Наверное, он заметил, как стали дрожать ее руки, как только конверт перешел к ней. Неважно. Она в точности знала, что сейчас скажет, хотя, когда ее губы произносили эти слова, слушала сама себя с удивлением,
— Кажется, снова разболелась голова, мистер Ловери. Я как раз собиралась попросить разрешения уйти пораньше. Мы сейчас разбираемся с почтой и не сможем подготовить оставшиеся документы по сделке до понедельника.
Мистер Ловери улыбнулся. У него было хорошее настроение: ну еще бы! Пять процентов от сорока тысяч составляют две тысячи долларов Он мог себе позволить небольшой акт филантропии.
— Ну конечно, мисс Крейн. Только зайдите в банк, а потом отправляйтесь домой. Хотите, чтобы я подвез вас?
— Нет, спасибо. Доберусь сама. Немного отдыха…
— Да, это главное. Что ж, тогда до понедельника. Самое важное — здоровье и покой, я всегда утверждал это.
Как же, черта с два: Ловери мог загнать себя до полусмерти из-за лишнего доллара и всегда готов пожертвовать жизнью любого из своих служащих за добавочные пятьдесят центов.
Но Мери Крейн лучезарно улыбнулась ему и покинула шефа и свою работу — навсегда. Прихватив с собой сорок тысяч долларов.
Не каждый день представляется такая возможность. Если откровенно, бывают люди, которым судьба не представляет вообще никаких возможностей.
Мери Крейн ждала своей возможности начать новую жизнь двадцать семь лет.
Возможность поступить в колледж исчезла, когда отец попал под машину, ей было семнадцать лет. Вместо этого Мери в течение года посещала курсы для секретарш, потом надо было содержать мать и Лилу, младшую сестру.
Возможность выйти замуж пропала после того, как Дейла Белтера забрали в армию; ей было двадцать два Его сразу отправили на Гавайи, вскоре в своих письмах он начал упоминать имя некоей девушки, а потом письма перестали приходить. Когда она получила открытку с объявлением о его свадьбе, Мери уже было все равно.
Кроме всего прочего, в это время уже была серьезно больна мама. Так продолжалось три года; она умерла, когда Лила была в школе. Мери хотела, чтобы сестра обязательно поступила в колледж, а там будь что будет, но теперь забота о них двоих лежала целиком на ее плечах. Весь день — работа в агентстве Ловери, полночи она проводила у постели матери. Ни на что другое времени не оставалось.
Некогда было даже замечать, как проходят годы. Но очередной приступ доконал маму, она должна была устраивать похороны, потом Лила вернулась из школы и пыталась найти работу. Как-то раз она посмотрела в зеркало и словно проснулась: вот это изможденное, осунувшееся лицо, глядящее на нее оттуда, — это была она, Мери Крейн. Она чем-то ударила по стеклу, зеркало разбилось, но ей казалось, что она сама, ее жизнь рассыпается, превращаясь в тысячи сверкающих осколков.
Лила тогда вела себя просто замечательно, и даже мистер Ловери помог, устроив так, что их дом сразу же купили. Когда все было окончательно оформлено, у них на руках оказалось наличными примерно две тысячи долларов. Лила нашла работу в магазине, торгующем грампластинками в нижней части города, и они сняли маленькую комнатку на двоих.
— Послушай, что я тебе скажу, ты должна отдохнуть, — заявила Лила. — У тебя будет настоящий, полноценный отпуск. Нет, не надо спорить! Девять лет ты нас содержала, самое время стряхнуть с себя заботы, расслабиться. Ты должна куда-нибудь поехать. Вот, например, круиз на морском лайнере.
Так она оказалась на борту «Каледонии», и уже через неделю плавания по Карибскому морю изможденное, осунувшееся лицо прежней Мери больше не возникало перед ее глазами, когда она подходила к зеркалу в своей каюте. Она снова стала молодой (по крайней мере выглядела никак не старше двадцати двух, говорила она себе); но самое главное, она была влюблена.
Нет, это была не та безрассудная, неудержимая страсть, которую она испытала когда-то с Дейлом Белтером. Не было и романтических поцелуев при лунном свете, серебрящем волны, всех этих голливудских сцен, сразу же встающих перед глазами, как только речь заходит о круизе по водам тропиков.
Сэм Лумис был на добрых десять лет старше, чем в свое время Дейл Белтер, и не очень-то ловко умел ухаживать, но Мери любила его. Казалось, вот она, первая настоящая возможность устроить свою жизнь, которую представила ей судьба. Так ей казалось до тех пор, пока Сэм не решил объяснить ей свое положение.
— Понимаешь, — сказал он ей, — я сейчас вроде как красуюсь в чужой одежде. Видишь ли, этот вот магазин…
И он рассказал ей свою историю.
На севере, в маленьком городке Фервел, есть магазин, торгующий всем, что нужно в фермерском хозяйстве. Сэм работал там, помогал отцу; подразумевалось, что это дело потом перейдет к нему по наследству. Год назад отец умер, и тогда Сэму сообщили плохие новости.
Да, конечно, магазин переходит к нему. Плюс около двадцати тысяч отцовского долга. Дом, товары, даже страховка, — все уходило в счет долга. Отец никогда не говорил Сэму, что частенько вкладывал деньги в другой вид бизнеса — игру на тотализаторе. Но, так или иначе, дело обстояло именно так. У Сэма теперь оставалось только два варианта: объявить себя банкротом или попытаться выплатить долги.
