Все поняли, о чем она.
— Мы изменим такой порядок, — сказал Страйк. — По крайней мере, попытаемся изменить.
— Я никогда не вернусь к прежнему, даже если это будет означать смерть.
Страйк был не единственным, кто кивнул ей в знак согласия.
Коилла обернулась к Хаскеру.
— Ты все еще не объяснил свое поведение. — Она говорила вежливым тоном.
— Это нелегко… — начал тот и замялся. За него ответил Страйк:
— Хаскер сам толком не знает, что произошло. Да и никто из нас не знает. Я расскажу тебе по дороге.
— Это правда, — сказал Хаскер. — Мне так… жаль.
Не часто от Хаскера доводилось слышать подобные слова, и Коилла слегка опешила. Но поскольку она не могла принять его извинения, пока не узнает больше, то отвечать не стала.
Страйк сменил тему разговора. Он рассказал ей о Серафиме. Коилла тут же вспомнила о своей встрече с ним.
— Что-то в этом человеке настораживало, — задумчиво произнесла она. — Как будто он не совсем тот, за кого себя выдает.
— Я понимаю, о чем ты.
— Считать его врагом или другом? Говорить о людях как о друзьях странно, кто бы они ни были.
— Нельзя отрицать, что он помог нам отыскать тебя. Ведь именно он направил нас в Хеклоу.
— А как же ловушка в доме?
— Может, тут и не его вина. В конце концов, он привел нас туда, куда надо, верно?
— Самая большая загадка, — вставил Джап, — его постоянные исчезновения. Особенно там, в доме работорговца. Ума не приложу, как он это делает.
— Он не входил в дом, — задумчиво произнесла Коилла.
— Это очевидно, — сказал Страйк. — Он перебрался через стену, как мы. — Однако эти слова не убедили даже его самого, не говоря уже об остальных.
— А как он остается в живых? — добавила Коилла. — Если он и в самом деле разгуливает по стране невооруженным… Порой даже вооруженному до зубов орку опасно высунуть нос на улицу.
— Может, он и в самом деле сумасшедший, — предположил Джап. — Говорят, боги благоволят безумцам.
Страйк вздохнул:
— Наверное, ломать голову нет смысла. Кто бы он ни был, вряд ли мы когда-нибудь еще встретимся с ним.
Стратегическое совещание проводилось, как обычно, в сводчатом, изъеденном кавернами помещении. Оно выглядело так, будто создано силами природы, а не руками наяд, и вода свободно протекала сквозь него.
Присутствовали военные командиры, а также Совет Старейшин. Адпар презирала и тех и других, но в особенности последних, считая их слабоумными старикашками. Однако следовало признать, что даже абсолютному диктатору, чтобы управлять подданными, иногда требуется помощь. Для нее, впрочем, это не было причиной скрывать отвращение…
Когда она обратилась к присутствующим, все умолкли.
— Мы близки к тому, чтобы нанести мерцам окончательное поражение, — объявила она. — Осталось уничтожить лишь два-три гнездилища паразитов. И я повелеваю… — Сделав паузу, она поправилась ради опротивевшей политики. — Я желаю, чтобы это было сделано до конца лета. Или того, что в наше время стало называться летом. Вряд ли есть необходимость объяснять, что наступление настоящих зимних холодов будет означать отсрочку еще на год. А отсрочка недопустима. Она даст врагу возможность перегруппироваться, возможность… размножиться. — На лице Адпар появилось выражение отвращения. — Кто-нибудь из вас видит здесь проблему?
Судя по ее тону, тем, кто эту проблему видит, высказываться не стоило.
Адпар обвела взглядом торжественные и по большей части покорные лица. Потом поднял руку командир стаи, более дерзкий, чем ему полагается быть по званию.
— Да? — повелительно произнесла Адпар.
— Если вашему величеству угодно, — почти робким тоном отвечал офицер, — имеются некоторые трудности. Уцелевшие колонии мерцев наверняка укреплены лучше прежних, ведь теперь наши намерения для них ясны. Кроме того, до этих колоний труднее добраться.
— К чему вы клоните?
— Обязательно будут жертвы, ваше величество.
— Повторяю еще раз: к чему вы клоните?
— Ваше величество, мы…
— Вы думаете, меня беспокоит тот факт, что мы потеряем несколько жизней? Или даже много жизней? Государство важнее любого индивидуума, так же как стая важнее любого отдельного ее члена. И вам, командир, очень не помешает…
Адпар внезапно осеклась. Потянулась рукой к голове. Покачнулась.
— Ваше величество? — произнес ближайший к ней подчиненный.
Боль пронзила Адпар насквозь. Ей казалось, что сердце качает пламя и сжигает ее вены.
— Ваше величество, с вами все в порядке? — переспросил офицер.
Адпар схватилась за грудь. Ей показалось, что сейчас она упадет в обморок. Мысль о том, что эти придурки станут свидетелями ее слабости, придала Адпар сил.
Ее глаза закрылись. Она не замечала этого. Несколько чиновников и командиров приблизились к ней.
— Может быть, позвать целителей, ваше величество? — встревоженно произнес один из них.
— Целителей?.. Какая мне в них нужда? Вы считаете, мне нужны их услуги?
