой вырвалось. Извини, если обидел. Редко девушки думают о чём-либо кроме платьев и женихов. За всю жизнь лишь двоих таких видел.
К этому моменту я начала откровенно нервничать. Нет, не из-за этого «родственничка», а из-за того, что время неумолимо бежит вперёд и у меня в гостиной скорее всего уже полным-полно народа, а я здесь рассиживаюсь. Но и уйти, не выяснив, что ему собственно от меня надо — не могу. Любопытство потом загрызёт, а умирать в рассвете лет в мои планы тоже не входит.
— Предлагаю объединиться. Мы из высокородных, а таких, поверь мне не любят.
— И как же ты представляешь себе это так называемое «объединение»?
— Алесандра Лорентайн! — донёсся из-за спины голос ректора, и я вздрогнула от неожиданности. — Вам было сказано — не покидать стен общежития!
Вот чёрт! А я и забыла…
— Простите, — вмиг подскочив со своего места, промямлила я.
И вот умеет же парой слов и взглядом заставить чувствовать себя виновной во всех известных и не известных грехах.
— Господин Дортанс, не слишком ли вы суровы с моей э-э-э… в общем, сестрой? — вклинился в разговор «десятиюродный братишка».
— Райлан Итонский, ваши сословные привилегии остались за стенами Университета, — тут же поставил его на место ректор, и добавил: — И мы сейчас это обсудим. А вы, сеньорита, будьте добры вернуться в свои комнаты и обеспечить там тишину и покой в столь позднее время.
У меня аж опустилось всё внутри от этих слов. Неужели эти девицы из общества дебош устроили и у меня возникли новые проблемы?
К зданию общежития я буквально долетела, собственно, как и на чердачный этаж. Снаружи ничего слышно не было. То ли никто так и не пришёл, и ректор меня просто на испуг взял, то ли гости, получив нагоняй успели притихнуть к моему приходу. Дверь отворяла, затаив дыхание.
— Ух… — вырвалось у меня из груди, когда я узрела переполненную особями женского пола гостиную.
— Алесандра! — воскликнула графиня и направилась ко мне навстречу. — Ну вот теперь можно считать, что все в сборе. Позвольте представить вам, мои дорогие, нашу новенькую, милостиво предоставившую на этот вечер в наше распоряжение — это прекрасное помещение. Герцогиня Алесандра Лорентайн-Ливонская, — объявила она, и наклонившись ко мне шёпотом добавила: — Ты не говорила, что у тебя здесь прислуга.
Так и хотелось съязвить, ответив чем-нибудь типа — «А должна была отчитаться?», но сдержалась.
— Всё тайное когда-нибудь становится явным, — с милой улыбкой отвечаю, а сама, стараясь делать это как можно незаметнее, разглядываю окружающих.
Ну, о незаметности, это я, конечно же, загнула. О ней и речи быть не могло с учётом того, что все присутствующие взирали на меня и графиню. Но в целом, общее представление успело сформироваться: все как одна были с тёмными прямыми или слегка волнистыми волосами, одинаково подщипанными бровками, и даже оттенки и фасоны платьев были близки к одетому на королеве местного бабьего царства. Я со своими русыми кудрями, густыми оставленными в первозданном виде бровями и фиолетовым платьем со шнуровкой спереди, вместо корсета и тугой шнуровки на спине, смотрелась здесь как белая ворона. Никогда не понимала желание других быть похожим на кого-то. А как же свойственная каждому человеку индивидуальность? Для меня лично — это святое.
Далее начался настоящий дурдом. Мне представляли всех собравшихся. Честно говоря, я с самого начала забила на затею запомнить хоть кого-то. Во-первых, их слишком много. Во-вторых, из-за мании подражания, отличались они только ростом, кому-то не повезло со строением или наличием верхних девяносто. Ну… ещё носики и форма лица — это то, что не изменишь без пластической операции. Но в целом, они были слишком однотипны. Однако графиня словно издеваясь продолжала вести меня по гостиной представляя девушек и я терпеливо, не желая никого обидеть следовала за ней.
К тому моменту, когда экзекуция знакомством была завершена, у меня уже откровенно в глазах рябило от этих клонов. И ещё… запах. Кажется, им никто никогда не говорил, что во всём нужна мера, особенно когда используешь — духи. Так вот, в этом отношении у собравшегося здесь общества было полное единство. И каждая из присутствующих явно пыталась перебить своим ароматом всех окружающих, вылив на себя минимум полфлакона. Не особо беспокоясь о чувствах окружающих, я демонстративно отдёрнула портьеры и распахнула все окна, впустив в помещение показавшийся уже свежим, а не душным, ночной воздух.
Далее графиня взобралась на постамент и толкнула какую-то патетически-приветственную речь. В ходе которой, объявила об открытии очередного учебного года, сообщила о трагической гибели одной из девушек, а также напомнила, чтобы присматривались к новеньким на предмет пополнения их коллектива. В общем-то, всё вполне стандартно и ожидаемо. Даже скучно, я бы сказала. Откровенно клонило в сон глядя на это представление.