Сэм выбрал второе.
— Это дело приносит прибыль, — объяснил он. — Я, конечно, не стану богачом, но если управлять магазином как следует, можно получать стабильную выручку в девять-десять тысяч в год. А если я смогу выставить приличный выбор разных машин для фермерского хозяйства, может даже больше. Я выплатил уже четыре тысячи с лишним долга. Думаю, еще пару лет, и я расплачусь со всеми полностью.
— Но я не понимаю, если ты столько должен, тогда как ты можешь позволить себе этот круиз?
Сэм широко улыбнулся:
— Я выиграл соревнование. Ну да, — кто больше всех получит выручки от продажи сельскохозяйственной техники; спонсором было отделение фирмы, которая ее производит. Я вовсе и не пытался выиграть эту поездку, просто вертелся как мог, чтобы быстрее заплатить долги. Но они меня уведомили, что я взял первый приз в своем округе.
Я пытался получить деньгами, но они ни в какую. Или круиз, или ничего. Что ж, этот месяц не будет напряженным, своему помощнику я доверяю. Я подумал, что отдохнуть за чужой счет тоже не так уж плохо. Вот так я оказался здесь. И встретил тебя. — Он невесело улыбнулся и вздохнул. — Да, если бы это был наш медовый месяц…
— Сэм, но что нам мешает? Я хочу сказать, мы можем..
Однако он снова тяжело вздохнул и покачал головой:
— Придется подождать с этим. Может, два-три года, пока я не расплачусь со всеми долгами.
— Я не хочу ждать! И наплевать мне на деньги. Я могла бы уйти из своего агентства, работать в магазине…
— И спать в нем тоже, как Приходится делать мне? — Он выдавил из себя улыбку, но лицо оставалось таким же безрадостным. — Да, я не шучу! Устроил себе гнездышко в задней комнате. Питаюсь в основном бобовыми консервами. У нас говорят, что я так трясусь над каждой копейкой, что переплюнул даже нашего банкира
— Но к чему все это? — спросила она. — Я хочу сказать, если ты не будешь так себя ограничивать, то выплатишь долг на год-два позже, и все. А до тех пор…
— До тех пор я должен жить в Фервеле. Неплохой городишко. Но маленький. Там все всё друг о друге знают. Пока я вот так веду себя, я вызываю сочувствие и уважение. Они часто покупают мой товар, просто чтобы поддержать меня, — все знают мои проблемы, и всем нравится, что я стараюсь изо всех сил, чтобы решить их Отец, несмотря на то, как у нас все повернулось, пользовался хорошей репутацией. Важно, чтобы эта репутация сохранилась. Для меня и моего бизнеса. И для нас, в будущем. Теперь-то это стало еще важнее, чем раньше. Разве ты не понимаешь?
— В будущем, — Мери вздохнула. — Два-три года, как ты сказал.
— Ничего не поделаешь. Понимаешь, когда мы поженимся, я хочу, чтобы у нас был приличный дом, хорошая обстановка. Для этого нужны деньги. По крайней мере возможность взять в кредит. Сейчас-то я постоянно оттягиваю расчеты с поставщиками — они это терпят, пока уверены, что все, что я зарабатываю, пойдет им как уплата за долги. Тяжело и не очень приятно Но я знаю, чего хочу добиться, и на меньшее не согласен. Так что тебе просто придется немного подождать, дорогая.
Она терпеливо ждала и больше не спорила с ним. Но только после того, как ей стало ясно, что ни уговоры, ни другие способы убеждения не заставят его поступить иначе.
Так у них обстояли дела, когда круиз завершился. Прошел год с лишним. За все это время абсолютно ничего не изменилось. Прошлым летом Мери приезжала к нему; посмотрела на город, магазин, увидела, что в расчетной книжке появились новые записи: Сэм вернул еще пять тысяч долларов.
— Осталось всего-то одиннадцать тысяч, — гордо объявил он. — Справлюсь за два года, а может, и раньше.
Два года. Через два года ей будет двадцать девять. Но она уже не могла себе позволить устроить сцену, закатить истерику и гордо покинуть его, как какая- нибудь двадцатилетняя девица. Мери отлично понимала, что особого выбора у нее нет: вряд ли когда-нибудь она встретит еще одного Сэма Лумиса. Поэтому она улыбнулась, понимающе кивнула и отправилась домой корпеть над бумагами в агентстве Ловери.
И опять каждый день, приходя на работу, она видела, как старина Ловери получает свои пять процентов за посредничество. Видела, как он скупал ненадежные накладные и добивался, чтобы прежних владельцев лишили права выкупа, как, ловко выбрав подходящий момент, предлагал немыслимо низкие цены людям, отчаянно нуждающимся в наличных, а потом зарабатывал хорошие деньги, легко и быстро сбывая их имущество Люди продают и покупают каждый день, а Ловери просто стоял в середине и получал с обеих сторон свои пять процентов только за то, что сводил покупателя и продавца. Это все, что он делал полезного в жизни. И тем не менее он был богат Е м у-т о не пришлось бы ломать спину два года, чтобы выплатить одиннадцатитысячный долг. Ловери иногда зарабатывал столько за два месяца.