- Капеллан! – позвал Эзраки.
- Условия предельно четки, - прошипел Шадрат, оба Сдирателя, как и остальные присутствующие подались вперед. – Первая кровь на лице.
Лицо Скейса исказилось от бешеного желания победить. Он знал, что победил Керша и не мог больше сдерживать маниакальное выражение своего лица.
- Сделай это, Юрия! – раздался крик Ишмаила.
К нему присоединились Йоахим и заместители плетей.
Взгляд Скейса метался между Ишмаилом и Кершем, между другом и врагом. Непроизвольно, главная плеть позволил ярости полностью поглотить его, надавив на гладиус всем своим весом. Лезвие стало проходить глубже, и даже хватка Кнута не смогла остановить его. Керш сжал зубы, когда мечь прошел насквозь и вышел из его спины.
Широко раскрыв глаза, Кнут схватил Скейса за затылок. Ишмаил и те, кто наслаждались молчаливым страданием труп-капитана, восприняли это движение, как предсмертные судороги и жест отчаяния.
- Позвольте мне расправиться с ним, - раздался полный отчаяния голос Мики.
Чемпион был похож на преданного пса, рвущегося с поводка. Моргнув, Керш покачал головой.
Смотря вниз на поверженного Кнута, Скейс стал приходить в себя. Он ненавидел Кнута, всеми фибрами души. Он хотел драться с ним. Он хотел превзойти его. Но он не хотел убивать его. Все, чего он добился – бассейн крови и пронзенное тело труп-капитана.
Неожиданно, Скейс почувствовал, как его голова наклоняется вперед. Реликтовый меч Керша оказался прямо перед ним. Рука Кнута не давала Скейсу вырваться из хватки. Отпустив рукоять гладиуса, он попытался остановить труп-капитана, но его рука не нашла опоры. Наконец, главная плеть все же уперся рукой в колонну, но было уже поздно. Лезвие застыло в нескольких сантиметрах от его лица. Губа Керша поднялась вверх, обнажив сжатые зубы труп-капитана, пока тот приближал лицо Скейса к краю меча. Пока оба десантника изрыгали проклятия, гладя в отражение клинка, Кнут еще больше прогнул вниз голову плети.
Неожиданно, Керш расслабил хватку, позволив плети слегка поднять голову. На долю секунды Скейс расслабился, чем и воспользовался Кнут. Склонив голову плети в сторону, вместо прогиба вниз, Сдиратель впечатал лицо плети в острый край лезвия. Меч вскрыл плоть, разрезал мускул и хрящ и уперся в кость. Керш отбросил Скейса в сторону, на этот раз главная плеть разукрасил пол своей кровью.
В зале воцарилась тишина. На лице Олифанта и других смертных отразился страх и ужас. Опершись о колонну, Керш попытался подняться со скользкого от крови пола. Он пытался встать на ноги, и когда ему это не удалось – он просто направил кончик клинка в сторону заместителей командиров отделений, Йоахима и Ишмаила, чей клинок все еще торчал из плоти труп-капитана.
Эзраки хлопнул капеллана по наплечнику и направился к Кершу, но Кнут перевел кончик меча в сторону апотекария. Подталкивая Эзраки, капеллан Шадрат провозгласил:
- Схватка окончена!
Глаза присутствующих уперлись в пол.
- Суд закончен. Честь соблюдена. Первая кровь - за труп-капитаном. Внести запись в протокол. Мы все признаем честь и доблесть труп-капитана.
Силас Кетурах присел на корточки рядом с главной плетью. Седовласый плеть отделения скаутов оторвал кусок набедренной повязки с пояса Скейса, используя его для остановки крови. Керш разрезал половину лица главной плети, и Скейс уже потерял огромное количество крови. Собравшиеся смотрели на поверженного Сдирателя, ожидая от него исполнения ритуала. Кетурах прошептал ему на ухо последующую процедуру. Скейс напрягся и сжал кулаки. Послышался слабый шепот. Силас Кетурах поднял голову. Одна из его щек была выпачкана кровью.
- Главная плеть отзывает свои обвинения, - произнес скаут.
Все глаза уставились на Керша. Кнуту удалось встать на ноги. Труп-капитан стиснул рукоять гладиуса. Все еще опираясь на колонну, он направил кончик клинка на окружавших его Сдирателей.
- Думаете это игра? – прохрипел он. – Разве вам не достаточно того, что тысячи маньяков приближаются к краю системы, чтобы пролить имперскую кровь? Мы должны еще и нашу проливать?
Резкие высказывания Кнута разнеслись по базилике.
- Нас ждет битва! Может это и могильник, но мы стоим на земле Империума. Я не позволю Губительным Силам победить здесь. Им придется сначала убить меня. Сейчас вы демонстрируете вашу слабость, как и ваш главная плеть. Вы будете делать то, что вам прикажет ваш труп-капитан и магистр Ордена. Вы будете сражаться здесь также, как если бы вы защищали свой родной мир или древнюю Терру. Так как если вы не сделаете это здесь, то все это может стать реальностью. Вы отдадите апотекарию свое геносемя, или я сам вырежу его из вас, чтобы более достойные Сдиратели, чем вы, могли противостоять приближающемуся шторму. Вам ясно, братья?
Керш выдержал их взгляды, прежде чем зашататься и прислониться к колонне. Эзраки не стал больше ждать.
- Керш, ты истечешь кровью, - произнес апотекарий.
