Когда мы выходили из дома, на лестнице собрались все остальные слуги во главе с Чарльзом. У меня возникло гнетущее чувство, когда они расступились, чтобы пропустить меня. Никто не сказал ни слова, но их взгляды были достаточно красноречивы.
Они боялись.
Боялись меня.
Рольф разогнал полдюжины собравшихся мужчин и женщин, опустился на колени рядом с мертвой и расстелил свое одеяло. Потом он взял иссохшееся тело старухи и положил его на одеяло.
Во всяком случае, хотел положить.
Но тело рассыпалось… в прах.
Раздался противный бумажный шелест, когда Рольф подсунул руки под тело мертвой. Из истлевшего платья трупа поднялось облако серой пыли и внезапно все тело начало оседать, как тысячелетняя мумия после неосторожного прикосновения. Из истлевших лохмотьев платья поднялся рой крошечных серых теней и разлетелся в разные стороны.
“Моль!” — озадаченно подумал я. Это были десятки, если не сотни маленьких, невзрачных серых насекомых.
Это было похоже на сцену из кошмара. Все произошло в течение нескольких секунд, но казалось, время внезапно потекло медленнее, а страх и ужас так обострили мою способность восприятия, что я запомнил каждую мелочь почти с неестественной четкостью.
Моли разлетелись и исчезли в ночи, но одно из крошечных насекомых полетело прямо на Рольфа, в нескольких сантиметрах от его лица круто развернулось и село на его плечо. Крошечные, серые крылья испуганно бились.
Шелковый халат Рольфа стал серым.
Это был жуткий, странный процесс. Так же как чернила расползаются по промокашке, бледнели краски халата Рольфа. Материал старел в течение долей секунды, терял цвет, становился тонким и невзрачным…
За моей спиной раздался пронзительный крик. Что-то упало на землю и со звоном разбилось. Говард очнулся от оцепенения, бросился вперед и, сжав кулак, ударил по крошечной моли.
Насекомое было раздавлено. Рольф опрокинулся навзничь и увлек за собой Говарда, а из сгнившей кучи тряпья, которая когда-то была дорожной сумкой, вылетели еще три серых тени и устремились к Говарду и Рольфу…
— Назад! — крикнул я. — Это моль! — В отчаянии я бросился вперед, попытался поднять Говарда и Рольфа одновременно на ноги и ударил рукой по крошечным насекомым. Я не попал по ним, но мои резкие движения на мгновения отпугнули их.
Говард с трудом встал на четвереньки, посмотрел на меня округлившимися от страха глазами и поднялся на ноги. Но он не собирался идти назад к дому.
— Черт побери, Говард, чего ты ждешь? — воскликнул я. — Мы должны…
Я смолк, когда посмотрел в том направлении, куда показывала его рука. Насекомые, которых я отогнал, поднялись немного выше и неуверенно полетели налево, к кусту рододендрона, растущему рядом о дорожкой.
Света было недостаточно, чтобы рассмотреть все подробности, но и того, что я увидел, хватило, чтобы у меня по спине побежали мурашки.
Куст когда-то был зеленым.
Сейчас он стал серым. Он превратился в бесформенный раздутый шар, который непрерывно пульсировал и дергался.
Моль!
Тысячи, если не десятки тысяч, крошечных серых насекомых сплошь покрывали весь куст.
И, словно они только и ждали, когда нарушат их покой, по массе крошечных насекомых пробежала быстрая, нервная дрожь. Серый шар сжался, дернулся словно в судороге — и разлетелся.
В воздух поднялась туча из тысячи насекомых и устремилась на нас…
Это был бег наперегонки со смертью.
Несколько шагов до дома превратились в бесконечность. Внезапно ночь наполнилась серыми тенями, а шелест и жужжание десятков тысяч крошечных крыльев отдавались у меня в ушах как язвительный смех.
Я почувствовал прикосновение, в паническом страхе замахал руками и, спотыкаясь, вбежал по ступенькам вверх. Что-то порхало перед моим лицом вверх и вниз, я пригнулся, поднырнул под него и ударился о дверную раму. Кто-то схватил меня за руку и втащил в дом.
Кто-то яростно взревел, шелест и стрекот крыльев стал громче. Я упал, инстинктивно откатился в сторону и увидел, как Рольф всем своим весом навалился на дверь и захлопнул ее.
И как раз вовремя.
Раздался звук, похожий на то, как будто кто-то бросал в дверь песок. Шелест и стрекот крыльев смолкли, но вместо этого я услышал, как что-то яростно забарабанило в дверь. Сквозь щели в двери посыпалась серая пыль, когда насекомые в слепой ярости начали биться о дверь. Что-то крошечное, порхающее взвилось вверх и исчезло под потолком.
— Они здесь! — взревел Рольф. — Несколько этих тварей проникли внутрь! Будь внимателен!
Его голос чуть было не сорвался. Я увидел, как он смешно отпрыгнул в сторону и втянул голову в плечи, когда одна из серых теней спикировала на него, как хищная птица. Наконец я тоже вскочил на ноги и огляделся.
Рольф успел закрыть дверь в самый последний момент. Рой насекомых продолжал биться о дверь, как песок, но большинство из них остались снаружи.
Тем не менее несколько штук успели залететь в дом-Неожиданно Рольф повернулся в сторону и ударил по чему-то, что порхало перед ним.
