В общем, слово за слово, и я узнала о ней достаточно чтобы понять: она мне симпатична. Её взгляды на те или иные ситуации, прямолинейность служили лучшим доказательством её явного отличия от клонов. Нет, я не собиралась открываться перед ней от и до, но у меня появилась потенциальная союзница в этом серпентарии, что не могло не радовать.
Очутившись в университете, она познакомилась с парнем, точно так же, как и я с Киром, и между ними зародились чувства далёкие от обычной приятельской симпатии. И вот девицы из общества узнают о её титуле. Сначала девушке польстило то, что она стала одной из избранных. Ей казалось, что так она утирает нос спесивому прадеду пусть и на время возвращая семье родовое имя и статус. Ведь в деревушке, где они живут все друг друга только по имени кличут, а тут графиня Владлена Синовская! Одно только созвучие чего стоит.
А потом, во время очередного собрания Екатерина объявила о традиции, и то что надо написать имя обидчика. Таковых за недолгое время пребывания в универе не нашлось. Да и по именам никого из парней кроме своего друга, девушка не знала.
— Тогда, посчитав это шалостью я вписала его имя, — грустно усмехается гостья, и она даже не представляет — как же я её понимаю! А девушка тем временем продолжает свой рассказ: — Но позднее, осознав ошибку, я отказалась участвовать в этом сумасбродстве… и поплатилась за это.
— Им занялся кто-то другой? — предполагаю.
— Не-е-ет, — покачала головой гостья. — Вернее, не только это. Екатерина куда изощрённее в наказаниях. Она наслала на меня порчу. Три невыносимо долгих недели всё моё тело было покрыто чирьями. Всё: лицо, руки, ноги, даже волосы наполовину выпали тогда. Это было тяжело и морально, ведь от меня откровенно шарахались и физически, потому что сопровождалось непрекращающимся зудом и болью. Лекари ничего не могли поделать, ведь болячка магическая. Магов вокруг хватало, но никто не специализировался на подобных проблемах. Пробовали помочь, но, увы, оказались бессильны. А в городе лечение было очень дорого. У меня просто-напросто не было денег.
— Ужас… — выдохнула я. — Но кто-то ведь помог? — окидывая взглядам чистую кожу девушки и шикарную шевелюру, предполагаю я. — Или само прошло?
— Как бы не так, — при этих словах её лицо скривилось, будто Владлена только что стакан уксуса залпом выпила. — К тому моменту, когда я всерьёз задумалась о смерти, ко мне в палату, в лазарете, заявилась Екатерина.
— Одумалась? — ляпнула и лишь потом осознала собственную наивность.
— Сказала, что сама разобралась с моей проблемой. Проблема… Так она назвала Килея… Так звали того парня.
Девушка умолкла. Конечно же, хотелось узнать, что именно произошло, но было видно, что одни только воспоминания причиняют ей небывалую боль. Спрашивать язык не повернулся.
— И она сняла проклятие?
— Это было бы слишком гуманно для Екатерины, — вздохнула гостья. — Она повесила иллюзию выздоровления. Меня отправили обратно в общежитие. Приходилось несмотря на боль, и невозможность даже помыться ходить на занятия. Внешне то я выглядела вполне прилично, но запах… И это сотая часть моих бед. Она всё же сняла проклятие. Волосы и кожа на кистях рук, шее и лице восстановились, а вот… — девушка задрала рукав и моему взору представился изуродованное шрамами предплечье.
— Это разве не лечится?
— За деньги, наверное, — как-то безразлично откликнулась гостья. — Но душу кто излечит?
«Надо будет поговорить с магистром» — поставила я себе зарубочку в память. Ведь наверняка ему под силу разобраться с внутренними терзаниями девушки.
— Дело в том, что Екатерина сделала так, что Килей внезапно влюбился в парня. И мало того, тот каким-то чудом ответил ему взаимностью. Они обезумили от этой страсти и не скрывали своих отношений. А подобное не приветствуется. Потом, она сняла заклятие и сообщила ему, что это моих рук дело. Я-то знала, что его вины нет. Простила столь постыдную, но непреднамеренную измену. Пыталась объясниться, но даже выслушать меня не пожелал.
— Возненавидел?
— Не то слово, — вздохнула Владлена. — Вот только я его не забыла. А ещё… ещё понимала, что такая уродина никому уже не нужна.
— Но куда смотрели остальные? Они что ослепли все?
— Посвящённые были опьянены своей избранностью. Я была новенькой. Подруг у меня не было. А проблемы чужих людей как известно мало кого волнуют. Когда я попыталась уйти из общества, Екатерина чётко дала понять: если сделаю это, то прошлые мучения покажутся сладким сном.
— Я бы ушла из универа…
— Куда? Мой диплом — это шанс для всей семьи. Прадед всё ещё жив. У него немалое состояние, но наследников кроме нас — нет. Как назло, мама родилась без дара, и он сказал, что кровь испорчена что он отпишет всё в казну, а мы в нищете и безвестности вымрем и прекратим позорить его род. И ведь сделает же! А у меня магический дар, но он не верит. Если окончу университет, ему придётся нас признать.
— Ясно, — произношу, хотя мне не понять таких отношений внутри семьи.
— А в прошлом году пришлось испортить жизнь ещё одному парню. И хоть я его практически не знала, легче от того не становится. В этом году…
— Стен… — вырвалось у меня, и я с опозданием поняла, что спалилась.
