— Очень мило с твоей стороны, — с деланной гримаской бросила Тенниел.
Кэнби передернул плечами.
— Послушай, — предложил он, — я свяжу твоего приятеля с Уорвиком Джонсом, нашим казначеем. Они обсудят все детали, и тебе не придется ни во что встревать.
Тенниел насмешливо улыбнулась.
— К сожалению, Гордон, — сказала она, — мой, как ты его называешь, приятель тоже не хочет ни во что вмешиваться. Поэтому он и поручил мне все устроить.
— Это тот господин, с которым ты по-прежнему встречаешься? — с уколом ревности спросил Кэнби. — А все-таки кто он?
— Гордон, прошу тебя, — взмолилась Тенниел, испуганно оглядываясь по сторонам. — Я не смею сообщить тебе его имя. Поверь, он обладает слишком большой властью, чтобы им пренебрегать.
— Я его знаю? — не унимался Кэнби.
— Ты слышал о нем, — призналась Тенниел.
— Он живет в Манхэттене?
— Гордон!
— Ну, хорошо, — сдался Кэнби. — Но я не могу работать на анонимного заказчика. Мои легионеры не приступят к делу, пока не убедятся в том, что получат все обещанные им деньги, — да и я тоже. Слишком опасная профессия, Синтия. С тех пор как мы начали, мы потеряли шестнадцать человек — это больше половины экипажа.
Кивнув, Тенниел поджала губы.
— Да, — после недолгого молчания согласилась она — Кажется, я все поняла.
— Тогда давай оставим это, — весело предложил Кэнби — Скажи своему парню, что мы уже связаны контрактами и ему придется подыскать себе других наемников.
Тенниел осторожно взяла его за руку и прошептала:
— Спасибо тебе, Гордон Кэнби. Такой широкий жест.
— Ничего подобного, — возразил Кэнби. — Сейчас нам действительно не нужна работа. Тенниел покачала головой.
— Да нет. Гордон, поверь мне. Когда этот… э-э… приятель отдает приказ, его выполняют. Он птица слишком высокого полета.
— Говоришь, слишком высокого? — повторил за ней Кэнби.
Тенниел согласно кивнула.
— Такого высокого, что нам лучше попытаться что-нибудь придумать. Иначе… нам обоим не придется больше вообще ни о чем беспокоиться.
Кэнби собрался было спорить, когда она протестующе подняла руку.
— Минуточку! — В голове Тенниел возникла идея. — Что, если этот человек отдаст мне вторую половину, чтобы я перевела ее на какой-нибудь счет условного депонирования?
— То есть в банк?
— Ну да. Тогда у вас обоих будет определенная защита. И я смогу дать тебе копию депозитного сертификата, чтобы ты показал ее своим легионерам вместе с задатком наличными. Так сгодится?
Кэнби задумался.
— Пожалуй, — наконец кивнул он. — Думаю, сгодится.
— Тогда решено, — произнесла Тенниел. — У тебя будет время на эту работу?
— Все зависит от характера работы — и от суммы, на которую раскошелится твой дружок, — объяснил Кэнби. Тенниел улыбнулась.
— Я же сказала, что ты можешь назвать ее сам. Конечно, в пределах разумного.
— А работа?
— Я не особенно в курсе. Речь о том, чтобы убрать шайку пиратов. Тех кирскианцев, о которых ты наверняка слышал. Меня просили передать, что все необходимое ты узнаешь непосредственно перед операцией.
Кэнби кивнул.
— Да уж, работенка не из простых и обойдется недешево.
— Забавно, — промолвила Тенниел, — он почти угадал твою реакцию. И просил передать, что заплатит тебе по высшему разряду.
Кэнби почувствовал, как его брови поползли вверх.
— Ну что ж. Это будет стоить…
Беспощадное летнее солнце жгло неприкрытую голову Ренальдо, словно огонь. Колумбийская жара и влажность грозили погубить мощный кондиционер в сшитой на заказ адмиралтейской накидке графа. Область низкого атмосферного давления — со связанным с ней теплым фронтом — задержалась возле местечка Месесбург, примерно в ста двадцати километрах к северу. Как следствие, обстановка для смотра Флота была описана как опасная.
Ренальдо стиснул зубы — по крайней мере его мучения подходили к концу. Не более чем в ста ярдах слева от графа в марше двигалась последняя команда. Он закатил глаза к сверкающим небесам — приходилось терпеть очередную кошмарную какофонию из творений давно умершего Дж. П. Сауза, затем церемонию закрытия и множество прохладительных напитков перед скучным, хотя сносным приемом, а также государственным банкетом. Ренальдо взглянул налево, где отдавал честь и махал рукой маршировавшим космическим воинам Лотембер — словно на самом деле знал, как управлять Флотом.
Ренальдо мысленно рассмеялся. Придурок Лотембер хотя бы разбирается в политике — причем в ней он просто бесподобен. К сожалению, Лотембер также занимает один из немногих постов, которые требуют результатов, а не обычных пустых обещаний и вздора, которые несут политики. Эти мысли вызвали на лице графа угрюмую улыбку. Сегодня в какой-нибудь подходящий момент он преподнесет самонадеянному болвану сюрприз.
