— Я? — спросила она и засмеялась. — Наверное, вашему экипажу не хватает канонира или еще кого-нибудь в этом роде.
Кэнби рассмеялся вместе с нею.
— Как вы догадались? Неужели у меня на лице написано: „Требуется канонир“? Вообще-то…
Под холодными солнечными лучами собеседники снова рассмеялись. Видимо, выдалось именно такое утро, которое наполняет всего человека радостью.
— Что „вообще-то“, Гордон Кэнби? — спросила Тенниел. Ее голубые глаза искрились на солнце.
— Вообще-то канониры мне больше не требуются.
— Как? — Синтия изобразила крайнее удивление. — Значит, вы хотите, чтобы я работала у вас в машинном… или еще в каком-нибудь жутком отделении? Нет уж, Гордон Кэнби, или канониром, или никем!
— Может, вас устроит вечер в городе? Подняв брови, она замолчала.
— Меня? — наконец спросила женщина.
— Кроме вас, на этой скамейке больше никого нет, — парировал Кэнби. Значит, все-таки вас.
— Гордон, — начала она, внезапно помрачнев, — вы обо мне ничего не знаете.
— Наверное, поэтому я вас и приглашаю, — настаивал Кэнби, в то время как румяные щеки Тенниел превращались в пунцовые. — А разве есть какие-нибудь препятствия?
— Э-э… н-нет, — выдавила Синтия, поднося руку к губам. На мгновение их тронула печальная улыбка. — Просто…
— Просто что? — осторожно поинтересовался Кэнби. — Если вы не хотите…
— Да нет же, Гордон! — воскликнула женщина, и ее грустную улыбку тотчас же сменила тревога. — Дело в другом. Кэнби отчетливо ощутил смятение собеседницы.
— Прошу вас, — выговорил он, совершенно униженный. — Забудем об этом. Представьте, что я не заходил сегодня в парк. Извините, что доставил…
— Вы меня не поняли. Гордон, — возразила Тенниел, поднимая руку, как бы защищаясь. — Я бы хотела пойти с вами. Но…
— Так в чем же дело? — спросил Кэнби, одолеваемый чувством безнадежности. — Что-нибудь не так?
Опустив глаза, Тенниел, казалось, тщательно обдумывала ответ. Наконец она подняла голову.
— Просто я давно уже ни с кем не встречалась, Гордон. И я…
— Что плохого в том, что мы вместе проведем вечер?
— Пожалуй, ничего, — заметила она с мелькнувшей на лице грустной улыбкой. — Но эта моя… ночная работа… — Тенниел покачала головой. Кроме того, вы действительно меня совсем не знаете.
— Я знаю только то, что хочу с вами встретиться, — признался Кэнби. Не обещаю ничего особенного — не могу себе это позволить. Но я бы с удовольствием нанял кого-нибудь присмотреть за Дамианом. К тому же вы сами сказали, что не против. Так как же?
— Моя работа… Кэнби улыбнулся.
— Не могу поверить в то, что вы работаете всю неделю. Тенниел глубоко, чуть ли не обреченно вздохнула.
— Нет, — проговорила она. — Иногда у меня выдается выходной. И, добавила женщина с улыбкой, — я правда хотела бы с вами встретиться. Тогда, может быть, вечером в пятницу?
У Кэнби радостно дрогнуло сердце.
— Вечером в пятницу — замечательно! — воскликнул он. — Когда?
Тенниел ненадолго задумалась.
— В половине восьмого не поздно?
— Нисколько, — произнес Кэнби.
Едва он собрался насладиться несколькими спокойными минутами на солнце, как зажужжал голофон. Хмурясь, Кэнби достал из кармана крошечное устройство и нажал кнопку начала связи.
Над голофоном возникло маленькое голографическое изображение Пита Мендереса.
— Извини, что побеспокоил, командир, — произнес Мендерес, поворачивая голову к Тенниел. — Мы можем сейчас поговорить?
— Это друг, Пит, — ответил Кэнби, бросая на Синтию подбадривающий взгляд. — Что случилось?
— Звоню тебе, командир, — доложил Мендерес, — из-за этой Петерсон, которую ты завербовал. Не представляю, как она узнала о Легионе, но она требует, чтобы я с тобой связался. Говорит, вопрос жизни и смерти. Хочет, чтобы ты позвонил ей в парк pronto — знать бы еще, что это такое. Тебе понятно?
Кэнби нахмурился.
— Понятно, Пит. Спасибо.
— Что-нибудь не так, командир?
— Пока не знаю, — сказал Кэнби. — Но если что, перезвоню тебе прямо сейчас. Если нет — значит, все в порядке Изображение Мендереса растаяло, и Кэнби перевел взгляд на Тенниел.
— Даже утром не дают расслабиться. Простите, — добавил он, набирая номер Петерсон.
Тотчас же над голофоном материализовались ее голова и плечи.
— Похоже на Бэттери-Парк, — заметила Петерсон, оглядываясь.
Затем она увидела Тенниел.
— О, привет. Извини, что отвлекла, командир. Можно говорить?
— Кажется, это что-то важное, — многозначительно произнес Кэнби. — Что стряслось? Петерсон все поняла и кивнула.
— Значит, так, — начала она. — Сегодня в четырнадцать тридцать в секторе Джорджтаун тебе назначена личная встреча. Место называется „Прокуренная таверна“. Ясно?
Ну, еще бы! Немил Квинн назначил ему встречу!
— Яснее некуда, инженер, — откликнулся Кэнби.
