Главная долина была разделена несколькими дорогами. Вероятно, все они были мощеными, как и та, по которой их привели сюда. Две из них проходили вдоль края долины, повторяя изгиб горных хребтов, обе имели ответвления, пересекавшие эти хребты на перевалах, неподалеку от других поселений сапотеков. «Значит, в соседних с ними долинах тоже теплится какая-то жизнь, – подумал Федор, – а кроме того, эти дороги, могут быть предназначенными для переброски армии сапотеков в направлении главного удара».
Но если левый «отросток» действительно вел через хребет в соседнюю долину, где мог жить кто-то еще, кроме сапотеков. То правый выводил потенциальных захватчиков прямиком в горную страну, которая простиралась с запада на север до самого центра перешейка, где уже начинались владения загадочных ольмеков, хранителей секрета изготовления каучука.
«Неужели там еще кто-то живет? – озадачился Чайка. – Судя по рисунку, высота гор там гораздо больше. Впрочем, все может быть».
Самый «изученный» и короткий путь обратно – назад, по единственной знакомой дороге и сквозь каменную крепость – в случае побега представлялся самым невероятным для исполнения.
«Значит, надо придумать что-то другое, – размышлял Федор, изо всех сил делая вид, что слушает своего учителя, – похитрее, чтобы запутать преследователей. Возможно, двинуться в сторону океана, а потом повернуть назад, не исключено, что через горы, раз другого пути не видно. Достичь океана и спускаться по карте вдоль него, тоже можно, но это самый дальний путь. Неизвестно вообще, что там, на берегу и куда попадем, если выживем. В общем, для начала надо как-нибудь добраться до гор, а там посмотрим. Идти лучше все-таки обратно, строго на север. Может быть, кто-то из наших людей все-таки выжил. Конечно, придется сделать небольшой крюк, но для бешеной собаки…»
Все реки здесь текли в сторону Тихого океана. Это было не по пути. Скорее, наоборот. Но, размышляя, как именно добраться до ближайших гор, Чайка вновь обратил свое внимание на единственную обозначенную реку – хотя их наверняка было больше, – огибавшую Монте-Альбан и стремившую свои воды сквозь самую крупную долину к Тихому океану. На местном наречии она называлась Куаукутера, и один из ее изгибов находился буквально в двух шагах от хребта, перевалив через который, можно было вновь начинать двигаться в обратном направлении.
«Хорошо бы слепочек с этой карты сделать, – размечтался Федор, – хотя в целом я все и так запомнил. Спасибо ольмекам, только ради них наш Итао расщедрился на карту».
Закончив свои наблюдения, Чайка вновь обратился в слух, тем более что учитель уже давно рассказывал увлекательную историю про каких-то великанов.
– …легенды наших врагов гласят, что их предки пришли на эту землю из далеких мест, объятых горным холодом. Их далекая родина носила название Семи Пещер и обратный путь к ним указывали звезды.
– Пещеры на севере, – непроизвольно проговорил Федор, пытаясь представить, где это место могло находиться.
– Их предки приплыли морем, как и вы, долгое время бороздив край бесконечных вод на огромных кораблях без весел и парусов, – продолжал вещать своему ученику знакомую до мельчайших подробностей легенду ученый сапотек, – а, сойдя на берег, обосновались в селении Тамоанчан[44], что на древнем языке означало «место дождя и тумана».
«Стоило плыть так долго, чтобы поселиться в таком гнилом месте, – удивился Федор, – видно, на их прародине дело обстояло еще хуже. Да и с интуицией на погоду у них не лучше, чем у Петра Первого было, как я погляжу».
– Затем мудрецы племени уплыли, – произнес Итао, – а оставшиеся заселили эти земли и стали называть себя по имени своего великого вождя.
– Как его звали? – не удержался Чайка.
– Они называли своего первого вождя Ольмека Уимтони, – заявил Итао.
– Это все? – уточнил Федор, решив, что легенда иссякла.
– Это только начало, – удивил его жрец ягуара, – имей терпение, если хочешь изучить прошлое своих врагов.
И стал так неторопливо излагать историю возникновения племени ольмеков, что Федор даже посмотрел на него с некоторым удивлением. Еще пять минут назад этот ученый сапотек горел желанием куда-то уйти, но стоило ему войти в роль учителя истории, как он позабыл обо всех делах. В том числе, похоже, и о жертвоприношении ягуару, на котором должен был исполнять какой-то обряд. «Ну ладно, – даже обрадовался этой заминке Федор, – может быть, жизнь кому-нибудь спасем».
Однако, по мере того как он слушал, Чайка находил легенду все более занимательной. Оказалось, что прародина ольмеков, город Тамоанчан, была каким-то мифическим местом. Тамоанчан, по преданию, был построен великанами, имевшими, кроме огромного роста, еще и черный цвет кожи. По преданию древних индейцев, именно там был «сделан» первый человек, расселившийся впоследствии по всей Земле. «Интересная версия, – подумал Федор, – мы рай у себя ищем, они у себя. Видимо, всем чего-то не хватает».