Гораздо позже, после приема, где граф занимал почетное место, он вращался среди офицеров из нового Флота Лотембера (скорее похожего на детский сад), а также привычной военно-промышленной шушеры: политиков, производителей оружия и космических кораблей, подрядчиков, лоббистов и консультантов. Ренальдо любил такие минуты, когда, подобно Богу, которым искренне считал себя по отношению к этим трусливым лакеям, беззаботно раздавал милости.
Наконец примерно сотня самых главных деятелей из военной знати Империи удалилась в старинный Белый Дом, где Лотембер устраивал щедрый неофициальный банкет, на котором подавалось тридцать одно блюдо. Затем многие гости отправились в исторический Овальный кабинет, чтобы выпить бренди и покурить. К тому времени большинство из них были изрядно навеселе, в том числе и Ренальдо; ему даже пришлось несколько раз выходить во время банкета в туалет, где его рвало. Одетый в темно-синюю форму Первого Патрона Флота, дополненную золотыми эполетами, шпагой, а также шляпой, Ренальдо только что принял от официанта очередную порцию бренди и вовсю тянул руки к пухлым ягодицам хихикавшего адмирала, когда рядом появился Лотембер с бокалом в руке.
— Мой господин, — начал министр располагающим тоном, — по-моему, чудесный получился день.
Ренальдо с явным неудовольствием искоса взглянул на Лотембера — тот просто не мог не быть пьяным, однако, похоже, полностью владел собой. Законченный политик.
— Потом, — шепнул Ренальдо адмиралу, которая с глупым смешком нырнула в толпу, поправляя юбку. Затем граф злобно уставился на министра.
— Возможно, для тебя это и чудесный день, Лотембер, — рявкнул он, — а для меня, как обычно, просто работа.
— Мой господин, — удивленно протянул Лотембер. — Я не понимаю.
— Похоже, ты многого не понимаешь, — заметил Ренальдо. — Например, как поймать пиратов и тому подобное — или я просто не разглядел болтающихся на виселице кирскианцев?
Лицо Лотембера немного вытянулось.
— Ну что вы, мой господин, я разрешу эту маленькую проблему. Мой обновленный и реорганизованный Флот скоро поднимется на задание…
— Маленькую проблему?! — взорвался Ренальдо. — Иисус и Мария с Иосифом, кирскианцы терзают нас уже несколько лет, а ты называешь эту проблему маленькой?! В каком месте твои куриные мозги?
— Но теперь это уже действительно не проблема, — продолжал Лотембер мягким, словно шелк, голосом. — Как только Флот…
— Я больше не могу дожидаться твоего дерьмового Флота, — прорычал Ренальдо. — Я хочу действовать сейчас, поэтому нанял команду наемников.
Лотембер тотчас же упал духом.
— Н-наемников? — спросил министр с таким видом, как будто его ударили кирпичом.
— Вот именно. — Ренальдо ухмыльнулся, чрезвычайно довольный собой ощущение подобной власти наполняло удовольствием все его члены. Он ждал от министра следующей невразумительной реплики.
Вместо этого, к изумлению графа, Лотембер прищурился и расправил плечи.
— А это, мой господин, — спокойно изрек он, — будет серьезной ошибкой.
Как громом пораженный, Ренальдо почувствовал, что у него подпрыгнуло давление. Диким взглядом он осмотрел шумную комнату — казалось, их никто не подслушивал.
— Да как ты смеешь даже предположить, что я ошибаюсь?! — спросил Ренальдо, тяжело дыша.
— Дело в том, мой господин, — безмятежно произнес Лотембер, — что вы все-таки ошибаетесь.
Ренальдо заскрипел зубами от гнева. Этот лизоблюд-политиканишка совсем распоясался. Но ненадолго!.. По многолетнему опыту Ренальдо знал, что слащавый шельмец в конце концов повесится, если ему дадут достаточно веревки.
— Ну-ну, продолжай, — сквозь стиснутые зубы процедил граф. Расскажи-ка мне, в чем я, по-твоему, ошибаюсь. Лотембер развел руками.
— Если вы настаиваете, мой господин…
— Да! Вот именно, настаиваю! Министр поклонился.
— Мой господин, — пролепетал Лотембер самым сладкозвучным голосом, ваша ошибка в некотором упущении.
— Ну?
— Вы, мой господин, не приняли во внимание свое высокое звание Первого Патрона Адмиралтейства. Благодаря ему доброе имя Ренальдо теперь тесно связано с репутацией Флота — вашего Флота, мой господин, так же как и моего. — Лотембер театрально поднял брови. — Опорочите ли вы его честь ради какой-то шайки наемников? Подумайте о том, как вы повредите своей собственной репутации.
По мере того как министр говорил, Ренальдо все больше мрачнел и кусал губы. В отчаянной попытке избавиться от кирскианских дьяволов он начал пренебрегать мелочами, причем важными. Уголком глаза граф заметил, как к ним приближается влиятельная — и проголодавшаяся — директор-распорядитель крупной строительной площадки космических кораблей. Ренальдо поморщился. Несомненно, этой даме хотелось поговорить — а с такой кучей денег, которыми она распоряжалась, отказать ей не смог бы и сам Господь Бог.
— В твоих словах есть смыл, — шепнул Ренальдо. — Завтра мы обсудим это поподробнее. Утром я тебя вызову.