Солдаты продолжали сходить с марша. На этот раз лишь немногих удавалось вернуть в строй ударами жезлов оптионов, и их складывали на тележки. Катон слегка сбавил шаг и шел среди остальных офицеров, позади Макрона. Большинство центурионов справлялись с нагрузкой хорошо, некоторые шли с трудом, а те из офицеров, которые старательно избегали строевой подготовки, вскоре сдались и плюхнулись на дорогу, поджидая едущие сзади тележки.
Катону еще не доводилось терпеть такой жары, даже когда они пересекали сирийскую пустыню по дороге в Пальмиру. Закрытая доспехом туника крепко прилипла к телу, мешая дышать, шест с широким щитом и снаряжением тяжело давил на плечо. Ноги стали будто свинцовые, и каждый шаг давался ему усилием воли. Они снова миновали деревни в окрестностях Диосполиса, и снова навстречу им выбежали шумные ребятишки. На этот раз их встретило гробовое молчание. Солдаты просто не обращали на них внимания, не желая сбивать дыхание руганью.
Во второй половине дня Катон, подняв глаза, увидел пилоны и знамена Карнака, колеблющиеся вдали. На сердце полегчало, и, стиснув зубы, он снова опустил взгляд и сосредоточился на ритме шага, стараясь не видеть, что город приближается слишком медленно.
— Прибавить шагу, парни! — радостно крикнул Макрон. — Мы почти дома. Покажем остальным когортам, как маршируют настоящие солдаты!
Его слова были встречены молчанием. Макрон обернулся.
— Что с вами? Нам хорошо?
Центурионы, послужившие в северных легионах, и Катон вместе с ними, дружно заорали в ответ:
— Отлично!
Макрон захохотал, поворачивая голову вперед. Им оставалась миля до плаца, устроенного рядом с храмовым комплексом. Оптионы спешно приказали солдатам выровнять ряды и поднять головы. Они свернули с дороги и зашагали по ровной земле туда, откуда вышли этим утром на рассвете.
— Колонна! Стой! Смирно! — проревел Макрон, и звук его голоса отразился от глинобитной стены.
Он скинул с плеча шест со снаряжением, взял фляжку, отпил большой глоток и заткнул ее. Медленно прошел мимо потных, тяжело дышащих легионеров, оглядывая строй. Один из легионеров свалился, не дождавшись момента, когда дадут команду разойтись. Макрон не обратил на это внимания. Упер руки в бедра и обратился к изнемогшим солдатам:
— Это всего лишь образец того, что будет, когда начнется война. Знаю, что «Шакалам» не терпится проверить себя в битве с нубийцами. В вас истинный солдатский дух, но и тела ваши должны быть телами солдат. Армия, которая лучше всех ходит, лучше всех сражается и побеждает.
Слова Макрона затихли, унесенные ветром. Он мгновение глядел на солдат.
— Колонна!.. Разойдись! — скомандовал он.
Услышав команду, солдаты будто обмякли под весом снаряжения и начали, шатаясь, расходиться в стороны. Все побрели по плацу к северным воротам Карнака. Макрон недолго глядел на них, потом заметил Хамеда и кивнул ему.
— Отлично, парень! Похоже, ты не хуже этих солдат!
Хамед надул щеки.
— Думаю, могу не считать это предложением вступить в легион, командир, — ответил он.
— Ха! — сказал Макрон, показывая большим пальцем на ворота. — Иди и отдохни хорошенько. Утром ты удивишься, решив, что не на что было жаловаться. А потом попытаешься встать на ноги и почувствуешь себя калекой.
— Благодарю, командир, — спокойно ответил Хамед и на негнущихся ногах пошел к воротам.
Катон допивал последние капли воды из фляжки, и Макрон подошел к нему.
— В конце концов, ты дошел.
— Правда? — спросил Катон. Его ноги горели от усталости, и он едва стоял. — Вот, оказывается, что значит умереть стоя…
— А, брось эту чушь, — ответил Макрон, показывая на тележки, катящиеся вдоль плаца. — По крайней мере, ты дошел. Некоторым это не удалось. Я приказал одному из оптионов составить список не справившихся с маршем. — Он сунул руку в обвязку на груди и достал небольшую восковую табличку. — Вот, пожалуйста.
— Благодарю, — ответил Катон, глянув на походный шест. — Полагаю, было бы неприлично позвать часового и приказать ему отнести мое снаряжение на склад.
— Очень неприлично.
— Проклятье… Где сестерций, там и динарий.
Наклонившись, Катон поднял шест, взвалил снаряжение на плечо и пошел к воротам вместе с Макроном.
— Скину это, пожру, попью и отдохну. У меня сегодня вечером еще одно дело — и день можно будет считать удачным.
Аврелий поглядел на список при свете масляного светильника и покачал головой.
— Хорошие офицеры. Я их не первый год знаю. Нельзя снимать их с должностей.
— Командир, они не справились с марш-броском. Они не в форме. У некоторых такой излишний вес, что на них доспех-то нормально не сходится. Они станут обузой для солдат, которыми командуют. Когда вы поведете армию на врага, те офицеры, которые не справились с марш-броском сегодня, не справятся и с переходами, которые придется делать армии. И кто тогда будет командовать их солдатами? У них не будет офицера в тот самый момент, когда он более всего нужен. — Катон помолчал. — Их следует вывести из боевого состава, — закончил он.