— Вот именно. Ещё до того, как тебя заманили в этот змеюшник, я обратила внимание на твою компанию. Это и не мудрено: девушки редкость на менталистике и к вам прикованы все взгляды. Думаю, Екатерина, осознав, что ты имеешь право возглавить общество, решила сразу взять быка за рога. Именно поэтому она выбрала себе в жертвы твоего родственника, и двоих из новообретённых друзей. Попытаешься противостоять, и у неё будет право избавиться от тебя.
«Это предупреждение или констатация факта?» Хотя, судя по ауре во время этой исповеди девушка не врала. Её обуревали обида, злость, раскаяние, но адресовались они не мне.
— Я не хочу никому зла, но я не могу бездействовать, — опустила глаза она. — Я сделала приворот, — признаётся, а я едва удержалась чтобы не сказать: «Знаю». — Но отвечать взаимностью не буду. Это разобьёт парню сердце. А ведь он ничего плохого мне не сделал. Да и вообще-то мне кажется он неплохой человек. Помоги ему чем-нибудь если сможешь, но так чтобы никто не догадался в чём дело.
Теперь стало понятно, почему она буквально с первой относительно приватной встречи намекает мне о том, что я по праву могу претендовать на место Екатерины. У неё больше чем у кого-либо поводов возненавидеть главу общества «Лемборнских дев». И с какой-то точки зрения она права. Вот только не на ту лошадку, наверное, поставила, не сильна я в интригах. Опыта ни то чтобы маловато, его вовсе нет. Придётся с мамой на эту тему посоветоваться.
— Ой… Прости, за то, что вылила на тебя всё это. Хотела предупредить, — затараторила девушка, косясь на настенные часы. — Лучше бы меня не видели с тобой наедине, а то мало ли…
С этими словами, она буквально вылетела из моей комнаты, так и не прикоснувшись к еде. Собственно, я тоже едва успела чай пригубить за всё это время. После свалившихся на меня новостей, как-то кусок в горло не лез. Это надо ж быть столь извращённой стервой? И самое противное что Екатерина чувствует, что вправе поступать подобным образом по отношению к окружающим.
Минут десять после ухода Владлены, я пребывала в полнейшей растерянности. Мало мне проблем было? На тебе, ещё довесочек прилетел.
Хлопок двери в гостиной вывел меня из оцепенения. Пришлось натянуть на лицо мину гостеприимной хозяйки и выйти к гостям. Как оказалось, пожаловала первая стайка клонов. Девушки оживлённо болтали, обсуждая подстроенные своим жертвам козни. И ни у одной даже малейшего намёка на раскаяние, ни то чтобы на лице, но даже в ауре не отмечалось. Меня аж передёрнуло. Какими же циничными змеями станут все члены этого элитного общества по выходу из университета.
Нет. Определённо я не собиралась возглавлять это сборище клонов, но и смотреть на этот беспредел у меня желания нет. Образумить же их, оставаясь рядовым членом общества не удастся. Да и уйти в сторону Екатерина мне не даст, а значит… Значит будет война. Ну что же, начнём.
Я весь вечер расточала направо и налево улыбки. Графиня явно была довольна, тем что умудрилась приручить столь полезного члена общины, и кажется даже не подозревала о намечающемся бунте на своём корабле. Девицы делились достигнутыми успехами и планами дальнейших действий. Вот только глава общества таинственно уходила в сторону от щекотливой темы и не раскрывала свои планы, вскользь упомянув что всё идёт так, как надо.
Мама как назло не появлялась. Я уже забеспокоиться успела, вдруг ей не удалось договориться с руководством университета, когда дверь распахнулась и в помещении ещё миг назад наполненном гулом голосов, повисла тишина. Ну что тут скажешь? Умеет она произвести впечатление: как всегда, молода и прекрасна, одета так что королевы от зависти умрут, движения грациозны, на губах играет таинственная полуулыбка.
— Ох! Алесандра, у тебя гости! — проплывая в мою сторону, изрекла она. — Приветствую вас девочки. Надеюсь не помешала?
По толпе клонов пронёсся шёпоток, из которых мне удалось выделить некоторые фразы: «Это её мать?» «Она так красива!» «Какое платье!» «Она была королевой общества…» «Герцогиня…»
В общем, эффект получился сногсшибательный. Я типа виновато оглянулась на Екатерину, всем своим видом говоря: «прости, сама не ожидала». Вот только графиня не растерялась.
— Герцогиня Иола Лорентайн, — присев в реверансе, поприветствовала гостью Екатерина. — Вы всегда желанный гость в нашем обществе.
— Благодарю, — улыбнулась мама и поправила: — Лорентайн-Ливонская, если быть точнее. А вы, милая моя, и есть та самая графиня Екатерина Мальденская, о которой рассказывала моя дочь?
Екатерина с насторожённостью покосилась на меня, видимо пытаясь понять, что же я могла наговорить мамаше? Но заметив мою беззаботную улыбку явно расслабилась. Зря. Она даже не представляет насколько вляпалась. Нет, я по натуре не мстительная, но справедливая. И если меня поддержит мама, то… что-то мне подсказывает оставшиеся два года обучения графиня проведёт в изоляции от ныне возглавляемого ею общества. И удар по самолюбию — это самое гуманное из возможных наказаний.