– И где находится этот Тамоанчан? – как бы между делом поинтересовался Чайка, осмелившись прервать своего собеседника.
– Точно этого не знает никто, прошло уже огромное время, а оно стирает все, – пояснил Итао и свойственным ему театральным жестом указал на карту, – но где-то здесь, в краю, где смыкаются непроходимые горы и болота, краю дождей и туманов, находится город Безголовых. Дальше, в горах, есть еще один заброшенный город Чолула. И Тамоанчан и эти города, по преданию, построили великаны.
Федор проследил за указующим перстом жреца ягуара и уразумел, что город Безголовых должен находиться где-то на стыке центрального горного хребта и болотами, примыкавшими к владениям ольмеков. А может быть, эти таинственные и труднопроходимые земли тоже были владениями ольмеков.
– Чей город? – переспросил удивленный Федор, вспомнив о каменной голове, которую ему довелось увидеть во время бегства из плена.
– В этом городе, по преданию, находилось множество статуй великанов, – спокойно заявил Итао, – которые считали себя равными богам и восхваляли себя таким образом. Но однажды Питао-Шоо разгневался на них и разрушил город гигантов, оторвал головы всем статуям и разбросал их по всему миру.
– Хм, – озадачился Федор, вновь посмотрев на карту, – похоже на правду. Хоть какое-то объяснение тем головам.
– О чем ты говоришь? – не понял его ученый сапотек.
– Да видел я одну такую голову, в лесу, – нехотя признался Чайка, – когда бежал из плена ольмеков. Мы думали, что это местное божество.
– Ольмеки до сих пор чтят великанов как своих предков, – кивнул Итао, – они верят, что в древние времена на Земле жила раса древних гигантов. И ольмеки, а точнее, все люди, произошли от чернокожих великанов.
«Ну дела, – ухмыльнулся Чайка, постепенно вспоминая детали, – значит, по местным поверьям, я тоже произошел от чернокожего великана. Не знаю, как оно там было на самом деле, но каменную голову действительно словно с негра лепили: пухлые губы, рот, уши… Такое впечатление, что африканский след здесь все же был. Но как? Мы сами живем в Африке, а я что-то не припомню там столь сильных и цивилизованных народов, как финикийцы, чтобы они могли построить флот и переплыть океан. Неужели правда, в далекой древности мы были великанами, да еще чернокожими, а потом стоптались немного? Бред какой-то».
Федор помолчал, вдруг подумав о том, что этот самый город Безголовых великанов, а может быть, и сам древний Тамоанчан находится как раз на пути возможного бегства к побережью. «Вот бы на него посмотреть», – размечтался Федор, совершенно позабывший, что он пленник в самом закрытом городе на Земле.
– А этот город Безголовых кто-нибудь видел? – вновь задал вопрос Федор, заинтригованный информацией легендарного свойства. Головы-то были совершенно реальными, а выглядели действительно так, будто их кто-то перенес по воздуху и сбросил в лес. «Может, и правда Питао-Шоо разбушевался?» – нахмурился он.
– Есть древние свидетельства о том, что этот город существовал, – туманно пояснил Итао, – как и Тамоанчан. Многие жрецы уверены, что он и сейчас существует в джунглях, краю дождей и туманов, только он скрыт от глаз и показывается лишь избранным. – Значит, простым смертным его не увидеть, – кивнул Федор, – ясно.
Он посмотрел в прорезь окна, замолчав ненадолго.
– А за что разгневался на древних великанов Питао-Шоо? – почему-то переспросил Чайка. – Только за то, что понастроили множество статуй?
– Не только, – терпеливо пояснил сапотек, у которого, казалось, был ответ на любой вопрос, – они слишком часто смотрели на звезды, пытаясь украсть у богов больше мудрости, чем им было отпущено.
– Это как? – не понял Чайка.
– Легенда гласит, что когда-то в Тамоанчане и городе Безголовых было множество обсерваторий, чтобы наблюдать за перемещением звезд.
Здесь Итао вновь остановил свой рассказ и долго объяснял Федору, что такое обсерватория и для чего их строили древние гиганты. Чайка же молча кивал, вспоминая, что действительно видел на пирамиде ольмеков помещение, очень походившее под описание обсерватории.
– А зачем наблюдать за звездами? – прикинулся простаком Федор Чайка, подыгрывая желанию ученого сапотека лишний раз потешить самолюбие.
– Звезды говорят нам все, – ответил Итао, посмотрев на неразумного ученика со смесью удивления и даже презрения, – там живут наши боги. Они дали древним гигантам их власть над миром, а те в свою очередь многому научили ольмеков. И ольмеки уже много веков тоже наблюдают за звездами.
– Значит, здесь, в этом городе, – Федор с большим трудом проговорил все буквы местного названия Монте-Альбана, – тоже есть обсерва… тории?
– Конечно, – кивнул Итао, – когда мы закончим наш разговор, я покажу тебе одну из наших обсерваторий, через которую мы говорим с богами.
– А вы не боитесь, что Питао-Шоо разгневается на вас, как на древних великанов-гигантов? – усмехнулся Федор. – И разрушит этот город.