Легат протяжно вздохнул.
— Возможно, они и не в лучшей форме — телом, — но у них есть другие достоинства.
— Например?
— Ну, э, опыт. Они много лет прослужили, поднявшись с самых низов. Как и я сам. Они все знают о солдатском ремесле.
— Какой у них боевой опыт, командир?
Аврелий нахмурился, опуская табличку со списком. Поглядел на Катона.
— Ты же с этим не смиришься, так?
— Да, командир. Вы назначили меня и центуриона Макрона главными по тренировке. Моя профессиональная оценка такова, что эти люди не пригодны к строевой службе. Безусловно, не следует позорить их, увольняя из легиона или понижая в звании. Почему бы не оставить их в вашем штабе или не поручить им командование гарнизоном? Так они не будут обузой солдатам, и вы сможете использовать их опыт.
— А кто их заменит?
— Центурион Макрон уже составил список оптионов, которые достаточно хороши, чтобы быть назначенными центурионами.
— Понимаю, — ответил Аврелий, холодно глядя на Катона. — Ты все это подстроил, так?
— Я исполняю свой долг и служу Риму так хорошо, как могу, командир. Вот и всё, — спокойно ответил Катон. — В любом случае, вы же хотели, чтобы легион был готов выступить в поход как можно быстрее. Чем быстрее заменят этих людей, тем скорее вы сможете начать войну с нубийцами.
— Да. Допустим, ты прав, — ответил Аврелий, снова взяв восковую табличку. — Я немедленно назначу этих офицеров на другие должности. Сообщи мне, кого вы с Макроном выдвигаете им на замену, как можно быстрее.
Катон кивнул.
— Это всё? — спросил Аврелий.
Тон вопроса застал трибуна врасплох. Вопрос прозвучал так, будто они поменялись местами и легат спрашивал разрешения закончить разговор. На мгновение Катону стало его жаль. Возложенная на Аврелия ответственность превышала его способности, но он был достаточно горд и настойчив, чтобы отказаться командовать легионом и когортами ауксилариев, составляющими его скромную армию. Это тоже может стать проблемой, решил Катон. Если он хочет разгромить нубийцев, то нужно обращаться с Аврелием очень аккуратно. Соблюдать тонкое равновесие между повиновением и настойчивостью.
— Да, командир. Я могу быть свободен?
— Конечно, — ответил Аврелий, махнув рукой в сторону дальнего конца бассейна. — Можешь идти.
Катон наклонил голову, развернулся и неуверенно пошел прочь. Он как раз прошел колоннаду и вышел во внутренний двор, когда туда, тяжело дыша, вбежал младший трибун. Для Гая Юния Двадцать второй легион стал первым местом службы, он прибыл сюда за день до Катона и Макрона. Юноша с типичной для римлянина светлой кожей, Юний был очаровательно эмоционален и страстен. Он сразу же побежал к Катону, увидев его.
— Что такое, Юний? — спросил Катон.
Офицер остановился, переводя дыхание.
— Отвечай, солдат! — хмуро скомандовал Катон.
— Враги, командир… они здесь.
Катон почувствовал холодный укол тревоги.
— Что это значит?
— На противоположном берегу, командир, — переведя дыхание, ответил Юний. — Напали на один из сторожевых постов, командир.
Катон глянул в сторону внутреннего двора.
— Доложи легату. Потом собери всех старших офицеров, сразу же. Кроме тебя. Ты сейчас дежурный офицер, так?
— Да, командир.
— Тогда, как только доложишь легату и пошлешь за офицерами, объявляй общий сбор. Все легионеры и ауксиларии должны быть готовы к бою как можно скорее. Иди.
Калиги Юния загрохотали по плитам двора, и Катон сжал зубы. Какого Аида, как нубийцы ухитрились сделать переход так быстро?
Глава 22
— Хорошая крепость, не хуже других, — сказал Аякс, хлопнув по каменному парапету наверху пилона. — Вполне нам подойдет.
Карим глянул вниз, на толстые стены храма и высокую внешнюю глинобитную стену. Он хорошо научился разбираться в оборонительных сооружениях за годы службы у парфянского вельможи, до того, как попал в плен, был продан в рабство и повстречался с гладиатором. Храм был достаточно маленьким, чтобы небольшой отряд Аякса и арабов, отданных под его руководство принцем Талмисом, обороняли его. Кроме того, по стандартам храмов, он был достаточно необычен — с единственным проходом во внешней стене, закрывающимся крепкими воротами. Было похоже, что это сооружение построили, держа в уме возможное военное применение, подумал он. В храме оказалось меньше десятка жрецов, когда они прибыли сюда на закате. Их тела уже бросили в одно из помещений для жертвоприношений.
— В самом деле, стратег. Наш шпион, этот Кант, выбрал хорошее место. Римским псам потребуется много времени, чтобы выбить нас отсюда. Или вынудить уйти.
Аякс уловил тревогу в голосе товарища и улыбнулся.
— Спи спокойно, Карим. Мы устраиваем диверсию по приказу принца. Я не намереваюсь стоять здесь до последнего. Когда придет время, мы вполне спокойно сбежим. Нам лишь приказано задержать здесь римлян как можно дольше.