— Э-э… нет, ваше величество, — отвечал ошалевший офицер. — Если вы скажете нет, ваше величество, значит, не нужны.
— Так я говорю нет! Дерзость, с которой вы подняли эту тему, означает, что собрание закончено. — Надо было уйти от них, и оставалось лишь надеяться, что они не догадаются об истинной причине спешки, не поймут, что повод для прекращения совещания насквозь фальшив. — Я удаляюсь в мои личные покои. Военные вопросы мы еще раз обсудим позже.
Когда она покидала помещение, все склонились в почтительном поклоне. Ни один не осмелился предложить ей помощь. Когда она заскользила по тоннелю, ведущему в покои, командиры и чиновники обменялись встревоженными взглядами.
Оказавшись вне поля их зрения, Адпар принялась жадно глотать ртом воздух. Наклонившись, она окунула руки в воду и плеснула на лицо. Боль усилилась. Она шла от живота до горла.
Адпар изрыгнула кровь.
Первый раз в жизни она испытывала страх.
17
Элфрей и его группа были уже неподалеку от Дрогана — до восточного берега залива Калипарр оставалось не более двух часов пути.
Погода с каждым днем становилась все более непредсказуемой. Сегодняшний день, например, по контрасту со вчерашним, был солнечным; к тому же существенно потеплело. Многие подозревали, что причина кроется в магических потоках различной силы, именно они создают области хорошей или плохой погоды. Элфрей нисколько не сомневался, что это так. Однако у смягчения погоды был и нежелательный эффект: наружу повылезали феи. Орков они раздражали, так что не затихали звучные хлопки по различным частям тела, хотя некоторые предпочитали феями закусывать.
Элфрей с Кестиксом обсуждали сравнительные достоинства различных дружин и их место в табели о рангах, которую каждый орк держал у себя в голове. Разговор прервался, когда оба завидели двух всадников. Те двигались с востока и сначала казались точками, но с каждой минутой становились все больше, поскольку скакали во весь опор. Вскоре они приблизились настолько, что их стало возможно разглядеть.
— Эти орки, капрал, — сказал Кестикс. Всадники приблизились еще, и оказалось, что это Джад и Хистикк.
Элфрей не на шутку встревожился.
— Что случилось? — сразу спросил он. — Где остальные?
— Не волнуйтесь, капрал, все в порядке, — заверил его Хистикк. — Остальные скоро появятся. У нас хорошие новости.
Поскольку погода была неплохая, Дженнеста решила попугать своего генерала на открытом воздухе.
Они находились во внутреннем дворике дворца. Массивная стена цитадели нависала над ними. Все было мрачно и угрюмо. Лишь большая открытая бочка с водой нарушала общую картину. Прозаическая функция бочки заключалась в том, что из нее наполняли лошадиные поилки.
Мерсадион стоял под стеной, в тени. Королева — на расстоянии десяти шагов. Учитывая обстоятельства, Мерсадион счел неуместным тот факт, что именно на нее падает солнечный свет.
Выговор был в разгаре. Дженнеста бранила генерала за его многочисленные недостатки и упущения.
— …И по-прежнему никаких известий ни от охотников за удачей, ни от других агентов, которых ты разослал за счет казны.
— Мне очень жаль, мэм.
— А теперь, когда я говорю, что хочу лично вмешаться в события, и прошу собрать мне скромную армию, что ты делаешь? Ты изобретаешь оправдания, чтобы этого не делать.
— При всем моем уважении, миледи, вряд ли мои слова можно назвать оправданиями. Армия численностью в десять тысяч не такая уж скромная, и…
— Ты хочешь сказать, что у меня нет даже этого жалкого числа последователей и орков? — Дженнеста пригвоздила его к месту испепеляющим взглядом. — Ты утверждаешь, что моя популярность среди низших чинов столь низка, что невозможно набрать несчастные десять тысяч, готовых умереть за мое дело?
— Разумеется, я не это имею в виду, ваше величество! Тут вопрос не столько верности, сколько логики. Мы можем сколотить такую армию, но не в мгновение ока. В конце концов, в данный момент наши силы распылены на несколько фронтов одновременно, и…
Он затих, увидев, что она делает.
Не издавая ни звука, Дженнеста шевелила губами, производя руками сложные жесты. Наконец она сложила обе ладони горсткой, на расстоянии трех-четырех дюймов друг от друга. Словно завороженный, Мерсадион наблюдал, как между ее ладонями образовалось маленькое закрученное облачко. Оно напоминало циклон в миниатюре. Королева пристально смотрела на него. В потемневшем облаке начали сверкать крохотные желтые и белые молнии, послышались уменьшенные по звучности раскаты грома. Облачко, извиваясь и поблескивая, медленно приняло форму идеального шара, размером с яблоко.
Шар загорелся. Вскоре он уже сиял ярче любого светильника, и от него резало глаза. Однако сияние было столь красиво, что Мерсадион не мог оторвать от него взгляда. Потом он припомнил колдовской прием, который Дженнеста недавно сотворила на поле сражения. Началось примерно так же, а кончилось тем, что бесчисленное количество врагов ослепли, и оставалось лишь перерезать их, как баранов. По спине у генерала пробежал холодок. Мерсадион мысленно обратился к богам с мольбой не обойти его своей милостью.