— Ты успеешь? — спросила Петерсон с беспокойством. — У тебя осталось часа три.
— Ничего, успею, — заверил ее Кэнби. — Ты правильно догадалась, где я. В самом крайнем случае попаду в Джорджтаун к трем.
— Найдешь там это место?
— Инженер, — успокоил ее Кэнби, — если это таверна, найду, можешь не сомневаться. Петерсон рассмеялась.
— Ладно, командир. Уже не сомневаюсь. Тогда я отключаюсь. — Она быстро повернулась к Тенниел. — Жутко извиняюсь, что побеспокоила вас двоих, проговорила Петерсон тоном, подразумевавшим совсем обратное. Затем она снова перевела глаза на Кэнби. — Потом расскажешь, ладно?
— Тебе первой, — пообещал он.
— Пока, командир. — Ее изображение исчезло.
— По-моему, я ей не понравилась, — пробормотала Тенниел — на мгновение на лице женщины вновь появилась печальная улыбка.
— Правда? — удивился Кэнби в тщетной попытке исправить неприятную ситуацию, пока еще не поздно. — Я не заметил.
— Ну, тогда мне просто показалось, — тихо проговорила Тенниел, но Кэнби догадывался, что она тоже притворяется.
— Так или иначе, это не имеет никакого значения, — сказал Кэнби. — По крайней мере для нашего вечера в пятницу.
Покачав головой, Тенниел улыбнулась — на этот раз с искренней теплотой.
— Никакого значения, Гордон. Значит, в половине восьмого?
— В половине восьмого, — повторил Кэнби. — Только где?
Рассмеявшись, она взглянула ему в глаза.
— Я думала, зададите вы этот вопрос или нет… Но я бы все равно не отпустила вас, пока вы не спросили бы. — Порывшись в своей старой сумочке, женщина быстро нацарапала что-то на клочке бумаги. — Вот, — протянула она ему записку. — Я написала, как добраться. И еще здесь есть мой номер, если нужно будет позвонить.
— Спасибо, Синтия, — поблагодарил Кэнби и потряс головой. — Я надеялся понадоедать вам тут немного. Но вы, наверное, слышали, мне теперь надо спешить.
— Что ж, — призналась Тенниел, — я не могла не слышать, что у вас сегодня довольно важная встреча. Кажется, в секторе Джорджтаун?
Кэнби кивнул.
— Тогда вам действительно пора, — заметила Синтия, взглянув на часы. Туда добираться почти два часа.
— До встречи, — проговорил Кэнби, пряча полоску бумаги в потертый черный бумажник. — В семь тридцать вечера в пятницу.
— Буду ждать, — сказала на прощание Тенниел.
Пока Кэнби спешил к Гранд-Сентрал, Николай Кобир находился уже в нескольких милях от Джорджтауна, в Колумбийском районе нового Вашингтона. В тот день Николай надел синий мундир гражданского имперского служащего. На его поддельном пропуске с фотографией, а также идентификационным номером значилось вымышленное имя Квинси Бернсайда, аудитора особых документов. Золотой фон и передатчик зашифрованного пользователя — подделка которых стоила десять тысяч кредитов — давали Кобиру доступ к самым точным классификациям документов Империи и проводили его через восемь последовательных проверок Архивного Отдела Империи.
В течение последнего часа Кобир и Казимир Осариан, хрупкий на вид и очень одаренный кирскианец, тоже одетый в имперскую форму, получили довольно полные сведения о финансах Ренальдо.
— Еще что-нибудь есть, Али? — спросил Кобир, обратившись к товарищу по имени, напечатанному на его поддельных документах.
— Всегда можно найти больше сведений, мистер Бернсайд, — ответил Осариан, вглядываясь в один из дисплеев, с которыми они работали, — но уже менее важных, поскольку они старее. То, что мы собрали, подойдет?
— Минуту, мой друг.
Пролистывая указатель, Кобир останавливался на определенных значках, чтобы обдумать записанные в этих разделах сведения. Наконец он закончил работу и улыбнулся.
На сбор подобной информации потребовались немалые денежные затраты, которые пошли на взятки и технические операции. Впрочем, теперь даже поверхностный „срез“ сведений указывал на то, что Кобир сделал разумное вложение. Он станет шантажировать Садира, Первого графа Ренальдо, самым искусным способом — с одной стороны, не требуя лишнего, а с другой — вполне окупая затраченное время.
— Вполне достаточно, по крайней мере пока, — заключил Кобир.
— Тогда я сброшу все на нашу кассету, — сказал Осариан, вставляя в аппарат маленький инфоаккумулятор.
Кивнув, Кобир собрался было отключить терминал, когда почувствовал, что до его плеча кто-то дотронулся.
— Назовите ваше имя, — приказал властный голос за спиной.
Хотя Кобир ничем не выдал своего беспокойства, ум его лихорадочно заработал. Вероятно, на плечо давила чья-то рука — оружие уткнулось бы между лопаток. Следовательно, тот — или те, — кто стоял сзади, не имел оружия или по крайней мере его еще не достал.
Взглянув на Осариана, Кобир с облегчением отметил, что годы военной тренировки мгновенно дали о себе знать. Инженер прекратил работу на терминале и осторожно ждал приказов. Ободрительно подмигнув товарищу, Кобир собрался с мужеством и выпрямился — тотчас же с его плеча убрали руку.
— Кто смеет меня трогать? — спросил Кобир, медленно поднимаясь со стула и разыгрывая крайнее возмущение.