— Не прикасайся к ним! — в ужасе закричал Говард. — Не прикасайся, Рольф!
Если Рольф и слышал его слова, то он на них не прореагировал. Его одновременно атаковали три крошечных серых насекомых-убийцы. Он смешно прыгал из стороны в сторону, пытаясь уклониться от них и продолжал бить по ним руками, но не попадал.
— Свет! — взревел Говард. — Погасите свет!
Его слова почти потонули в громком шуме, который раздался снаружи. Я в ужасе повернул голову и увидел, как оба окна справа и слева от двери стали серыми.
Насекомые прекратили биться о дверь, но вместо этого они в слепой ярости бросались на стекла! Сотни из них разбивались о стекло, но из темноты появлялись все новые и новые. Бешено вращая крыльями, они на огромной скорости налетали на невидимое препятствие и погибали. За несколько секунд стекла покрылись толстым, жирным, серым слоем, но появлялись все новые и новые твари.
— Погасите же наконец свет! — крикнул Говард. — Он приводит их в неистовство!
Ему кто-то ответил, потом большая газовая люстра, висевшая под потолком в зале, мигнула — и погасла.
Темнота как черное покрывало опустилась на помещение. Я замер. Мои нервы были взвинчены до предела. Мне казалось, что я все еще слышу жужжание маленьких крыльев, но единственное, что я действительно слышал, это тяжелое дыхание Рольфа и где-то в глубине зала — приглушенный плач женщины. Барабанная дробь прекратилась. Насекомые перестали биться о стекла в тот самый момент, когда погас свет.
Откуда-то из темноты слева от меня раздался голос Говарда.
— Никто не двигается с места, — сказал он. — Они нападают только тогда, когда вы двигаетесь. Чарльз, вы здесь?
Прошло несколько секунд, пока дворецкий ответил, при этом от страха и возбуждения его голос так изменился, что я его едва узнал.
— Я… здесь, — пробормотал он. — У лестницы.
— Хорошо, — прошептал Говард. — У вас лампа еще с собой?
— Конечно. Я… ее потушил.
— Тогда поставьте ее осторожно на лестницу, — приказал Говард. — Как можно дальше от себя.
Где-то в темноте послышался звон, потом скрежет металла о твердый мрамор.
— Все в порядке, сэр, — сказал, запинаясь, Чарльз.
— Теперь снимите стекло. Осторожно. Снова зазвенело стекло.
— Готово? — спросил Говард.
— Го… готово, сэр, — пролепетал Чарльз.
— А что мне делать теперь?
Говард мгновение помедлил.
— Вывинтите как можно сильнее фитиль, — сказал он. — Возьмите спичку и зажгите его. А потом как можно быстрее убегайте.
Про себя я восхитился хладнокровием Говарда. Он сделал единственно разумное в этот момент — а именно, устроил моли, которая, кажется, еще не забыла свои врожденные рефлексы, ловушку.
Для нас это была единственная возможность избавиться от этих зловещих насекомых.
Даже если в помещение проникла всего лишь дюжина этих крошечных насекомых, мы не могли в темноте обнаружить и убить их, не устроив в доме полный разгром. А снова зажечь свет, означало бы для большинства из нас подписать себе смертный приговор.
— Я… готов, сэр, — донесся до меня из темноты голос Чарльза. — Но я… я боюсь.
— Но вы должны это сделать, — ответил Говард. — Я не знаю, как долго еще эти бестии будут вести себя тихо.
— Хорошо, сэр, — ответил Чарльз. Его голос дрожал. — Я беру спичку.
— Всем остальным уйти от лестницы, — приказал Говард. — Возьмите что-нибудь, чем можно бить, ботинок, например, или оторвите кусок материи от вашего платья. Но ни в коем случае не прикасайтесь к ним голыми руками!
Казалось, что время остановилось. Я слышал шелест, потрескивание, едва слышный стук, когда Чарльз открывал коробку со спичками…..
Потом вспыхнула искра, превратилась в пламя, и комната озарилась ярким светом, когда с легким треском вспыхнул пропитанный керосином фитиль лампы. На книжных ступенях лестницы возник маленький, мерцающий островок света, и полдюжины крошечных серых теней устремились из темноты к нему.
Чарльз в панике вскрикнул и одним прыжком отскочил подальше от огня, который становился все выше и выше. Внезапно что-то вспыхнуло; из центра пламени с треском вылетели крошечные искорки.
— Сработало! — воскликнул я. — Они… бросаются в огонь, Говард!
Все больше и больше насекомых беззвучно вылетало из темноты и бросалось в огонь, чтобы сгореть. Их оказалось больше, чем я предполагал, казалось, что сотни маленьких насекомых проникли в дом, и всех их магически притягивало пламя, которое поднималось все выше и выше!
Но мерцающий желтый свет осветил и еще одну картину. Картину, от которой у меня перехватило дыхание, как от удара кулаом.
Это касалось Рольфа. Вероятно, в панике он бежал через зал и в темноте упал. Сейчас он сидел в странной застывшей позе, как бы полулежа на спине и оперевшись на локоть, а правую руку он прижал к груди. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел на крошечную серую моль, которая, как колибри, быстро била крыльями и парила над его грудью, словно раздумывая, броситься ли ей на него или в манящее пламя, которое находилось всего лишь в нескольких шагах…