Эзраки принялся обрабатывать рану Кнута. Труп-капитан, скривившись от боли, причиняемой скальпелями Эзраки, продолжал направлять клинок в сторону собравшихся Адептус Астартес.
- Хотите крови? – произнес он. – Что ж, вы оказались в нужном месте. Вы вдоволь насмотритесь на свою и кровь своих товарищей, если продолжите в том же духе. Пожиратели Миров проследят за этим. И даже не сомневайтесь, они обеспечат вам реки крови.
Керш еще раз обвел взглядом собравшихся Сдирателей.
- Свободны.
ГЛАВА 12РАНА ВНУТРИ РАНЫ
При поддержке брата Мики с одной стороны, и апотекария – с другой, Керш доковылял до каменный плиты. Эзраки временно использовал одну из залов монастыря в качестве апотекариона.
- Я в порядке, - настаивал труп-капитан.
- Ты истекаешь кровью, словно свинья, - рявкнул Эзраки.
Сев на плиту, Керш перевел взгляд, на еще одного, и единственного пациента апотекариона.
Эпистолярий Мелмох не приходил в сознание, его грудь ритмично вздымалась и опускалась. Вефезда тихонько вошла в зал, в ее взгляде читалась обеспокоенность.
- Замри, будет больно.
Одним натренированным движением Эзраки полностью вытащил гладиус из тела Кнута. Керш дернулся, но промолчал.
- Наверное, не так больно, по сравнению с тем, когда тебя проткнули, да? – пробормотал Эзраки, передавая окровавленный клинок Мике.
- Господин? – произнесла Вефезда, но Кнут не ответил, на мгновение задумавшись.
- Он будет жить. Как всегда, - заверил ее апотекарий. – А теперь начни приносить пользу, дитя, и сними доспехи со своего господина.
Девушка тут же поспешила выполнять приказание. Брат Мика повертел окровавленный клинок в руках.
- Тебе нечем заняться? – раздраженно произнес Эзраки. – Мог бы вернуть его Ишмаилу. Уверен, вскоре ему это понадобится.
Когда Мика не ответил, апотекарий добавил:
- Думаешь о Суде? Что мог бы что-то предпринять?
- Труп-капитан выиграл. Что еще я мог сделать? – с горечью в голосе ответил Мика.
- Хороший ответ, - произнес Эзраки, занятый промыванием раны.
- Он зол на меня, потому что я лишил его священной обязанности, - отстраненно произнес Керш, все еще смотря на Мелмоха.
- Я – ваш чемпион, - произнес Мика.
Керш снова дернулся.
- В следующий раз именно ты защитишь меня. Договорились? А сейчас я хочу, чтобы ты нашел брата Нову. Пошли его ко мне. Мне нужно передать приказы. Ты мне нужен снаружи. Проследи, чтобы мои приказы были исполнены. Проследи за подрывом зданий. Работай в связке с лордом-лейтенантом Похоронной Гвардии. Я хочу, чтобы рекруты прошли боевую подготовку и были вооружены. Руководи возведением укреплений, огневых рубежей и траншей по всему периметру города. Я хочу, чтобы этот город был готов защитить себя. Именно это мне сейчас нужно от тебя.
- Как быть с нашими братьями?
- Мы будем более полезны, когда противник покажет себя. Мы должны быть готовыми ко всему. Иди.
- Есть, труп-капитан, - ответил Мика.
Чемпион бросил гладиус на кушетку.
- Брат Ишмаил может забрать его сам, - с отвращением произнес он.
Пока Вефезда снимала пластины брони с Кнута, Эзраки с помощниками приводили труп-капитана в порядок, зашивая израненное тело труп-капитана. Сложнее всего давалось лечение «черного панциря», соединявшего все ребра вместе. Закончив операцию апотекарий преступил к докладу.
- Я ввел гормон роста и использовал связующий агент, операционную смолу, чтобы предотвратить отслоение костей. Периодически ты будешь испытывать боль. Смола затвердеет примерно через час, поэтому постарайся не делать резких движений.
Вефезда держала в руках брюшную пластину брони, которую пронзил гладиус.
- Отнеси это брату Данкреду, - приказал Эзраки.
- У него есть дела поважнее, - неожиданно произнес Керш. – Как и у тебя, апотекарий.
Вефезда колебалась.
- Попроси его о временном ремонте, - произнес Эзраки. – То же самое я сделал с ее владельцем. Детали и убранство смогут подождать, как, собственно, и сам труп-капитан.
- Где Скейс? – спросил Кнут.
Эзраки поднял бровь.
- Его следует наказать?
- Нет, - ответил Керш.
- Он проткнул своего командира во время дуэли, это действо можно охарактеризовать как акт предательства и покушение на убийство. Он обесчестил себя...
- Тогда он понес достойное наказание, - рявкнул Кнут. – И теперь он будет нести это бремя, как и исполнять свой долг перед этим обреченным миром. Обесчестил или нет, я не могу разбрасываться главной плетью. Еще раз повторю вопрос: где Юрия Скейс?
- Он такой же упрямый, как и ты, - произнес апотекарий. – Возможно, кто-то из его отделения в данный момент обрабатывает его раны. Ты почти содрал с него лицо, поэтому я пойду, проверю его.
- Хорошо, - произнес Кнут. – Начни со Скейса и отделения Цикатрикс. Я хочу, чтобы геносемя было собрано и покинуло этот мир в течение следующих пяти часов.
Бросив тяжелый взгляд на труп-капитана, пока его сервы складывали приборы, Эзраки молча кивнул и отправился к выходу. У двери он развернулся.